Мурад Аджи - Без Вечного Синего Неба. Очерки нашей истории
Тюрок – понятие не абстрактное, оно складывается из образа мыслей, поведения и поступков.
А вот хакасы – да, бесспорно дети Древнего Алтая. Живут не напоказ. Скромные хранители старины и традиций. Я чувствую их присутствие даже в Москве, когда читаю древний героический эпос «Ай-Хуучин», бережно собранный В. Е. Майногашевой. Или «Историко-этнографический словарь», который заботливо, буквально по буквам, сложил профессор В. Я. Бутанаев. Такими книгами и людьми можно гордиться.
Вместе с Древнетюркским словарем то мои настольные книги, источник знаний и приятных воспоминаний. Впрочем, не только они. Очень вдохновляют письма читателей, которые раздвигают кругозор, делают всех нас образованнее. Это уже не те недоверчивые зайцы, боящиеся каждого нового слова, что были у моих первых публикаций.
«Мурад Эскендерович, вы пишете, что игра в поло пришла в Англию с Востока. Конечно, ее и сегодня не забыли в Азии. Ну, а другие игры? В Казахстане, например, есть игра «Аксуйек» («Белая кость»), в Таджикистане «Софид чубак». И киргизы знают эту игру. Она очень похожа на регби, только вместо мяча баранья кость. Мы, когда были мальчишками, брали просто палку. Как вы думаете, регби в Европу пришло с Великим переселением народов?»
Что отвечать такому читателю, если он лучше меня знает ответ, на это указывает его же вопрос – емкий и хитрый, включающий Великое переселение народов… Понимаю, человек уже глазами тюрка смотрит на мир. И мне приятно.
Или такое вот письмо. «Работаю психологом и «коллекционирую» детские игры. Друзья подарили книжку «Игры народов Средней Азии и Казахстана». Я в восторге от нее. Многое похоже на наши, русские забавы: «Цепи», «Колечко», «Чиж». Некоторые даже логичнее. Например, у нас в «Садовнике» просто: «“Ой!” – “Что с тобой?” – “Влюблена”. – “В кого?” – “В розу”». А здесь: «“Ой!” – “Что случилось?” – “Боюсь”. – “Кого?” – “Розу”. – “Почему?” – “Она колючая”». То есть в игре присутствуют важные моменты, один – психологический: коллективное преодоление детских страхов; второй – познавательный: дети узнают свойства плодовых деревьев и цветов. Еще там есть игра-сказка. Какой глубокий смысл в ней! Я иногда думаю, может быть, русские народные сказки просто плохо «пересказаны»? Про «Колобок» у вас в книге прочитала и ахнула, совсем другой смысл открылся. А вы что думаете об этом?»
Надо ли добавлять, когда почти все сказано. Разве что это – мир узнал о русском колобке в 1873 году, когда под номером 36 сказку опубликовал в сборнике «Народные русские сказки» А. Н. Афанасьев. Правда, там речь о плоской лепешке, но сюжет сохранен. Шариком Колобок стал в 1914 году, таким его увидел другой русский фольклорист Д. К. Зеленин. Я прочитал «русскую народную» сказку глубже, может быть, излишне дословно, потому что знал о тюркском ее оригинале, известном на Алтае с незапамятных времен.
Это и дало мне право написать: «Была у кипчаков сказочка – теперь она русская народная, про колобок. Сказка имела мораль. А какая мораль у «русского» колобка? Хитрая лиса всех перехитрила и съела колобок. Никакой морали. Потому что неизвестно, что означает слово «колобок». По-русски – ничего. Нет такого слова в русском языке. А по-тюркски колобок – шарик, слепленный из того, что катает жук-навозник. Катился колобок, катился и попал прямо в рот лисе: «Не хитри, как лиса, а то колобок кушать будешь!» Вот и вся сказка.
Понимаете, у тюрков были приемы воспитания – контактные игры, поучительные сказки, они воспитывали нравственность с раннего детства. Это была своеобразная культурная система, ее фундамент – религия Тенгри, далекая от политики. С младенчества ребенок рос в морально устойчивом обществе, что и отличало тюркский мир, притягивало к нему другие народы.
Меня растрогала игра «Пять пальцев» для детей, ее рассказывали детям с трех лет. Пять братьев-пальцев по дому помогали, работали и жили дружно. Но однажды большой палец предложил: «Пойдем воровать». И кто-то согласился (мизинчик), кто-то нет (средний, «самый умный и справедливый»). Добрая волшебница наказала пальчики, большой она вообще отделила от остальных, чтобы не учил плохому делу, мизинчик сделала маленьким и слабым, чтобы не помогал в плохих делах… «А теперь, дети, посмотрите на свои пальчики».
Так, в играх и сказках, воспитывался тюркский народ… Почему же «официальные» историки утверждают, что он жил воровством и разбоем?! Не понимаю. И никогда, наверное, не пойму.
– Что вы можете сказать о тюркских народных играх и танцах?
Могу сказать только то, что в них раскрывалась душа тюрка, он становился самим собой – горячим, как конь, и беззащитным, как ребенок. Азарт и вдохновение брали верх над его разумом.
