Николай Цимбаев - История России XIX – начала XX вв.
В духе начертаний Уставной грамоты осуществлялись реформы местного управления в специально созданном генерал-губернаторстве или наместничестве, которое возглавил близкий императору А. Д. Балашов и куда вошли пять великорусских губерний – Воронежская, Орловская, Рязанская, Тамбовская и Тульская. Принципиальный отказ от реорганизации империи на конституционно-федеративных началах продемонстрировал Николай I, упразднив пост Балашова и отменив конституционную автономию Царства Польского.
Подобно тому как Финляндия и Царство Польское были полем конституционных экспериментов, Прибалтика (Остзейский край) служила полигоном для опробования подходов к крестьянскому вопросу. Еще в 1804 г. крестьяне получили там некоторые права, а крепостное право было смягчено. В 1816–1819 г. в Эстляндии, Курляндии и Лифляндии крестьяне получили личную свободу, но лишились земли, которая переходила в собственность помещиков. При этом предусматривалась возможность выкупа крестьянами земли и устанавливался многолетний переходный период, когда власть помещика над крестьянами сохранялась. По сути, впервые в Российской империи были тем самым сделаны шаги по освобождению крепостных крестьян.
Алексей Андреевич Аракчеев. Тогда же Александр I предложил нескольким видным сановникам разработать проекты отмены крепостного права для собственно русских губерний. Едва ли не самым интересным стал проект Аракчеева, где предусматривалась покупка помещичьих имений в казну по ценам, которые фактически бы устанавливали сами помещики. Крестьян предполагалось освобождать с землей, передаваемой им на условиях аренды в минимальном размере. Остальные проекты, среди авторов которых были П. Д. Киселев, Н. С. Мордвинов, еще последовательнее отстаивали экономические интересы помещиков. Попытки Александра I лично воздействовать на дворян отдельных губерний, которых он призывал к участию в решении крестьянского вопроса, остались без ответа. Российское дворянство желало не перемен, но стабильности.
Его надежды нашли олицетворение в деятельности А. А. Аракчеева, который с конца 1815 г. фактически руководил Комитетом министров, а затем получил право докладов императору по делам Государственного совета и по большинству министерств и ведомств. Аракчеев приобрел огромную власть: во время длительных поездок царя за границу ему фактически подчинялся государственный аппарат, и только вопросы внешней политики находились вне его компетенции. Современники воспринимали его как всесильного временщика, а последний период правления Александра I стал называться аракчеевщиной.
С именем Аракчеева связывали насаждавшуюся повсюду мелочную регламентацию, всесилие чиновников, возвращение армии – победительницы Наполеона – к палочной дисциплине, к бессмысленному павловскому фрунту. Прирожденный бюрократ, Аракчеев был исключительно работоспособен, памятлив, требователен к подчиненным, какой бы высокий пост они ни занимали, беспощаден к провинившимся. Его отличали маниакальная страсть к порядку, бесчеловечная жестокость и личная трусость: он единственный из генералов русской армии, кто уклонялся от участия в боевых действиях. В глазах императора эти недостатки компенсировались преданностью, с которой Аракчеев служил сначала Павлу I, а затем и Александру I, его талантом организатора. Такой человек был поистине незаменим для того, чтобы отладить государственную машину и заставить ее бесперебойно работать. Аракчеевский порядок – это беспрекословное повиновение, строжайшая субординация, пресечение всякого своеволия.
В определенном смысле этого деятеля можно считать воплощением механистического идеала человека, который проповедовали рационалисты-просветители, человека, который действует, повинуясь исключительно разуму, но не чувству. Аракчеевщина – это крушение российского просветительства, его последняя, трагическая стадия. Аракчеев, не останавливаясь перед крайним насилием, воплотил в жизнь просветительский утопический идеал – общество, которое функционирует как механизм часов, где человеческой личности с ее правами и надеждами отведено незначительное место. Одновременно аракчеевщина стала свидетельством измельчания самодержавной инициативы, тревожным симптомом ослабления созидательных способностей абсолютизма.
