Николай Платошкин - Гражданская война в Испании. 1936-1939 гг.
Унамуно и Коста, не зная того, фактически дали знамена будущим лагерям гражданской войны 1936–1939 годов. Здесь прогресс, демократия и светское государство, там — традиции, религия, великое прошлое.
В целом, «поколение 1898 года» всколыхнуло умы, но не предложило целостной программы столь необходимых стране реформ. Ведь для этого надо было подвергнуть жестокому, беспристрастному анализу все стороны испанской действительности, а философы, поэты и писатели анализировали, в основном, духовные стороны испанского характера. И вряд ли можно их за это упрекнуть.
Каковы же были главные нерешенные вопросы Испании XX века? Основным тормозом на пути общественного прогресса страны оставался полуфеодальный аграрный сектор.
В начале XX века 46 тысяч латифундистов владели 10,5 млн га, в то время как 7,8 млн собственников имели 9,3 млн га. Крупные латифундии были характерны для центра и юга Испании, причем особенно несправедливо была распределена земля в Андалусии. На севере и востоке страны преобладали мелкие собственники, которые подчас с трудом кормились со своих небольших наделов. В Галисии, например, средний собственник имел около гектара земли. Но все равно положение собственников было несравненно лучше, чем у крестьян-арендаторов (80 % земли в Испании обрабатывалось именно на условиях аренды). Помещик-арендодатель был ничем не ограничен в навязывании крестьянину кабальных условий аренды. Ведь хорошей земли не хватало, и подчас латифундисты нарочно не сдавали часть своих угодий в аренду, чтобы создать искусственный земельный голод. Как правило, арендные договоры заключались на короткий срок, и крестьянин в любой момент мог лишиться надела, став люмпеном. 40 % пригодной для сельского хозяйства земли в Испании не обрабатывалось, в то время как миллионы арендаторов и собственников страдали от голода. Белый хлеб был на крестьянских столах деликатесом, а обычной пищей были бобы, оливковое масло и вино. Во многих деревнях не было людей среднего возраста, так как от непосильного труда молодые мужчины и женщины вдруг сразу превращались в стариков и старух.
Испанская промышленность оставалась отсталой и ориентированной, в основном, на добычу и экспорт полезных ископаемых. Уровень технической оснащенности и концентрации в текстильной отрасли был крайне низок. В сфере обслуживания было занято больше рабочих, чем в промышленности (соответственно 770 и 700 тысяч). Основную роль в горнодобывающей и металлургической промышленности играл иностранный капитал, в основном, английский.
В целом, в аграрном секторе Испании начала XX века было занято 70 % самодеятельного населения, в промышленности — 21 %, торговле — 4 %.
Отсталость Испании особенно бросались в глаза при сравнении страны с остальной Западной Европой. В 1930 году на каждого испанца приходилось 38 кг выплавленной стали, в то время как на немца — 175 кг, француза — 225 кг, англичанина — 162 кг. В 2–3 раза отставала Испания и по душевому производству электроэнергии, угля и чугуна.
На этой хилой экономической основе неуклюже возвышалась политическая система времен реставрации. Как мы уже упоминали, характерной чертой этой эпохи было чередование у власти либералов и консерваторов, зачастую не отличавшихся друг от друга по программным требованиям.
Сагаста и Кановас создали действенный механизм влияния на парламентские выборы, получивший название касикизма. Слово «касик» пришло в Испанию из американских колоний и означало вождь или старейшина у карибских индейцев. В условиях Испании «касиками» стали называть «сильных людей» деревень и мелких городов (старост, мэров, жандармов или священников), которые пользовались там определенным авторитетом и при помощи властей «выдавали на гора» нужные избирательные результаты. Но эта система давала сбои в крупных городах и власти спасало лишь то, что большая часть рабочих была лишена избирательных прав.
Вторым по значению и относительно новым вопросом испанской действительности начала XX века был национальный, т. е. растущие требования автономии со стороны Каталонии, Страны басков и Галисии.
Особое значение имел каталонский вопрос, так как Каталония была наиболее развитой провинцией Испании, а ее столица Барселона — центром культурной и общественной жизни всей страны. Каталонцы имели свой язык (близкий южнофранцузским диалектам) и богатую историю Арагонского королевства, не уступавшего в средние века по силе и богатству Кастилии.
