Борис Рыбаков - Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. Происхождение Руси и становление ее государственности
Геродот указал на то, что греки ошибочно называют этих днепровских земледельцев скифами. Сам он часто пользуется географическим определением — «борисфениты» («днепряне»), но, рассказывая о земледельческом празднике священного плуга и ярма, Геродот приводит и самоназвание днепровских земледельцев: сколоты, по имени мифического древнего царя Кола-ксая (по толкованию лингвистов — «Солнце-царя»).
У сколотов VI–IV вв. до н.э. мы видим высокоразвитое земледелие, скотоводство, ремесло; на южной границе со скифами (бывшее пограничье с киммерийцами) ими воздвигнут ряд новых крепостей.
У сколотских племен явно выделилась дружинная всадническая прослойка и известны величественные «царские» курганы с оружием и многочисленными предметами роскоши.
План славянской деревни XV–XIII вв. до н.э. (с. Пустынна на Черниговщине) Племена Восточной Европы по Геродоту в сопоставлении с синхронными культурами середины I тысячелетия до н.э.Вполне допустимо, что сколоты представляли собою не только союз нескольких племен со своими «царями» во главе каждого из них, но и классовое общество. В пользу столь высокого уровня говорит не только существование богатой знати, но и наличие экспортного земледелия. Геродот сообщает, что «скифы-пахари» (праславяне Правобережья Днепра) сеют хлеб на продажу и что один из старейших греческих городов Северного Причерноморья — Ольвия носит второе имя — «Торжище Борисфенитов», т. е. праславян-днепрян. Экспортное земледелие всегда содействует не только быстрому обогащению племенной верхушки, но и усилению эксплуатации, возникновению острых, антагонистических отношений внутри общества.
Карта мест находок античных предметов роскоши, импортируемых из Ольвии и других греческих центров и являвшихся эквивалентом сколотского хлеба, показывает, что главными потребителями импортных вин и золотых украшений была славянская знать Правобережья Среднего Днепра (зона прежней чернолесской культуры), где, очевидно, и следует размещать три царства геродотовских сколотов.
Важным источником для воссоздания социальной структуры общества являются тип поселения и характер жилищ. Эволюция этих элементов культуры такова: поселки тшинецкого времени — деревни с очень небольшими избами и амбарами. В белогрудовско-лужицкое время (XI–X вв. до н.э.), очевидно, в связи с развитием подсечного земледелия, требующего коллективных усилий, появляются (в обеих половинах праславянского мира) большие дома площадью до 200 кв. м (16 x 12; 18 x 11 м), рассчитанные на большую семью порядка 20–30 домочадцев, «челядинцев».
Возможно, что такое жилище с общим очагом посередине именовалось «огнищем». В последующей хронологически чернолесской культуре и в раннее скифское время огнища еще существуют, но размеры их несколько сокращаются. Одновременно появляются небольшие округлые городища с круговой застройкой жилищами вдоль стен («хоромы» от «хоро» — круг?). В расцвет «сколотской» эпохи (V–IV вв. до н.э.) наблюдается сочетание очень больших укреплений с малыми избами (4,5 x 3; 4,5 x 5,5 м) внутри крепости.
Размеры городищ таковы (500–700 га), что там, кроме укрытия для беженцев и загонов для скота, могло разместиться более 1000 изб отдельных семей-парцелл. Размещение жителей внутри крепости не только содействовало их защите от внешнего врага, но и усиливало возможность организованно эксплуатировать их труд, используя крепостные стены как препятствие к свободному уходу поселенцев из поля зрения знати. Подобные крепости (княжеские «дворы») для временно несвободных закупов мы знаем для середины XII в. н.э. (городище Изяславль на Волыни).
Архаичное культовое изображение рала на новогоднем хлебе (наверху). Схема украинского рала (внизу). Оба рисунка по этнографическим данным Земля сколотов — «борисфенитов» и районы ввоза греческих изделий: 1 — амфоры для вина и оливкового масла; 2 — посуда; 3 — металлические изделия; 4 — бусы; 5 — стеклянные изделия; 6–7 — разные изделия; 8 — поселения в районе торговли «борисфенитов» близ Ольвии Греческая медная посуда эпохи Геродота (V в. до н.э.). Найдена в затонувшем челне у с. Песчаного Черкасской обл.Ведение экспортного хлебного хозяйства могло обеспечиваться этой новой, впервые появившейся, системой организации поселений.
Вся сумма сведений о сколотском (праславянском) обществе Среднего Поднепровья V–IV вв. до н. д. позволяет предполагать наличие здесь раннеклассового, по всей вероятности, рабовладельческого строя.
