Сергей Алексеев - Декабристы
Михаил от Петра потребовал:
- Дай слово, если придёт беда, для матери стать опорой.
Не стал младший перечить старшим. Уехал в Кронштадтскую крепость. Успокоились старшие.
И вдруг на Сенатской площади в самый разгар восстания заметили братья знакомые брови, заметили братья знакомые кудри. Золотистые кудри. Соболиные брови.
- Как ты посмел!
- Мальчишка!
- Немедля ступай отсюда!
- Не уйду, не уйду! Право на то имею.
- Марш отсюда, немедля марш!
- Не уйду, не уйду! Право на то имею.
"Ну и наглец, - поразились братья. - Право ещё придумал!"
- Кто же право тебе пожаловал?
- Вы, - отвечает младший.
- Мы?! - возмутились старшие.
- Вы, - повторяет Пётр. - Право моё - фамильное. Я, как и вы, Бестужев.
ОТЕЦ СЕРАФИМ И ОТЕЦ ЕВГЕНИЙ
Не смог генерал Милорадович уговорить солдат. Не разогнали восставших конные.
Задумался царь Николай I: что бы ещё придумать?
Кто-то и шепнул царю:
- Ваше величество, слуг бы господних послать к злодеям.
Понравилась мысль Николаю I. Приказал он срочно вызвать к себе попов.
Явились отцы святые - отец Серафим и отец Евгений.
Глянул царь Николай на отца одного, на отца другого:
- Ну что же, ступайте с богом.
Подкатила карета. Уселся в карету отец Серафим. Уселся в карету отец Евгений.
- Боязно что-то, - шепчет отец Серафим.
- Аж мурашки идут по телу, - отзывается поп Евгений.
Приехали они на Сенатскую площадь. Остановилась карета. Вылез наружу отец Серафим, вылез отец Евгений. Подошли святые отцы к восставшим. Задрали кресты в поднебесье.
- Побойтесь бога. Он всё видит, всё слышит, - начинает отец Серафим.
- Он всё видит, всё слышит, - повторяет отец Евгений.
- Покарает за дело такое господь, - продолжает отец Серафим. Наложит проклятие вечное.
- Наложит проклятие вечное, - повторяет отец Евгений.
Неловко солдатам от этих слов. Притихли, потупили головы.
Вовсю разошёлся отец Серафим, даже ногой притопнул:
- Гореть вам, отступники, в пламени адовом. Не видеть вам райских садов.
- Не видеть вам райских садов, - повторяет отец Евгений.
Всё шло у попов хорошо. Но вдруг среди солдат озорник нашёлся.
- Фьить! - присвистнул какой-то лихой гренадер. И лицо на страшный манер состроил.
Сбился с мысли отец Серафим.
На полуслове запнулся отец Евгений.
Хихикнули дружно солдаты. А тут ко всему ударили вдруг барабаны. На парадах не выбивали солдаты такую дробь, как тогда на Сенатской площади.
Показалось святым отцам, что расступилась земля под ними, что в небе грохочет гром.
Схватился за уши отец Серафим. Схватился за уши отец Евгений.
- Боже, спаси, помилуй!
Развеселились совсем солдаты:
- В церковь ступайте, святые отцы. Тут нам попов не надо.
Пытался отец Серафим снова начать о боге. Только раскрыл в полуслове рот, как тут же солдаты опять подняли такой барабанный стук, что даже царь Пётр I на своём пьедестале вздрогнул.
- Ступайте, ступайте! - кричат солдаты. - Разберёмся без вас, без бога!
Кто-то пристукнул ружейным прикладом. Кто-то лязгнул для большего веса штыком. А тут гренадер-озорник снова состроил такую рожу, что обоим отцам показалось вдруг, будто бы сам дьявол своей особой явился сюда на площадь.
Попятились слуги господни. Повернулись - и прочь отсюда.
- Свят, свят, - крестился отец Серафим.
- Ик, ик, - икал от испуга отец Евгений.
СНАРЯДЫ
Коротки в Петербурге зимние ночи. Солнце взошло и тут же бежит к закату.
Боялся царь Николай темноты. Пойди уследи в темноте за солдатами. Не верил в преданность войск Николай I. Не покидала царя тревога: "Защищают пока меня, а сами небось, как бы к злодеям, думают".
Шепчут царю приближённые:
- Многие, ваше величество, ждут темноты. Перебежки возможны. Слухи идут нехорошие.
Посмотрел государь на небо. Сереет, сереет, сереет восток. Ещё час и совсем стемнеет.
Николаю I представилось страшное. Взбунтовались кругом полки. В темноте осмелел народ. Всколыхнулась, как море, Сенатская площадь. Бегут на него солдаты. Тянут вперёд штыки. Содрогнулся от мысли подобной царь. Подумал: спасение в пушках.
Давно уже отдан о них приказ. Время идёт. Однако что-то не едут пушки.
- Где пушки? - вскричал Николай I.
Разбежались в момент посыльные.
Ждёт государь. Слез с коня. Словно в клетку посаженный волк, взад-вперёд перед свитой ходит.
- Прибыли пушки, - наконец доложили царю.
- Где пропадали?! - грохочет царь.