В первой половине XIX века Каталония потеряла остатки своей былой самобытности. В 1825 году было запрещено обучать на каталонском в школах. В 1837 году центральные власти отобрали привилегию чеканить собственную монету, а в 1845 году вообще ликвидировали местную региональную администрацию. Однако, с середины XIX века, как и во многих европейских странах, в Каталонии начинается возврат к собственным корням и пробуждение национальной гордости. В 60-х годах появились газеты на каталонском языке. В 1887 году последователь Пи-и-Маргаля известный юрист В. Альмирала основал «Каталонскую лигу» — первую партию националистов, которая влилась в 1891 году в «Каталонский союз» во главе с другим юристом Пратом де ла Риба.
В 1892 году союз принял свою программу «Основы Манреса», где впервые излагались развернутые требования автономии. Потеря колоний в 1898 году нанесла сильный удар по крупным каталонским предпринимателям, для которых Куба долгое время была монопольным рынком сбыта товаров. Боясь понести убытки, каталонские олигархи решили прикрыть свои протекционистские требования «автономным» фиговым листком и образовали в 1901 году партию «Регионалистская лига». Мелкая буржуазия и левые республиканцы Каталонии создали в 1904 году свою партию — «Национальный региональный центр».
Если автономистское движение в Каталонии было просвещенным и прогрессивным в своей основе, то в Басконии национализм был скорее патриархальным и религиозным. После карлистских войн XIX века Страна басков была лишена всех своих средневековых привилегий и вольностей, что, впрочем, не поколебало приверженность карлизму со стороны огромный массы баскских крестьян. В 1906 году на съезде баскских националистов была принята декларация с требованием «возвращения древних законов» Басконии.
Галисийские автономисты в начале XX века еще не оформились организационно и выдвигали в основном требования культурной автономии.
Национальный вопрос причудливо накладывался на мозаичность и не совершенность испанской политической системы в целом. Основным фактором ее нестабильности стал новый король Альфонс XIII, вступивший на трон 16-летним юношей в 1902 году. Как его мать и отец, монарх имел способность к языкам и слыл просвещенным и либералом. Но все же главными его увлечениями были различные виды спорта (верховая езда, парусный спорт и автогонки). Самым серьезным недостатком короля был поверхностный ум, сочетавшийся с неуемным желанием активно вмешиваться в политическую жизнь. Альфонс XIII к тому же считал себя специалистом в военном деле и старался опираться не столько на традиционные партии, сколько на армию. Испанского короля часто сравнивали со столь же самоуверенным и амбициозным германским кайзером Вильгельмом II. Справедливости ради следует признать, что Альфонс XIII был более осторожен и менее опрометчив в решениях.
С приходом к власти нового монарха совпал кризис двухпартийной системы, вызванный в немалой степени смертью ее творцов Кановаса (1897 год) и Сагасты (1903 год). Лишившись вождей, либералы и консерваторы распались на фракции, хотя и продолжали чередоваться у власти с калейдоскопической быстротой. Консерваторы смогли выдвинуть новую плеяду лидеров — Маура, Морет и Монтеро Риас, которые, за исключением первого, ушли из жизни в 1912–1914 годах. Либералов возглавляли еще менее наделенные политическими талантами люди, такие как Гарсиа Прието, Каналехас, Дато и граф Романонес (личный друг короля).
Буржуазные республиканцы не смогли создать мощной единой политической партии после поражения первой республики. Еще продолжали свою деятельность действующие лица 1873–1874 годов, такие как Кастелар и Сальмерон. В начале века взошла политическая звезда каталонского радикала Лерруса, который не лез в карман за революционной фразой и довольно успешно громил каталонских сепаратистов.
По странному стечению обстоятельств многие лидеры республиканского лагеря также ушли из жизни на рубеже веков: Кастелар в 1899 году, Пи-и-Маргаль в 1901 году.
Республиканские силы сплотились вокруг Сальмерона и образовали в 1903 году «Республиканский союз». Однако после непродолжительной активности союз сбавил обороты, когда в 1908 году умер его лидер Сальмерон.
Мы видим, насколько все буржуазные партии, как монархисты, так и республиканцы, зависели от своих харизматических вождей. Эти партии были скорее клубами интеллигенции без разветвленной структуры и четкой программы. На левом фланге у них подрастал мощный конкурент в лице рабочего движения.