Геродот сообщает интереснейшие исторические мифы древних земледельцев-сколотов, вполне сопоставимые с археологическими данными. Схема этих сказаний такова: 1. Примерно за 1000 лет до прихода Дария на скифов (512) от Зевса и дочери Днепра родился Таргитай, оказавшийся первым человеком в этой земле. 2. У Таргитая было трое сыновей; в их царствование с неба упали золотые реликвии — плуг с ярмом, топор и чаша. Овладеть чудесным золотом удалось только младшему сыну Колаксаю, по имени которого все эти поклонники плуга и ярма назывались сколотами. Имя родоначальника сколотов — Таргитай — связано с древним индоевропейским понятием плодородия и урожая (ср. греческие «таргелии» — праздник урожая). Время мифического Тарги-тая («никак не больше 1000 лет» до Дария) — примерно XVI–XV вв. до н.э., т. е. то самое время, когда завершилось расселение пастушеских племен и началось обособление прасла — вян и их исторически самостоятельная жизнь.
Мифическое время трех сыновей Таргитая, по всей вероятности, — время чернолесской культуры (X–VII вв. до н.э.), когда началось пашенное земледелие (небесный плуг) и «поча люди оружье ковати» (небесный топор). В VII в. до н.э. греки уже знали имя мифического Колаксая. Трое царей властвовали над четырьмя сколотскими племенами, размещение которых с разной степенью вероятия может быть сопоставлено с четырьмя группами концентрации археологических памятников чернолесской культуры: киевской, тясминской, подольской (Южный Буг) и ворсклинской. Золотые реликвии хранились в «обширнейшем» царстве, но у нас нет данных для его определения. 3. Младший (но главный) из сыновей Таргитая — Колаксай разделил царство между тремя своими сыновьями. Возможно, что уменьшение числа «царств»-племен при внуках Таргитая (три вместо четырех) отражает ситуацию VII–VI вв. до н.э., когда земли по Ворскле были завоеваны скифским племенем гелонов. Мифическое измерение времени поколениями героев-родоначальников не поддается, разумеется, прямому переводу на поколения людей.
Праславянские сколотские исторические мифы, записанные Геродотом, восходят в основном к упомянутым выше чернолесско-киммерийским временам X–VII вв. до н.э., а исходной их точкой является середина II тысячелетия до н.э. В этих мифах проводятся две идеи: во-первых, божественное, ураническое происхождение символов важнейших хозяйственных новшеств — пашенного земледелия и ковки железа, а во-вторых, мифологически оформленная история племен Среднего Поднепровья и Побужья, охватывающая почти тысячелетие. Мифы о божественных кузнецах-змееборцах, ковачах первого сказочного плуга сохранились, как уже сказано, вплоть до XX в. н.э.
В архаичном слое восточнославянских богатырских волшебных сказок сохранились отголоски древних мифов, прямо связанных с героями-родоначальниками племен геродотовских записей. Здесь есть и три брата-богатыря, и соответствие «Царь-Солнцу» Колаксаю — богатырь Светозар, Световик (Зорькин, Искорка), родившийся на восходе солнца; он тоже младший из троих, он тоже победитель в состязаниях. Есть здесь как обязательный элемент и три царства, из которых одно — «Золотое царство», достающееся младшему, Светозару.
В генеалогическом плане представляет интерес обязательный элемент сказок: герои рождаются от глотка воды или от съеденной матерью рыбы, только что выловленной из воды; это ведет нас к тому, что родоначальник, внук реки Днепра, был сыном водяной нимфы. Имя родоначальника в искаженной временем форме («Тарх Тарахович») тоже известно русским сказкам{2}.
В прямой связи со сколотскими «царствами» IX–VII вв. до н.э., о происхождении которых сложены мифы, стоит важный вопрос о союзах племен, о той высшей форме социальной интеграции первобытного общества, при обязательном посредстве которой и происходит переход к государственности.
Исходной точкой исследования всегда являлись перечни славянских «племен» (летописец никогда не употреблял этого термина) в летописи Нестора. Археологи еще на рубеже XIX и XX вв. установили соответствие Нестеровых Вятичей, Кривичей, Северы и др. IX–XII вв. н.э. большим пространствам с единообразной археологической культурой, отличавшей их от соседей. П.Н. Третьяков правильно определил эти земли как союзы племен. Дальнейшее исследование показало, что каждое такое единство подразделяется на 8–10 локальных вариантов. У западных славян летописным лютичам соответствовал союз из восьми отдельных, названных в источниках племен. Отсюда вывод: летописные наименования обозначают не племена (в научном этнографическом смысле), а союзы племен. Все восточное славянство средневековья представляло собой совокупность примерно 120–150 племен, интегрированных в полтора десятка устойчивых племенных союзов. По десятичному делению Средневековья род (в нашем понимании) соответствовал термину «съто», а совокупность десяти родов — «тысяче». Союзу племен отвечал термин «тьма» (т. е. «десять тысяч»), которым обозначались целые земли и большие княжества вроде Смоленского.
