В. Сиповский - Родная старина Книга 1 Отечественная история с IX по XIV столетие

При наступлении лета до сих пор празднуется праздник Красная горка. Поют песни, водят хороводы, пляшут. Эти песни и хороводы ведут начало от древних языческих обрядов и богослужений. В разгаре лета, в конце июня (23-го числа), совершается праздник Купалы (одно из названий солнца). Солнце в эту пору еще в полной силе, но с этого времени наступает поворот к осени. В иных деревнях совершается в ночь с 23-го на 24-е июня такой обряд: берут колесо, обвертывают его соломой, зажигают и скатывают с горы: катящееся с горы огненное колесо знаменует солнце, сходящее с прежней своей высоты. Кроме того, зажигают костры, прыгают через огонь, купаются в реке.

В старину почитали огонь и воду и верили, что в иных случаях они имели очистительную и целебную силу. (До сих пор у народа нашего считается грехом плевать на огонь и на воду.) Старухи-лекарки стараются в купальский день набрать побольше целебных трав; по их верованию, травы, собранные в это время, имеют особенно целебную силу. Много еще и других верований и обрядов языческой старины до сих пор уцелело у нашего народа; всех здесь не переберешь. Многие из обрядов и обычаев уже совсем непонятны и для самого народа, и он держится их только по привычке. В народных сказках особенно много уцелело следов языческих верований.

Особых языческих храмов у предков наших не было, а молились они своим богам в лесной глуши, у озер и рек, на возвышенных местах, потом в городах. Делали идолов, то есть изображения своих богов в виде людей, обыкновенно из дерева. Приносили им в жертву разных животных, молились, гадали о будущем по разным приметам. Особенных жрецов у восточных славян не было, а совершали жертвы старцы, старшины родов. Было у славян верование и в будущую загробную жизнь. Покойников своих славяне зарывали в землю, а иногда сжигали. С покойным зарывали в могилу или клали с ним на костер пожитки его, утварь, а также оружие и боевого коня, если покойник был воин. Предки наши верили, что умершие снова воскреснут, и тогда им понадобятся их пожитки. После погребения на могилах совершали пиры (тризны).

Верили славяне и в предзнаменования. Думали, что боги разными приметами дают людям возможность узнать будущее. Отсюда ведет начало обычай гадать. Те люди, которые умели объяснять знамения и гадать, назывались волхвами, кудесниками, ведунами и ведьмами. По верованиям славян, они даже могли своими заклинаниями и волхвованиями отвратить беду или накликать ее.

До сих пор суеверный народ не только затмение солнца, появление новой кометы, но и вой собаки, карканье вороны, кукование кукушки и тому подобное принимает за предзнаменования. В некоторых деревнях наших до сих пор есть знахари и знахарки, которые заговаривают от разных болезней, и многие суеверные простолюдины вполне верят им. Все эти заговоры, приметы, поверья — остатки темной языческой старины.

Предания о первых русских князьях

По соседству с восточными славянами в десятом веке жило несколько инородных племен. На востоке, по Волге, у Каспийского моря жили хазары, народ турецко-татарского происхождения. Хотя у хазар были уже города (например, Итиль при устье Волги), но все-таки вернее их считать кочевниками, чем оседлыми: не многие богатые хазары имели глиняные мазанки и только у кагана (так называли хазары главного вождя своего) были высокие кирпичные хоромы. Летом город пустел: жители забирали свои пожитки и откочевывали в степь. Хазары вели торговлю с азиатскими народами и с восточными славянами, а некоторых из них (полян, северян, вятичей и радимичей) принудили платить себе дань.

К северу от хазар, по Волге и Каме, жили болгары. Они были того же происхождения, как и хазары, но с ними смешалось в один народ немало финнов, живших по Волге и Каме. Болгары занимались хлебопашеством, но главным их промыслом была торговля. По рекам они сносились и торговали с хазарами, финнами и славянами.

Весь северный край нынешней России был населен в древности финскими племенами. Предки наши звали их чудью (теперь народ наш зовет их чухнами). Финны жили среди лесов и болот, по берегам рек и озер, занимались рыболовством и звероловством. Жили они разбросанно, небольшими поселками и не были опасны своим соседям. Северные славяне вели с ними мирные сношения и могли расселяться в северном краю без особенной помехи.

