Говард Картер - Гробница Тутанхамона
То, что сохранила гробница Тутанхамона, превзошло самые смелые мечты. Здесь в непревзойденных образцах было представлено удивительное по силе художественного мастерства искусство Амарнской эпохи значительно отличающееся от египетского искусства предшествующих и последующих столетий и поэтому представляющее особенный интерес. Чтобы уяснить, в чем заключается своеобразие и значение творчества художников-современников Эхнатона и ближайших его преемников, следует сказать несколько слов о египетском искусстве вообще и о том, как оно воспринимало и передавало окружающую действительность.
Антиисторично и принципиально неверно оценивать древнеегипетское искусство во всех его проявлениях с точки зрения наших вкусов и эстетических канонов античности. Древнеегипетские художники, прежде всего живописцы, руководствовались совершенно иными принципами отображения реального мира. Кроме того, ни в коем случае нельзя забывать, что искусство древнего Египта чрезвычайно тесно связано с религией и подавляющее большинство произведений зодчества, ваяния и живописи создано исключительно в культовых целях.
Древним египтянам перспектива была неизвестна. Они стремились показать предмет во всех ракурсах одновременно, причем как можно нагляднее. При этом выделялись и подчеркивались вне зависимости от перспективы наиболее характерные и существенные признаки. Например, рисуя человека, древний художник показывал его лицо в профиль, а глаз и бровь анфас. Плечи он разворачивал полностью, т. е. также анфас, грудь вновь передавалась в профиль и т. д. Художник рассматривал каждый предмет вне пространственной связи с другими и стремился при этом представить его в наиболее полном виде. Желая что-нибудь выделить или подчеркнуть, он увеличивал размер изображения. Вот почему боги, цари и умершие сановники изображаются обычно значительно выше окружающих их лиц.
Все эти основные характерные особенности древнего искусства долины Нила окончательно оформились еще на рубеже IV и III тысячелетий до нашей эры и почти не менялись на протяжении последующих столетий. В значительной степени это объясняется той неразрывной связью между искусством и религией, о которой мы только что упоминали. Религия, как известно, наиболее консервативна из всех форм идеологии. А идеологии древнего Египта, как и вообще египетскому обществу, принявшему на исходе IV тысячелетия до нашей эры форму рабовладельческой восточной деспотии, была присуща известная застойность. Это обусловливалось медленными темпами развития производительных сил и связанных с ними производственных отношений.
Поэтому портретным статуям умерших, которые в случае исчезновения мумии должны были служить вместилищем души, придавались раз и навсегда установленные традицией строгие застывшие позы. Но зато скульпторы прекрасно научились запечатлевать индивидуальные черты тех, чьи образы с таким неподражаемым мастерством высекали из самых твердых пород камня-гранита, базальта, диорита при помощи своих примитивных инструментов. Им в высокой степени было присуще чувство пропорции и соразмерности.
Невзирая на связь с религией, даже подчинение ей, искусство древнего Египта отнюдь не оторвано от жизни. Разумеется, требования религии ограничивали свободу творчества, не разрешали отступать от раз и навсегда определенных норм и законов. Поэтому наиболее правдивы, непринужденны и свободны те произведения искусства, создавая которые мастера и художники не чувствовали себя в такой степени скованными определенными правилами и традициями.
В первую очередь это касается, конечно, прикладного искусства, обслуживающего повседневные нужды, а также тех рельефов и фресок, где изображены не суд богов, ужасы преисподней, религиозные церемонии и тому подобное, а бытовые сцены: охота, рыбная ловля, пахота, рынок, мастерская ремесленника.
Мы не можем проследить здесь развитие древнеегипетского искусства на протяжении многих столетий его существования. Это завело бы нас слишком далеко и отвлекло от основной темы. Ограничимся только попыткой охарактеризовать то новое, что появилось в нем в годы, когда реформы царя-еретика потрясли, казалось, незыблемые устои древней религии и вместе с нею искусство, которое служило ей верой и правдой со времен «почитателей Гора» - древнейших полумифических царей.
