Энтони Бивор - Вторая мировая война
Жуков, прибывший несколькими месяцами ранее в Москву и опасавшийся тогда ареста, теперь возвратился, чтобы получить из рук Сталина «Золотую Звезду» Героя Советского Союза. Его первая победа, блестящее достижение в страшный для Красной Армии период, имела далеко идущие последствия. Япония была потрясена до самого основания этим неожиданным поражением, в то время как ее китайские враги, как националисты, так и коммунисты, воспрянули духом. В Токио фракция «удара на север», которая стремилась к войне с Советским Союзом, потерпела серьезное поражение. А фракция «удара на юг», во главе которой находилось командование военно-морских сил Японии, с этого момента оказалась на подъеме. В апреле 1941 г. Япония, приведя в полное смятение Берлин, подписала с Советским Союзом пакт о нейтралитете – всего за несколько недель до начала операции «Барбаросса», немецкого вторжения в СССР. Бои на Халхин-Голе, таким образом, оказали большое влияние на последующее решение Японии выступить против колоний Франции, Нидерландов и Британии в Юго-Восточной Азии и даже бросить вызов ВМС США в Тихом океане. Последующий отказ Токио от нападения на Советский Союз зимой 1941 г. с геополитической точки зрения сыграет чрезвычайно важную роль в самый решающий момент войны как на Дальнем Востоке, так и в смертельной схватке Гитлера с Советским Союзом.
Стратегия Гитлера в предвоенный период не была последовательной. Временами он надеялся создать альянс с англичанами, прежде чем осуществить свою конечную цель и напасть на Советский Союз. Затем принимал решение лишить Британию всякого веса на европейском континенте, осуществив превентивный удар по Франции. Чтобы защитить свой восточный фланг на случай, если он все же вначале нанесет удар на западе, Гитлер приказал своему министру иностранных дел Иоахиму фон Риббентропу сделать попытку к примирению с Польшей, предложив ей заключить союз. Поляки, хорошо осознавая насколько опасно провоцировать Сталина, а также правильно предполагая, что Гитлер хочет превратить их страну в своего сателлита, повели себя крайне осторожно. Однако польское правительство из чистого оппортунизма совершило очень серьезную ошибку. Когда Германия в 1938 г. заняла Судетскую область, польская армия оккупировала Тешинскую область Чехословакии, население которой, как Польша утверждала еще в 1920 г., состояло в основном из поляков. Кроме того, Польша раздвинула свои границы и в Карпатах. Все это усилило враждебность к ней со стороны СССР и повергло в ужас английское и французское правительства. Самоуверенность Польши оказалась на руку Гитлеру. Польская идея создания центрально-европейского блока, направленного против немецкой экспансии, – «Третья Европа», как они его называли, – оказалась чистой иллюзией.
8 марта 1939 г., незадолго до того как немецкие войска оккупировали Прагу и оставшуюся часть Чехословакии, Гитлер поставил своих генералов в известность о том, что планирует раздавить Польшу. Он заявлял, что Германия в этом случае сможет воспользоваться польскими ресурсами и станет господствующей державой в Центральной Европе. Он решил обеспечить лояльность Польши посредством ее захвата, а не посредством дипломатии, и сделать это до нападения на страны Запада. Он также сказал своим генералам, что намеревается уничтожить «еврейскую демократию» – США.
23 марта 1939 г. Гитлер захватил у Литвы Мемельский край и присоединил его к Восточной Пруссии. Он решил ускорить начало войны, поскольку стал опасаться, что Англия и Франция сравняются с Германией в перевооружении своих армий. Однако он все еще не воспринимал всерьез гарантии, данные Польше Чемберленом во время заседания Палаты общин 31 марта. 3 апреля он отдал своим генералам приказ разработать план операции «Вайс» по вторжению в Польшу. Готовность войск к ее проведению – конец августа.
Чемберлен, не желая иметь дело со Сталиным из-за своего патологического антикоммунизма, а также переоценив военные возможности поляков, не очень спешил создавать против Гитлера оборонительный блок, который бы смог объединить страны Центральной Европы и Балкан. Британские гарантии Польше полностью исключали какое-либо участие Советского Союза. Правительство Чемберлена начало реагировать на эту грубейшую оплошность только тогда, когда до них дошли новости о немецко-советских торговых переговорах. Сталина, который терпеть не мог поляков, глубоко встревожил тот факт, что правительства Англии и Франции были не в состоянии противостоять Гитлеру. Упущенная ими годом ранее возможность включить его в переговорный процесс о судьбе Чехословакии только усилила его возмущение. Он также подозревал, что Англия и Франция хотят втравить его в конфликт с Германией, чтобы самим избежать войны с ней. Он, естественно, предпочитал, чтобы капиталистические государства сами погрязли в войне на взаимное истощение.