Западными соседями славян были литовцы. Они дробились, подобно славянам, на несколько племен и жили по большей части в лесной и болотистой местности, по нижнему течению рек: Западной Двины, Немана и Вислы. По языку, древним верованиям и обычаям видно, что литовцы того же происхождения, как и славяне.

Кроме этих соседних племен, за тысячу лет до нынешнего времени предкам нашим приходилось сталкиваться еще с несколькими народами. По Днепру восточные славяне вели сношения с греками. Греки привозили им разные ткани, оружие и другие изделия, а взамен брали у них меха, мед и воск. Сношениям этим много мешали степные хищные племена, похожие на нынешних калмыков и киргизов. Заходили эти степняки из Азии, кочевали в степях между Доном и Днепром, рыскали по степям на своих быстрых лошадях и выжидали только удобного случая, чтобы нагрянуть врасплох на поселян или на караван купцов.

На севере славянам пришлось рано познакомиться и с морскими удальцами — норманнами. Норманны — народ германского происхождения (сродни нынешним немцам) — издавна поселились в Скандинавии. Страна эта суровая: покрыта она большею частью скалами, озерами, дремучими хвойными лесами. Трудно было тут жителям заниматься земледелием, а тем, кому пришлось жить по берегам, где были голые скалы или пески, и совсем невозможно: им приходилось искать пропитания в море. Рыболовство было главным промыслом береговых жителей. Приходилось тут людям выносить жестокую стужу, бороться с бурями, а нередко терпеть и голод. Слабые не выносили такой жизни и гибли, но зато люди здоровые, сильные свыкались с тяжелыми лишениями и от постоянной борьбы с невзгодами и препятствиями становились крепки и телом, и духом, выносили и холод, и голод. А когда буря завывала, гудел прибрежный сосновый лес да море бешено билось своими волнами о береговые скалы, то им даже любо становилось. Смолоду свыкались они с морем, умели отлично управлять своими легкими лодками. Буря им была нипочем: тут можно было показать лучше и свое молодечество, и сноровку в морском деле. Таким удальцам не по вкусу было заниматься рыбной ловлей; нашли они себе другое дело: стали рыскать по морям, грабить встречные корабли с товарами да прибрежных жителей разных стран. Все лучшее на земле принадлежит храбрейшему и сильнейшему — вот правило, которым они руководились. На то боги дали и силу, и удаль, чтобы пользоваться ими. Мирного труда они не уважали, законов никаких не знали, смерти не боялись. Даже по их верованиям, только тот и в рай мог попасть, кто погибал в бою или в морской пучине. Находились между ними и такие бойцы, что в пылу боя с открытой грудью неистово кидались на неприятеля, чтобы погибнуть, но не попасть в плен, в рабство. Всюду, куда можно было зайти смельчакам на ходких ладьях, заходили они и добывали все, что может добыть храбрый и могучий воин тяжелой секирой и длинным мечом. Шайки этих морских удальцов с VI века под начальством своих бесстрашных вождей (морских королей) наводили ужас на всех береговых жителей Европы. Норманны не только грабили приморских жителей, но по рекам входили на своих легких плоскодонных ладьях в глубину страны, грабили жителей, брали богатые откупы с горожан или обращали города в груды пепла и развалин. Нагнали норманны такого страху на прибрежных жителей Европы, что они в церквях в особых молитвах молили Бога об избавлении страны от норманнского погрома. До сих пор во Франции, в Бельгии, по берегам рек Сены, Рейна и других виднеются развалины замков (небольших крепостей или укрепленных жилищ), где в былые времена помещики со своими семьями и людьми искали спасения от норманнского меча.

Шайки морских воителей не всегда состояли из одних норманнов. Нередко к ним присоединялись удальцы и из других племен, живших у берега моря поблизости Скандинавии, из литовских и славянских племен, обитавших по южному берегу Балтийского моря. Отвага, жажда добычи, один вождь да общая опасность связывали такую сбродную шайку в крепкую дружину.