Сергей Соловьев - История России с древнейших времен. Том 3. От конца правления Мстислава Торопецкого до княжения Димитрия Иоанновича Донского. 1228-1389 гг.
Князей Юго-Западной Руси – Льва Даниловича галицкого и двоюродного брата его, Владимира Васильковича волынского, занимали преимущественно отношения польские, литовские и татарские. С Болеславом Лешковичем краковским они помирились и даже помогали ему в войне с Болеславом Генриховичем бреславским (силезским). Мы видели, что Мазовия по смерти Конрада разделилась между двумя его сыновьями: сначала между Казимиром и Болеславом, потом, по смерти последнего, между Казимиром и Семовитом. Казимир, умерший в 1267 году, оставил свою часть пяти сыновьям: Лешку Черному, Земомыслу, Владиславу Локетку, Семовиту и Казимиру; Семовит оставил свою часть двум сыновьям, Болеславу и Конраду. С последним у волынского князя было враждебное столкновение по поводу ятвягов: эти дикари взволновались снова по смерти Даниила, но воеводы сыновей его, Льва и Мстислава, и племянника Владимира заставили их смириться; в 1279 году был сильный голод по всей земле Русской и Польской, у Литвы и ятвягов; послы ятвяжские приехали к князю Владимиру волынскому и стали ему говорить: «Господин князь Владимир! приехали мы к тебе ото всех ятвягов, понадеясь на бога и на твое здоровье; господин! не помори нас, а перекорми, пошли к нам жито свое на продажу, мы с радостию станем покупать, что хочешь, то и будем давать: воску, белок, бобров, черных куниц, серебро». Владимир сжалился и послал к ним жито из Бреста в лодках по Бугу с людьми добрыми, кому верил. Волынцы из Буга вошли в Нарев, поплыли по этой реке, но когда остановились ночевать под Полтовском (Пултуском), то все были перебиты, жито унесено, лодки потоплены. Владимир стал доискиваться, кто это сделал, и послал сказать Конраду: «Под твоим городом перебиты мои люди: либо ты приказал их убить, либо кто другой; ты должен знать, что делается в твоей земле, объяви мне». Конрад заперся: «Сам не бил и другого никого не знаю». Но дядя его, Болеслав краковский, бывший в ссоре с племянником, послал сказать Владимиру: «Конрад лжет, сам избил твоих людей, переведайся с ним, осрамил он тебя, смой свой позор». Владимир послушался и послал на Конрада войско, которое опустошило земли по сю сторону Вислы и взяло много плену; Конрад прислал просить мира у Владимира, тот согласился, и началась между обоими князьями большая любовь: Владимир возвратил Конраду всю челядь, которую побрало его войско.
Смерть бездетного Болеслава краковского, последовавшая в 1279 году, подала повод к новым смутам. Болеславу наследовал старший из двоюродных племянников, Лешко Черный, князь мазовецкий-сераджский, сын Казимира Конрадовича, и это преемство утверждено было избранием краковской шляхты. Лев Данилович галицкий, не успевши получить Литвы после брата, захотел попытаться, не успеет ли овладеть наследством Болеслава краковского, но бояре сильные, по выражению летописца, нe дали ему земли. Тогда Лев захотел по крайней мере овладеть некоторыми порубежными городами и послал просить войска у хана Ногая; тот исполнил его просьбу, и Лев с татарскими полками и сыном Юрием вступил в польские владения, а брат его Мстислав с сыном Даниилом и двоюродный брат Владимир волынский пошли туда же неволею татарскою. Лев шел к Кракову с гордостью великою, говорит летописец, но возвратился с великим бесчестием, потому что при Гошличе, в двух милях от Сендомира, поляки поразили его наголову, а в следующем 1281 году Лешко отплатил ему вторжением в Галицкую область, где взял город Перевореск (Пршеворск) и сжег его, перебивши всех жителей. С другой стороны, поляки вошли в волынские владения у Бреста, взяли десять сел и пошли назад; но жители Бреста с воеводою Титом, в числе 70 человек, ударили на 200 поляков, убили у них 80 человек, других взяли в плен и возвратили все пограбленное. Скоро встала усобица между Семовитовичами мазовецкими – известным нам Конрадом и братом его Болеславом. Конрад обратился с просьбою о помощи к Владимиру Васильковичу волынскому; тот принял к сердцу его обиду и со слезами отвечал его послу: «Скажи брату – бог будет мстителем за твой позор, а я готов тебе на помощь», – и действительно стал собираться на Болеслава; послал и к племяннику Юрию Львовичу холмскому за помощью, и тот отвечал: «Дядюшка! с радостию бы пошел и сам с тобою, но некогда: еду в Суздаль жениться, а с собою беру немногих людей: так все мои люди и бояре богу на руки да тебе, когда тебе будет угодно, тогда с ними и ступай». Владимир собрал рать и выступил к Бресту, но прежде отправил к Конраду посла, который, опасаясь неверных бояр последнего, сказал при них князю: «Брат твой Владимир велел тебе сказать: с радостию бы помог тебе, да нельзя: татары мешают». Сказавши это, посол взял Конрада за руку и сильно пожал ее; князь догадался, вышел с ним вон, и посол начал опять говорить: «Брат велел тебе сказать: приготовляйся сам и лодки приготовь на Висле, рать у тебя будет завтра». Конрад сильно обрадовался, велел поскорее готовить лодки и сам приготовился; рать волынская пришла, перевезлась через Вислу и пошла