18 апреля Сталин решил проверить намерения английского и французского правительств, предложив им заключить союз и подписать пакт с обещанием помощи любому центрально-европейскому государству в случае угрозы со стороны какого-либо агрессора. Англичане не знали, как реагировать на это предложение. Первой реакцией и лорда Галифакса, министра иностранных дел, и сэра Александра Кадогана, постоянного заместителя министра иностранных дел, было подозрение, что советский демарш содержит в себе некий злой умысел. Чемберлен опасался, что соглашение с СССР только вызовет острую ответную реакцию Гитлера. На самом же деле это побудило фюрера начать поиск своего собственного соглашения с советским диктатором. Поляки и румыны относились к Советскому Союзу с подозрением. Они обоснованно опасались, что Советский Союз потребует предоставить свободный проход для войск Красной Армии через их территорию. С другой стороны, французы, еще со времен Первой мировой войны видя в России естественного союзника против Германии, были гораздо сильнее заинтересованы в альянсе с Советским Союзом. Они понимали, что не могут решать этот вопрос без Англии, и поэтому начали давить на Лондон, чтобы заставить англичан согласиться на начало совместных военных переговоров с советским режимом. Сталина абсолютно не впечатлила нерешительная английская позиция, да к тому же у него были свои тайные планы относительно того чтобы отодвинуть советские границы на запад. Он уже «положил глаз» на румынскую Бессарабию, Финляндию, страны Прибалтики, Восточную Польшу, а особенно на те части Украины и Белоруссии, которые Россия была вынуждена уступить Польше после поражения в войне 1920 г. Англия, осознав необходимость заключения пакта с Советским Союзом, начала переговоры, но это случилось только в конце мая. Однако Сталин не без оснований начал подозревать, что английское правительство просто пытается оттянуть время.
Окончательно разочаровал его состав англо-французской военной делегации, которая 5 августа на тихоходном пароходе отплыла в Ленинград. Генерал Думенк и адмирал сэр Реджинальд Дракс не имели никаких полномочий. Они могли только посылать отчеты в Париж и Лондон. Но в любом случае их миссия была обречена на провал по целому ряду других причин. Думенк и Дракс столкнулись с неразрешимой проблемой, состоящей в том, что Сталин настаивал на праве прохода войск Красной Армии через территорию Польши и Румынии. Ни одна из этих стран не дала бы согласия на это. Обе страны патологически боялись коммунистов вообще, а Сталина в первую очередь. Бесценное время уходило, пока тщетные переговоры вяло не перетекли во вторую половину августа. Однако даже французы, отчаянно жаждавшие заключить сделку с Советами, были не в состоянии убедить правительство в Варшаве предоставить Советскому Союзу право прохода его войск через польскую территорию. Главнокомандующий польской армии маршал Эдвард Рыдз-Смиглы сказал, что «с немцами мы рискуем потерять свободу, но с русскими мы потеряем душу».
Гитлер, спровоцированный попытками Англии и Франции вовлечь Румынию в оборонительный пакт, направленный против дальнейшей немецкой агрессии, решил, что пришло время сделать идеологически немыслимый шаг и заключить пакт с Советским Союзом. 2 августа Риббентроп на встрече с советским поверенным в делах в Берлине в первый раз поднял тему новых взаимоотношений между двумя странами. «Между Балтийским и Черным морями нет такой проблемы, – сказал ему Риббентроп, – какую наши две страны не смогли бы решить совместными усилиями».
Риббентроп не скрывал агрессивных намерений Германии по отношению к Польше и намекнул на возможность разделить плоды победы. Двумя днями позже немецкий посол в Москве заявил, что Германия готова рассматривать страны Прибалтики как часть советской зоны влияния. 14 августа Риббентроп предложил нанести визит в Москву, для того чтобы провести там переговоры с советским руководством. Вячеслав Михайлович Молотов, новый нарком иностранных дел Советского Союза, выразил озабоченность немецкой поддержкой Японии, чья армия все еще вела боевые действия против частей Красной Армии по обе стороны реки Халхин-Гол, но тем не менее выразил согласие Советского Союза продолжить переговоры, особенно относительно прибалтийских стран.