Сын бедного новгородского дворянина, Аракчеев, как и Сперанский, своим возвышением был обязан милости императора, он был чужд сановной аристократии. Но если за Сперанским стояла только набиравшая силу бюрократия, то Аракчеев был кровно связан с дворянством, интересы которого он отстаивал столь же твердо, как и интересы императора. В 1808 г. он был назначен военным министром и на этом посту осуществил крупные преобразования, особенно по артиллерийской части. Во многом благодаря этому русская артиллерия в 1812 г. превосходила наполеоновскую.
Военные поселения. Важнейшим поручением, возложенным царем на Аракчеева, стала организация военных поселений. Когда Сперанский предложил эту идею, Аракчеев был против нее, и первая попытка основания военных поселений в 1810 г. казалась неудачной. Предполагалось, что военные поселяне, в разряд которых, наряду с солдатами, которых сажали «наземлю», переводили казенных крестьян, могут совмещать строевую службу с ведением сельскохозяйственных работ. Их быт подчинялся воинской дисциплине, все работы осуществлялись под присмотром офицеров. Дети военных поселян предназначались для несения военной службы. Создавая военные поселения, Александр I надеялся сократить расходы на армию и решить вопрос о ее комплектовании, создав некую альтернативу рекрутским наборам.
После войны с Наполеоном император вновь вернулся к этому проекту. К 1825 году военные поселения под началом Аракчеева были созданы в Петербургской, Новгородской, Харьковской, Херсонской, Могилевской и других губерниях. Военные поселенцы составляли более четверти всей армии. Ожидаемого сокращения государственных расходов военные поселения не давали, так как на устройство образцовых деревень казна тратила большие деньги. Люди, переведенные в разряд военных поселенцев и оторванные от привычного уклада жизни, отчаянно сопротивлялись. В 1817 г. в Новгородской губернии и два года спустя в Чугуеве вспыхивали вооруженные восстания, которые жестоко подавлялись регулярной армией.
Выступление Семеновского полка. Аракчеевские порядки стали причиной выступления в октябре 1820 г. гвардейского Семеновского полка. Солдаты, недовольные притеснениями и жестокостью нового полкового командира Шварца, отказались служить под его командованием. Они протестовали против телесных наказаний, которым подвергались даже заслуженные ветераны, и против запрета зарабатывать на вольных работах деньги, которые шли на улучшение солдатского довольствия. Действия солдат, желавших обратить на себя внимание высшего командования, были мирными, хотя и нарушали воинскую дисциплину. События в старейшем гвардейском полку вызвали переполох в Петербурге и крайнее ожесточение Александра I. Полк был раскассирован, солдаты разосланы по дальним гарнизонам, на Кавказ и в Сибирь. Некоторые офицеры, хотя никто из них не подстрекал солдат, были арестованы.
Выступление Семеновского полка показало, что «дух зла», который, по мнению Александра I, царил над Европой, проникает в Россию. Правительственным ответом стало подтверждение права помещиков ссылать крепостных, запрет тайных обществ и масонских лож, изгнание иезуитов, создание тайной полиции в гвардии и армии, усиление цензурного надзора. Особое беспокойство императора вызывало общее состояние умов и народное воспитание, он желал, чтобы «христианское благочестие было всегда основанием истинного просвещения».
Гонения на вольнодумство. Забота о нравственности молодежи, о пресечении вольнодумства, безбожия и «мечтательного философствования» была возложена на личного друга царя князя А. Н. Голицына, который долгие годы был обер-прокурором Синода, а в 1817 г. возглавил вновь учрежденное министерство духовных дел и народного просвещения. Голицын стремился подчинить науку и светское просвещение христианской вере, он сочетал желание уравнять православную церковь с другими христианскими конфессиями (что вызывало недовольство православных иерархов) с гонениями на учебные заведения.
В 1819 г. подвергся разгрому Казанский университет, ревизуя который М. Л. Магницкий, недавний сотрудник Сперанского, сделавшийся обскурантом, нашел столь явные свидетельства религиозного вольнодумства, что предложил «уничтожить» университет. Александр I повелел не разрушать, но исправить, поручив это Магницкому. Уволив часть профессоров и введя казарменную дисциплину, тот вскоре доложил: «Яд вольнодумства окончательно оставил университет, где обитает ныне страх Божий». Тогда же были уволены некоторые профессора Харьковского университета, а в Петербургском университете был начат процесс против лучших профессоров, обвиненных в «робеспьеризме», в том, что они преподают «в противном христианству духе».
