Легенды и были старого Кронштадта - Владимир Виленович Шигин
Возвращаясь к истории с «Лефортом», стоит сказать, что, несмотря на массовую гибель людей, особого резонанса его гибель тогда в России не вызвала. По-видимому, это произошло потому, что страна все еще находилась под страшным впечатлением от итогов Крымской войны и потеря одного корабля к общей мрачной картине мало что прибавляла Балтийские моряки в память о трагедии «Лефорта» собрали по подписке средства на икону Спасителя, которая до революции находилась в кронштадтском Морском соборе. И днем и ночью у лика Спасителя горели свечи…
На гибель «Лефорта» откликнулся известный живописец-маринист И. К. Айвазовский. Созданное им полотно, посвященное катастрофе линейного корабля, не может оставить равнодушным никого. Из бездны вод по вантам поднимаются вверх белые души людей. Их очень много… Впереди идут матери с младенцами на руках, за ними дети, мужчины. К небу они возносятся уже по солнечному лучу, а среди облаков их встречает сам Господь. Первоначально эта картина висела в Кронштадтском морском собрании. Затем ее передали в Центральный военно-морской музей. Одна из самых сильных картин Айвазовского на протяжении многих десятилетий почему-то считалась идеологически вредной. Ее не выставляли, она хранилась в запасниках музея. Лишь несколько лет назад она стала достоянием общественности.
Глава четвертая
ВЗРЫВ «ПЛАСТУНА»
В длинном перечне морских катастроф гибель клипера «Пластун» всегда стояла особняком — слишком уж непонятны и необычны были ее обстоятельства Ничего подобного трагедии «Пластуна» в российском флоте, да и в мировой практике, видимо тоже, не случалось ни до, ни после нее. И сегодня в деле «Пластуна» гораздо больше вопросов, чем ответов…
Летом 1860 года с Тихого океана на Балтику возвращались корабли Второго Амурского отряда. После недавно закончившейся Крымской войны российское правительство наконец-то обратило внимание на свои восточные морские рубежи. И вот теперь туда один за одним уходили, сменяя друг друга, корабельные отряды.
На этот раз, завершая кругосветное плавание, в Кронштадт возвращались корветы «Рында» (под брейд-вымпелом капитана 1-го ранга Попова), «Новик» и клипер «Пластун». Позади — годы и тысячи миль плаваний, впереди — Кронштадт и столь желанный отдых в кругу близких. 18 августа отряд кораблей был уже на подходе к Кронштадту. Так случилось, что на «Новике» с Дальнего Востока возвращался известный в те годы журналист Вышеславцев, ставший невольным свидетелем случившегося. А поэтому предоставим слово ему: «Был серенький день, и ровный, довольно свежий ветер гнал нас до 10 узлов в час. Еще накануне был сделан сигнал: «Имеете время привести судно в порядок», что означало конец ученьям и работам. Мыли, чистили, красили, желая явиться домой, как можно в более веселом и красивом виде. «Пластун» обогнал оба корвета, так что должен был убавить парусов. «Что сделалось с «Пластуном»?» — говорили мы, смотря на грациозные формы клипера; мы не думали, что этот ход будет его последним движением. Мы сидели внизу и были вдруг поражены странным голосом капитана, крикнувшего: «Прикажите свистать всех наверх!» Обыкновенно в этой команде слышится что-то призывное и оживляющее; на этот раз в ней послышалось что-то лихорадочное, странное. Мы едва успели переглянуться в недоумении, как сбежал вниз кантонист Прохоров и голосом, полным внутреннего волнения, проговорил: «Пластун взорвало…» Мы бросились наверх. «Пластун» еще шел… Вся передняя его часть от грот-мачты была закрыта массою белого, тяжелого дыма, бригрот в клочках, грот-марсель и брамсель еще стояли… Страшная, незабвенная минута!.. Но не было времени ужасаться или молиться; каждого из нас призывал долг — долг скорой помощи. Первый понял это наш капитан, и громкий голос его наэлектризовал людей, готовых броситься, казалось, за борт, чтобы подать помощь погибавшим товарищам Мы в один момент спустились, едва положили руль на борт, все бросились на другую сторону, чтобы не потерять далее минуты; но «Пластуна» уже не было… Дым непроницаемый, тяжелый поднялся от воды, поверхность которой грозно клокотала. Мы увидели на обломках дерева, на всплывших койках людей, по временам скрываемых волнением «Новик», спустившись, быстро подошел к месту катастрофы и с невообразимой быстротою сбросил все шлюпки, в которые кинулись все, кому следовало быть на них…
Около часа плавали по роковому месту. С биением сердца видели мы в трубу, как вырывали у моря его жертвы. «Новик» благодарил Бога, что ему удалось спасти двадцать пять товарищей, с которыми делил в продолжении трех лет время, труды, радости и опасности. Когда перевязывали раненых и оттирали вытащенных из воды, раздавалась панихида за упокой погибших.
На «Рынду» привезено было девять человек. Восьмидесяти не удалось увидать Родины, бывшей так близко, не удалось испытать чувства радости оконченного дела, отравленного и для нас, лишившихся стольких товарищей…»
Подняв всех оставшихся в живых на борт, два корвета на полных парусах и машинах поспешили домой. Никакой торжественной встречи, разумеется, быть не могло. Едва корабли вошли на Кронштадтский рейд, капитан 1-го ранга Попов немедленно съехал на берег катером, чтобы доложить о случившемся. А на набережной уже толпился народ. Все недоумевали:
— Где же «Пластун»? Куда он запропастился? Может быть, отстал и вот-вот подойдет!
Многие из встречавших еще не знали, что они уже не жены и дети, а вдовы и сироты…
Получив доклад от начальника отряда о произошедшей трагедии, генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич утвердил особую комиссию по расследованию причин катастрофы клипера. Председателем ее был определен член Адмиралтейств-совета, герой Севастопольской обороны вице-адмирал Панфилов. Следственной комиссии было поручено:
«1. Рассмотреть рапорт начальника отряда