Распад страны на отдельные области в конце эпохи Среднего царства и полтора века чужеземного ига не могли не сказаться на общем уровне культуры. В этот период исчезают великолепные, исполненные мощи и величия скульптурные портреты и монументальные памятники архитектуры, а также гармоничные по красочной гамме и полные жизни фрески.
Новый расцвет искусства совпадает с освобождением Египта от гиксосов и объединением его под властью Фив. Владычество иноземных племен и последовавшие затем успешные походы фараонов-завоевателей XVIII династии в Сирию, Финикию и Палестину познакомили египетских художников с искусством других стран и народов, в частности острова Крита, и сказались на их творчестве.
Сооружаются роскошные дворцы и огромные храмы, стены которых покрываются сложными по композиции рельефами, прославляющими деяния фараонов-победителей. Воздвигаются грандиозные статуи, подобные знаменитым «колоссам Мемнона» Аменхотепа III в Фивах. Мощь, силу, великолепие стремятся воплотить в своих творениях египетские художники, поэты и летописцы. Все это поражает размерами, чрезвычайной пышностью, но в то же время несколько сухо и официально. И статуи, и фрески, и литературные произведения холодны, лишены внутренней теплоты, простоты и непринужденности. Образы фараонов и сановников, несмотря на то, что они обычно достаточно точно передают портретное сходство, чрезмерно идеализированы. В то же время некоторые из них не только не уступают лучшим памятникам эпохи Среднего царства, но даже превосходят их изяществом линий и стремлением передать индивидуальность образа.
Пристрастие к роскоши и пышности, характерное для этого периода, обусловило особенное развитие одной отрасли художественного творчества - прикладного искусства. Фараоны издавна славились великолепием своего двора, их сановники - утонченностью, а египетские женщины - элегантностью и изяществом. Бесчисленные ювелирные изделия, драгоценные сосуды, туалетные принадлежности, нарядные одеяния и изысканная мебель украшали их быт. Ремесленники и художники годами трудились над созданием этих вещей. Но нередко предметы изготовлялись ценой длительных и терпеливых усилий только для того, чтобы сопровождать их владельцев в загробный мир. Блестящим подтверждением этого может служить гробница Тутанхамона.
Попытка Эхнатона реформировать древнюю религию предков вызвала огромные сдвиги во всех отраслях изобразительного искусства. Разрыв с религиозной традицией обусловил отход от прежних эстетических канонов. Ваятели и живописцы Амарнской школы в противоположность своим предшественникам перестают идеализировать образ фараона. Более того, они стремятся показать его и его близких такими, какими они были на самом деле. Черты реализма в их творчестве, проявлявшиеся прежде главным образом в портретной скульптуре и фресках, передающих сцены повседневной жизни, становятся особенно заметными. Они даже впадают в натурализм, чтобы не сказать гротеск. Так, дошедшие до нас изображения Эхнатона и членов его семьи, сделанные придворными художниками, меньше всего могут дать повод для обвинения их в желании польстить своему повелителю.
Эхнатон, его жена Нофертити и шесть дочерей изображены со всеми присущими им физическими недостатками: чрезмерно удлиненным черепом, большим выступающим вперед подбородком, отвислым животом, непропорционально тонкими руками и ногами.
Мастера Амарнской эпохи создали такие шедевры скульптуры, живописи и прикладного искусства, что они сразу и безоговорочно были причислены к наиболее выдающимся памятникам мирового искусства. Достаточно сослаться на бюст царицы Нофертити, хранящийся ныне в Каирском музее, или торс молодой девушки, найденный в Тель-Амарне. Это объясняется прежде всего их стремлением к простоте, естественности, жизненности. Преодолев каноническую условность, они одинаково правдиво изображали фараона, его сановников, их слуг и рабов.
Теперь художников привлекают не только огромные рельефы и фрески, неизменно передающие один и тот же сюжет - царя, повергающего своих врагов, но и изображения интимных сцен, природы. Позы тех, кого рисует их кисть или высекает их резец, становятся более непринужденными и грациозными. Их манере присущи плавность линий и гармония красок, утонченность и изящество. В полной мере это запечатлено на предметах погребальной утвари Тутанхамона, ибо почти все они созданы мастерами Амарнской школы или их подражателями.