вместе с Конрадом во владения Болеслава, где осадили город Гостинный. Конрад, ездя по полкам, начал говорить: «Братья моя, милая Русь! ступайте, бейтесь дружнее!» Полки двинулись под стены, другие стали неподвижно, оберегая товарищей от внезапного нападения поляков. Осажденные сыпали на русских каменья, как град сильный, но те ловко отстреливались; дело дошло и до копий, и поляки начали валиться со стен, как снопы, наконец город был взят; победители захватили в нем много всякого добра и пленных, остальных перебили, город сожгли и возвратились домой с победою и честью великою, потерявши только двух человек убитыми, но и те были убиты не под городом, а в наезде, один был родом прусс, а другой – придворный слуга князя Владимира, любимый его сын боярский Pax Михайлович. Когда войска шли мимо Сохачева (Сохоцин), то князь Болеслав выехал из этого города, чтоб поймать кого-нибудь из неприятелей в разгоне; князь Владимир наказывал своим воеводам не распускать войска, а идти всем вместе к городу; но тридцать человек отделились от войска и поехали в лес ловить челядь, которая скрылась там из сел; в это время Болеслав ударил на них; все разбежались, не побежали только двое – Pax с пруссом: последний пустился на самого Болеслава и был убит окружавшими князя; Pax убил знатного боярина Болеславова, но также заплатил жизнию за свой подвиг; они умерли мужественно, говорит летописец, оставили по себе славу будущим векам. В 1282 году два хана – Ногай и Телебуга – пошли на венгров с огромным войском, велели идти с собою и русским князьям. Пользуясь этим, Болеслав напал с небольшою дружиною на русские границы, взял несколько сел и пошел назад, величаясь, как будто бы всю землю завоевал. Лев Данилович, возвратясь из похода, послал сказать Владимиру Васильковичу: «Брат! смоем с себя позор, наведи литву на Болеслава». Владимир послал за литвою и получил ответ: «Владимир, Добрый князь, правдивый! можем за тебя свои головы сложить; если тебе любо, то мы готовы». Лев и Владимир, собравши полки, пошли к Бресту, дожидаясь литвы, но литва не пришла к сроку, и князья отпустили одних своих воевод, которые повоевали Болеславову землю, взяли бесчисленное множество челяди, скота, коней. После пришли литовцы к Бресту и стали говорить Владимиру: «Ты нас поднял, так веди куда-нибудь, мы готовы, мы на то и пришли». Князь стал думать, куда их вести: своя рать ушла уже далеко, реки разливаются, и вспомнил, что Лешко краковский посылал люблинцев, которые взяли одно пограничное волынское село; Владимир несколько раз ему напоминал, чтоб он возвратил пленных, но Лешко не возвратил, и за это теперь Владимир послал на него литву, которая повоевала около Люблина и взяла множество пленных. Скоро возвратились и русские воеводы из польского похода с большою добычею; но Болеслав все не переставал враждовать; Владимир с племянником Юрием опять собрали войско, опять привели литву; русские и литовцы взяли у Болеслава Сохачев и возвратились назад с большою добычею.
С литовским князем Тройденом Владимир Василькович воевал целый 1274 год мелкою войною; потом Тройден взял город Дрогичин у Льва Даниловича; Лев послал к хану Менгу-Тимуру за помощью, татары пришли, а это значило, что все русские князья должны идти с ними вместе, и пошли на Литву Лев, Мстислав, Владимир, Роман брянский с сыном Олегом, Глеб смоленский, князья пинские и туровские. Лев с татарами пришел прежде всех к Новогрудку и, не дожидаясь других князей, взял окольный город; на другой день пришли остальные князья и стали сердиться на Льва, что без них начал дело; в этих сердцах они не пошли дальше и возвратились от Новогрудка; волынский князь звал тестя своего, Романа брянского, заехать к нему во Владимир: «Господин батюшка! приезжай, побудешь в своем доме и дочери своей здоровье увидишь». Роман отвечал: «Сын Владимир! не могу от своего войска уехать, хожу в земле ратной, кто проводит войско мое домой? Пусть вместо меня едет сын мой Олег». В 1276 году толпы пруссов, спасаясь от притеснений Ордена, явились к литовскому князю с просьбою о помещении: Тройден одну часть их посадил в Гродне, а другую в Слониме. Владимиру и Льву это соседство показалось опасным; они послали рать свою к Слониму и взяли пруссов. За это Тройден послал воевать около Каменца (Литовского); Владимир отомстил ему взятием Турийска Неманского. Борьба на этот раз кончилась, и летописец говорит, что оба князя – Тройден и Владимир – начали жить в большой любви. Но последний, как видно, не полагался на долговременность этого мира и стал думать, где бы поставить город за Брестом. В этом раздумье он взял книги пророческие и разогнул их на следующем месте: «Дух господень на мне, его же ради помаза мя… и созижют пустыня вечная, запустевшая прежде, воздвигнути городы пусты, запустевшая от рода». Владимир, говорит летописец, уразумел к себе милость божию и начал искать места, где бы поставить город, для чего послал мужа искусного именем Алексу с туземцами на челнах вверх по реке Лосне; Алекса нашел удобное место и объявил об этом князю, который сам отправился на берега Лосны и заложил город, названный Каменцом, потому что почва была каменистая.
