Георгий Зуев - Историческая хроника Морского корпуса. 1701-1925 гг.
Окончившие курс, но оказавшиеся неспособными к морской службе выпускались из корпуса с присвоением им гражданских чинов. Всем выпускникам выдавалось денежное пособие на обмундирование и экипировку в размере 225 рублей каждому.
19 июня 1894 года был утвержден новый Устав Морского кадетского корпуса, подготовленный комиссией Морского министерства под председательством полного генерала Ф.Ф. Веселаго. Нормативно-правовой документ определил предельный возраст кандидатов в младший класс корпуса – от 12 до 14 лет, обозначил основные принципы распределения воспитанников по строевым ротам и утвердил положение о присвоении звания «гардемарин» учащимся старшего курса.
Параграфами нового Устава Морского корпуса были также регламентированы правила и порядок приема в учебное заведение на казенное содержание, «своекоштными» и «стипендиатами». Существовало 7 стипендий, на основании которых могли быть приняты в корпус сыновья малообеспеченных флотских офицеров или потомственных дворян: 1. Ханысоусская, имени Е.И. В. великого князя генерал-адмирала Алексея Александровича; 2. Финляндская, имени великого княжества Финляндского; 3. Нахимовская, имени адмирала Нахимова; 4. Нахимовская и Корниловская, имени адмирала Нахимова и генерал-адъютанта вице-адмирала Корнилова; 5. Имени отставного капитан-лейтенанта Дурново; 6. Раненбургская, имени Раненбургского уездного дворянства и 7. Константиновская имени Е.И. В. великого князя генерал-адмирала Константина Николаевича В 1898 году, при сохранении старых принципов организации учебного процесса, число воспитанников Морского кадетского корпуса было увеличено почти вдвое (до 600 человек). При этом 525 учащихся находились на полном государственном обеспечении, а 75 являлись так называемыми «своекоштными» или «стипендиатами» тех или иных именных стипендий.
Каких – либо радикальных изменений в содержании учебных программ и отдельных дисциплин новым Уставом Морского кадетского корпуса произведено не было. Расписанием ежедневно предусматривалось 5 уроков. Для оценки знаний воспитанников утверждена двенадцатибальная система. Уставом подтверждены ранее существовавшие формы поощрения воспитанников: занесение на корпусные мраморные доски почета имен и фамилий гардемаринов, возглавлявших выпускной список, или присуждение именных денежных премий лучшим выпускникам (премия имени адмирала Нахимова, имени адмирала Краббе, имени адмирала Рикорда, имени тайного советника Менде, имени генерал-лейтенанта Мещерякова или премия вице-адмирала Назимова).
Согласно новому Положению, директор корпуса (контр-адмирал или вице-адмирал) осуществлял руководство учебным заведением совместно с ближайшими помощниками: заведующими строевой частью, хозяйственной службой и инспектором классов (капитаны I ранга, контр-адмиралы и генерал-майоры). В официальном штате Морского корпуса состояло 6 командиров рот, 20 помощников командиров рот (начальники отделений), адъютант директора и 14 преподавателей (всего 41 офицер). Для обучения воспитанников также регулярно привлекались гражданские преподаватели, нештатные педагоги, отдельные офицеры флота и учреждений Морского ведомства.
В процессе воспитания будущих офицеров новым уставом была усилена роль священника корпуса. К священнослужителям теперь предъявлялись более высокие требования: хорошее образование, способность преподавать и воспитывать кадетов и гардемаринов. В корпусной церкви служили исключительно белые священники, чей общеобразовательный уровень оказался значительно выше, чем у представителей монашествующего духовенства. В обязанности настоятеля храма Морского корпуса входило не только проведение богослужений, но и преподавание воспитанникам Закона Божия, привитие им христианских нравственных принципов, основ патриотического и гражданского воспитания, верности Отечеству, воинскому долгу и присяге.
Закон Божий воспитанники Морского кадетского корпуса сравнивали с изучением воинских уставов. Им приходилось зубрить наизусть положения «Катехизиса». Считалось, однако, плохим тоном получать по этому предмету низкие оценки. Вместе с тем на уроках Закона Божия нередко возникали довольно интересные дискуссии и священнику иногда задавались непростые вопросы.
