Петр Балаев - АНТИ-Стариков. Почему история все-таки наука
И вот нашелся третий. Корнилов Лавр Георгиевич. Это уже была просто идеальная кандидатура на роль Наполеона в дешевом спектакле. Глуп до крайней степени тщеславия и тщеславен до крайней степени глупости, и при этом хитер, как городская бродячая собака дворянской породы. Его хитрость была настолько явной, что приводила в изумление.
Откуда Н. В. Стариков взял сведения для такой героической характеристики этого полководца, единственным достоверным подвигом которого был побег из плена (да и этот «подвиг» у людей, знавших истинную его подоплеку, вызывал недоумение), для меня загадка, но вот непосредственный начальник Корнилова его характеризовал иначе. Совсем иначе. Речь идет о мемуарах А. А. Брусилова. Я уже приводил слова Алексея Алексеевича о полководческих «подвигах» несостоявшегося диктатора. Но было еще кое-что…
Корнилов никогда не жалел своих солдат, потери его дивизия всегда несла самые большие, при этом ее положение на фронте от других частей ничем не отличалось, не была она ни особо ударной, ни «стальной», просто ее командиру было наплевать на потери. Но Брусилов подметил одну странность: несмотря на это Корнилова солдаты любили. В чем причина? Догадаться совсем не трудно: как выражаются кандидаты в депутаты на разных выборах, клеймя политических соперников, — популизм и демагогия.
Рвался человек к славе. Откровенно рвался. Поэтому и перед бойцами разыгрывал роль отца-командира, завоевывая дешевую популярность, и здесь же свое подразделение подставлял под разгром. Вся его деятельность на посту командира дивизии — дикое, наглое, по законам военного времени — преступное желание заработать славу героя. То в наступление полезет без приказа и окажется в окружении, из которого геройски прорвется. И плевать ему, что из прорыва выведет всего горсть солдат. То отступать откажется, игнорируя приказ, и опять попадет в окружение. Вторично прорыв не получится, поэтому будет скрываться с горсткой офицеров в горах, оголодает, спустится в долину за харчами, там его австрияки и повяжут… Ситуация прямо анекдотическая.
И все-таки слава нашего героя нашла. Удалось ему из плена сбежать. И был он первым русским генералом, бежавшим из плена в ту войну. Сразу повезли его царю представлять. Что вообще-то было правильно: побег из плена — поступок, заслуживающий одобрения и поощрения, о нем нужно в войсках рассказывать. И, как вспоминает Брусилов, беглец героический наплел императору такого про свой подвиг (хотя ситуация была до смешного обыденной. Корнилов австрийскому фельдшеру в лазарете пообещал 10000 рублей, если тот его в Румынию переправит. Тот и переправил.), что сразу на Лавра упали все лавры, и все медные трубы в его честь гимны исполнять начали. Наступили слава и всероссийская известность. Одна мечта исполнилась.
Теперь Лавр Георгиевич решил, что пора настала приступить к исполнению второй мечты — карьеру себе сделать, достойную собственных амбиций. Благо, свершилась революция, царя свергли. И обрисованный нам Стариковым рыцарь без страха и упрека, забыв царские ласки и как он ордена из царских рук получал, сделался самым яростным в России республиканцем. Мало того, он еще и антимонархистом стал таким, что даже известные бомбисты-террористы перед ним выглядели, как болонки рядом с кавказской овчаркой.
А так как во Временном правительстве сидели совсем не дурачки, то сразу же на Корнилова глаз и положили. Там знали о его способности с помощью дешевых популистских трюков завоевывать доверие солдат. Одновременно с отречением Николай Второй по просьбе Родзянко назначил Лавра Георгиевича командующим Петроградским гарнизоном. «Временные» надеялись, что Корнилов гарнизон распропагандирует на поддержку министров-капиталистов. Но пробыл на этой должности он недолго. Потому что завоевать доверие и любовь у вчерашних неграмотных крестьянских парней — это одно, а вот так же облапошить петроградское войско, в котором бывших рабочих хватало, да еще и большевики в их среде активно работали, и год все-таки был не 1914, а 1917 — дело совершенно другое.
Николай Викторович пишет:
«Первой «пробой пера» для него стали те самые демонстрации, приведшие к первому изменению состава Временного правительства. Сценарий был старый, добрый, «февральский». Сначала «Долой войну!» и «Хлеба!», а потом «Долой правительство!». В районе Казанского собора тогда произошла небольшая перестрелка. Большевики еще не пытались взять власть, но прощупывали ее наверняка. Было еще рано — во главе питерского гарнизона стоял генерал Корнилов. Он вывел надежные части на улицу и практически бескровно прекратил беспорядки».