Объясняют артиллеристы:
- Коней запрягали, ваше величество. Дюже брыкались кони. Пушки - хоть на руках кати.
- "Брыкались"! - ругнулся царь.
А сам понимает: "Тянут, злодеи, тянут. Ждут темноты, злодеи".
- Заряжай! - скомандовал государь.
Офицеры бросились к орудиям, смотрят - снарядов нет.
- Снарядов, ваше величество, нет.
Вскипел Николай I, набросился на артиллеристов.
- Торопились очень, - объясняют артиллеристы. - Впопыхах, государь, забыли.
- "Впопыхах"! - кричит Николай I. - Болваны! Скоты! Разини!
А сам понимает: "Тянут, злодеи, тянут. Ждут темноты, злодеи".
Смотрит царь с тревогой на небо. Сереет, сереет, сереет восток. Полчаса - и совсем стемнеет.
Послал Николай I на склад посыльных. Вернулись посыльные.
- Ваше величество, нет снарядов.
- Как - нет?
- Не дают их на складе.
- Как - не дают? - взревел Николай.
- Ваше величество, бумагу от величества вашего требуют.
"Измена", - подумал царь. Пробил его пот холодный. Пишет бумагу царь, а сам понимает: "Тянут, злодеи, тянут".
Поднял снова глаза он к небу. Сереет, сереет, сереет восток. Вот-вот и совсем стемнеет.
ЧТО ОТВЕЧАЕТ ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ
Великий князь Михаил был младшим братом царя Николая I. Пока царь ожидал снарядов, решил он к восставшим послать Михаила.
- Пообещай им чего желают. Уговори.
Не хочется ехать к войскам Михаилу. Однако что же тут делать. Сел на коня, поехал. Правда, с изрядной свитой...
Декабрист Вильгельм Кюхельбекер больше всего любил книги.
На службе военной Кюхельбекер не был. Верхом на коне никогда не сидел. Сабли в руке никогда не держал. Как стреляет ружьё, не знал.
Был он школьным другом поэта Пушкина. Сам сочинял стихи. "Кюхля" нежно называли его друзья.
Добрым, отзывчивым был Кюхельбекер. Один недостаток - уж больно вспыльчив.
Обиделся на кого-то однажды Кюхля, вызвал обидчика на дуэль.
- Кюхельбекер - и вдруг дуэль! - хохотал, узнавши об этом, Пушкин.
Однако Кюхля хотел стреляться. Дуэль состоялась. Целил Кюхля в обидчика, попал в своего секунданта. Хорошо, что не в голову, только шляпу ему пробил.
- Друг Кюхельбекер, вот мой тебе совет, - сказал после дуэли приятелю Пушкин, - никогда не бери пистолетов в руки.
Но Кюхля взял. 14 декабря Кюхельбекер оказался в числе восставших. Вот он шагает по площади. Высокий, сутулый, не в мундире гвардейском, не в шляпе с султаном, в гражданском поношенном платье. Держит в руках пистолет.
- Свобода, свобода. Ура - свободе! - кричит восторженно Кюхельбекер.
Дважды ронял пистолет он в снег. Давно в нём заряд подмочен. Не понимает того Кюхельбекер. Уверен в оружии грозном.
Устал от ожидания долгого Кюхля. Хочется Кюхле действовать.
Узнал Кюхельбекер, что к восставшим подъехал великий князь, решил застрелить Михаила. Подошёл он вплотную к великому князю. Поднял руку, навёл пистолет. Дуло всаднику в грудь направил.
Увидел дуло князь Михаил, чуть с седла не слетел от испуга.
Нажал на крючок Кюхельбекер. Щёлкнул курок, и только.
Развернул Михаил коня. Мчал от восставших ветром. Вернулся назад к Николаю, лопочет что-то совсем невнятное.
- Что говорят злодеи?
- Б-б-б, - трясутся у великого князя губы.
- Согласны сложить оружие?
- Б-б-б, - отвечает великий князь.
САВВАТЕЙКА
Два брата, Игошка и Савватейка, вот уже третий час сидят на железной крыше.
- Домой хочу, - хнычет Савватейка.
- Сиди, сиди, - успокаивает брата Игошка. - Зорче смотри на площадь. Запоминай. Потом всем обо всём расскажешь.
Удобно на крыше. Место хорошее. Рядом сенатский дом. Всё видно. И офицеры видны, и войска, и народ. Наблюдали ребята и то, как ходили в атаку конные, и как приезжали к восставшим святые отцы, и как появились на площади пушки.
Савватейке шесть лет. Интересно, конечно, то, что происходит внизу на площади. Однако устал и промёрз Савватейка.
- Домой хочу, - начинает хныкать опять мальчишка.
- Сиди, сиди, - повторяет Игошка. - Запоминай. Потом всем обо всём расскажешь. - Показал рукой туда, где стояли пушки. - Давай подождём. Может, они бабахнут.
Смирился Савватейка, ковырнул пальцем в носу, снова на площадь смотрит. Смотрел, смотрел и заснул.
Николай I в это время находился как раз возле пушек. Привезли наконец снаряды.
Однако медлит что-то царь Николай. Страшно открыть огонь. Вдруг не пожелают солдаты стрелять в своих. Команду дашь, а они взбунтуются.