Бывший воспитанник Морского корпуса Георгий Николаевич Четверухин, офицер императорского флота и флагман II ранга советского флота, писал в своих мемуарах «Всполохи воспоминаний» о том, что в 1904 году «…мой однокашник Алексей Белобров задал священнику вопрос, который привлек внимание всех присутствующих:
Может ли истинный христианин, исповедующий заповедь „не убий“, идти на войну с тем, чтобы убивать себе подобных, и не является ли это противоречием?
Священник задумался и ответил:
– Войны разделяются на захватнические и оборонительные. Захватническая война, имеющая своей целью покорение народов и овладение их богатствами, противна Христову учению… В оборонительной войне человек защищает свою Родину и своих соотечественников от внешнего врага, даже жертвуя собственной жизнью, – это святой долг христианина.
В тот день мы шумно обсуждали войны, которые вела Россия, и пришли к выводу, что часть этих войн носила захватнический характер.
Кстати, небезынтересно отметить, что эта история для любознательного гардемарина Алексея Белоброва имела довольно любопытное продолжение. Ровно через 10 лет, во время Первой мировой войны, на новейшем линейном корабле дредноуте „Полтава“ произошло чрезвычайное происшествие: гальванер Демидов заявил своему командиру, лейтенанту Алексею Белоброву, что, состоя в секте „евангелистов", исповедующих заповедь „не убий“, он не может служить на боевом корабле. Белобров напомнил матросу о присяге и спросил его: если в боевой обстановке ему, матросу Демидову, прикажут произвести выстрел из орудия по неприятелю, выполнит ли он этот приказ? На что тот ответил, что не выполнит. Лейтенант Белобров, вспомнив знаменательный урок Закона Божия, пояснения законоучителя и считая войну с Германией „оборонительной“, естественно возмутился, назвал гальванера трусом, проходимцем, маскирующимся под „евангелиста“ и подал на него в суд. Однако военный суд это дело рассматривать отказался как бездоказательное (одни слова, одни эмоции!)».
Настоятели церкви Морского кадетского корпуса пытались привить воспитанникам не только высокие нравственные и патриотические качества, но и укрепляли, традиционно поддерживали сложившуюся еще в петровские времена главную корпусную традицию «воинского братства». Это был действительно святой закон для воспитанников-однокашников. Поэтому в ротах корпуса нередко велись довольно откровенные беседы, критика действий начальства и высокопоставленных лиц, но никогда эти разговоры не доходили до начальства. Фискальство исключалось полностью. Выпускников корпуса, нарушивших «закон братства», презирали и считали предателями.
Гардемарин Г.Н. Четверухин вспоминал в этой связи случай с лейтенантом Ставраки, тот, «…учась в Корпусе, дружил со своим однокашником П.П. Шмидтом. Они поддерживали отношения и после выпуска. После восстания в 1905 году на крейсере „Очаков“ суд приговорил лейтенанта Шмидта к расстрелу. Надо же было случиться тому, что приведение приговора в исполнение было возложено командованием именно на Ставраки, который осуществил его на острове Березань. Его поступок вызвал тогда возмущение морских офицеров. Даже ярые противники убеждений П.П. Шмидта не подавали Ставраки руки. Офицеры считали, что он нарушил святой закон воинского братства, и если ему по долгу службы предстояло выполнить этот приказ (приказ, как известно, не обсуждается), он должен был пожертвовать карьерой и подать в отставку, тем самым оградив себя от необходимости поднять руку на своею однокашника. Позднее, уже в советское время, Ставраки был арестован и в 1922 юду приговорен к расстрелу. Очевидцы, присутствовавшие на суде, рассказывали, что обвиняемый в своем последнем слове заявил, что он всю жизнь мучался из-за проявленного тогда малодушия. Ставраки не просил у суда какого-либо к себе снисхождения».
Большинство настоятелей церкви Морского кадетского корпуса являлись людьми весьма образованными, высоконравственными и вместе с тем – скромными. Законоучитель Корпуса Василий Федерович Березин, магистр богословия, составил прекрасный учебник по священной истории Ветхого Завета для преподавания воспитанникам морских училищ. Его преемник, магистр богословия и настоятель храма учебного заведения, Капитон Белявский, являлся автором популярной книги по истории корпусной церкви. Настоятели храма Морского корпуса были обязаны летом вместе с воспитанниками регулярно ходить в плавания на кораблях Учебного отряда. По их инициативе и настоянию в корпусе утвердилась добрая христианская традиция поминовения погибших воспитанников и выпускников.