Вот где автор берет такую белиберду?! Какие надежные части, куда вывел его герой и что он подавил — история просто не знает. Единственное, что Корнилов сделал, это отдал распоряжение вывести артиллерию и пулеметные команды для разгона демонстраций. Но его распоряжение так и осталось пустым распоряжением. Солдаты сразу обратились в Совет, чтобы уточнить законность приказа командующего гарнизоном, Совет дал отбой. И всё. Лавр сделал обиженное лицо, рубанул «сгоряча», что «…не считая возможным для себя быть невольным свидетелем и участником разрушения армии… Советом рабочих и солдатских депутатов…», в гробу он видел командование оборзевшим Петроградским гарнизоном и попросился на фронт, на должность повыше, так как революции он верен.
Думаю, что плевать ему было, свидетелем разрушения чего он был, просто прикинул, что как только начнутся разборки по поводу его «революционного» приказа о пушках и пулеметах, то вероятность получить в брюхо солдатский штык станет для него стопроцентной.
Но с должностью повыше в этот раз у Лавра не сложилось. Военный министр Гучков пихал его на пост командующего войсками Северного фронта, но уперся Главнокомандующий М. В. Алексеев, который, как мне представляется, уже смекнул, что «временные» его, Алексеева, уже списали, и готовят ему замену в лице Корнилова, ставя того на фронт поближе к Петрограду. Угрожая отставкой, Алексеев этому назначению воспротивился и засунул Лавра командовать бывшей армией Брусилова, 8-ой, на Юго-Западный фронт.
Вот уже из обычного командующего армией «спасителя Отечества» сделать было затруднительно, поэтому пока кандидатура Корнилова была отодвинута на время в сторону, министры-капиталисты начали прощупывать самого авторитетного полководца А. А. Брусилова.
22 мая Алексей Алексеевич становится Главнокомандующим, но его личная порядочность и понимание обстановки привели к тому, что в должности он смог удержаться меньше двух месяцев, слишком явно он начал сотрудничать с подконтрольными большевикам Советами. Понимал Брусилов, что вешать и стрелять уже поздно, да и не был он рьяным «вешателем».
И настало время, когда фортуна повернулась к Корнилову завлекательным передком. Благо, он сумел еще и успех во время летнего наступления приписать себе, т. е. героем нарисовался весь из себя. Успел и подсидеть командующего Юго-Западным фронтом.
Керенскому приглянулся этот сын казака и казашки, Александр Федорович выдвинул его в Главнокомандующие. Тут же вокруг Лавра Корнилова собралась компания отборнейших мерзавцев. Вспомним их поименно. Борис Савинков — известный своими давними связями с англичанами, правый эсер, бомбист-террорист, прилип к «российскому Бонапарту» раньше всех, пока тот еще командовал 8-ой армией, да так и остался при нем. Дальше начали слетаться, как мухи на свежий навоз, русские миллионеры-финансисты — П. Н. Финисов, А. И. Путилов, А. И. Вышнеградский, основавшие «Общество содействия экономическому возрождению России». Для целей «возрождения экономики» эта камарилья снабдила Корнилова 4 миллионами рублей. Наверное, чтобы Лавр Георгиевич возродил казацко-казахскую экономику…
Отметился и английский посол Бьюкенен, высказался о замечательных дарованиях нового Бонапарта из простых казаков, выразил ему личную симпатию…
Ну так уж если такие друзья влиятельные подобрались, то почему бы и программу в массы, так сказать, не двинуть?! И Лавруша двинул!
Цитирую по Старикову:
«30 июля (12 августа) на совещании с участием министров путей сообщения и продовольствия Корнилов высказал свой взгляд, можно сказать свою программу, по выходу из кризиса: «Для окончания войны миром, достойным великой, свободной России, нам необходимо иметь три армии: армию в окопах, непосредственно ведущую бой, армию в тылу — в мастерских и заводах, изготовляющую для армии фронта все ей необходимое, и армию железнодорожную, подвозящую это к фронту».
Грандиозно! Брависсимо! Наверно, думал лет 5 генерал над этой «программой», осталось только найти средства для ее осуществления. Чтобы «армия в тылу» забыла про забастовки с требованиями нормальный рабочий день установить и платить так, чтобы на хлеб хватало. Чтобы армия железнодорожная также перестала бузить из-за недостаточного прожиточного минимума, а армия в окопах, наконец, прониклась необходимостью завоевания Босфора (и хрен черт с ней, с этой солдатской вдовой с выводком сирот, которым от Босфора не светит ни хрена)… Только Лавр на осуществление своей программы не отстегнул ни рубля от 4 миллионов, полученных на «возрождение экономики». Он нашел другое средство…