Самая древняя боевая игра – джирит (у нее есть и другие названия), игра, судя по ее деталям и простоте, возникла в годы Великого переселения народов, когда столкнулись с заботами по созданию армии. Короткие копья, а не пики, которые появились позже, как бы напоминание о тех далеких временах, о тех приемах боя, они «оружие» в игре. Ну, а конь для тюрков это святое, ведь тюрки рождались на коне, росли, воевали и умирали на коне. Кобылье молоко (кумыс) напиток всей их жизни, он как молоко матери.
Игра джирит была торжественной игрой предков, частью праздника. О ней мне поведал мой читатель.
Участвовали две команды, они стояли в ряд группами по 6, 8 или 12 конных игроков лицом к лицу на расстоянии примерно ста метров. Игроков команды отличала одежда, в правой руке все они держали копье, а в левой несколько запасных. Один игрок приближался на 30–40 метров к противнику, звал по имени соперника, приглашая на поединок, и потом метал копье в приближающегося игрока, после чего разворачивал коня и скакал в свой ряд. Вызванный соперник гнался за ним и метал в него свое копье. Тут же навстречу выезжал новый игрок и, преследуя, метал свое копье.
Попадание в противника давало команде очко. Если же игрок попадал в коня, то вычитали очко из его команды.
Чтобы увернуться от летящего копья, демонстрировали самые разные трюки, они особенно ценились зрителями… Иногда копья калечили игроков. Были смертельные исходы, и тогда погибшего объявляли павшим на поле брани.
Копья делали длиною до ста сантиметров, а диаметром до трех, их делали из тополя, концы скругляли, чтобы обезопасить игру. Если среди игроков были враждующие между собой люди, их запрещалось ставить соперниками, они входили в состав одной команды. В этом проявлялась гуманность и великодушие народа.
Игра чавган другая – более азартная. Суть ее в том, что всадники, вооруженные клюшкой, гоняли по полю голову врага, уложенную в кожаный мешок. Это – игра победителей, довольных и счастливых. Демонстрация победы, силы.
От победы к победе шел по жизни народ-воин, народ-созидатель… Вспоминаю свою встречу в Уфе с чиновниками от культуры. Отмечали успех местного танцевального ансамбля, он привез главный приз с украинского конкурса гопака, что вызывало улыбку. Башкиры же гопак не танцуют, даже не знают, как танцуют настоящий гопак. И – самих украинцев кое-чему научили. Был повод для улыбки? Был. Но… улыбка демонстрировала незнание тюркской культуры, так мне показалось.
У башкир есть боевой, мужской танец. Не отличить от гопака. Его и показали на конкурсе, не догадываясь о единстве и общности культурных корней своих народов. А посмотрите на иные танцы Кавказа – чем не гопак? Тюрки считали мужской танец самым настоящим боевым искусством, некой демонстрацией приемов рукопашного боя.
Мне приходилось слышать, что в случае разногласий в войске гетманы прибегали к помощи гопака и горилки. То была не попойка. Ритуал. Сначала воинам подносили по чарке. Потом гетман брал булаву, выходил в круг и начинал гопак. Тот, кто входил в круг следом, движениями обещал повиноваться гетману, что заменяло клятву. Бывало, пляска всех вовлекала в круг, бывало – нет… Похоже на какой-то древний обряд, да?
Мало, на удивление мало, мы знаем о корнях тюркской культуры.
…Вспоминаю одну сельскую свадьбу на Кавказе, там все веселье, которое копил в себе целый день, испарилось в секунду, стоило увидеть старинный тюркский танец абезек. Теперь это русская кадриль! Сколько же нами всего потеряно, уму непостижимо… И танцы, и песни, и сказки, и души.
У аргентинского писателя Хорхе Луиса Борхеса есть строки, посвященные гаучо, то, пожалуй, лучшее прочтение сути тюркской души, что мне доводилось встречать, и места, в котором оказались тюрки и их потомки к XIX веку. Поменяйте только слово «гаучо» на «тюрки», а дальше все поймете сами. И о танцах, и о песнях, и о народе, о котором я пишу свои книги.
Кто-то сказал им, что их предки пришли по морю;но кто им сказал, что такое море?Метисы белых кровей. Их врагами были метисыкрасной крови.Миллионы людей не слышали слова «гаучо»,они знали его как ругательство.А им было знакомо движение звезд, повадки птици законы ветров, они помнили форму тучи знали луну в лицо.
Они пели тихо и медленно, а до зари у нихне было голоса вовсе.В отличие от крестьян им была не чужда ирония.Нищие, несвободные они были очень и оченьгостеприимны!Когда-то их сбил с пути истинного хмельсумасшедших суббот.
Они убивали и умирали спокойно.Что им глупые суеверия, жизнь научила их уважатьлишь силу, волю и честь.Приписываемый им диалект, в их «грубых» стихах —это дело людей из города.Они не искали приключений, кони несли их вдаль.Далеко-далеко, к войне.
Не за родину умирали они, они умирали вослед ей,либо опасность зазывала их в гости, либо простотак получалось.Их прах затерялся в разных краях Америки, на поляхзнаменитых сражений.Они проживали жизнь как во сне, не зная,кем или чем были их предки…
Когда-нибудь все это случится и с нами.
Не ручаюсь за точность, но так запомнились мне эти строки.
