Александр Доманин - Крестовые походы. Под сенью креста
Таким образом, кризис крестоносного движения, первые симптомы которого наметились уже после Второго крестового похода, в первой половине XIII века приобретает совершенно очевидный характер. Первоначальная крестоносная идея вообще фактически рушится, поддерживаясь лишь угасающим энтузиазмом отдельных личностей. Однако, совершенно неожиданно XIII век принес примеры того, что символ веры великих крестоносцев Первого похода не умер до конца и дал свои новые всходы среди простого народа. Одним из таких величайших проявлений крестоносной эпопеи стал крестовый поход детей 1212 года.
Едва ли во всей европейской истории можно найти событие, столь абсурдное по замыслу, но в то же время и настолько соответствующее народному менталитету эпохи, как этот крестовый поход детей. В этой, неожиданной даже для современников, яркой вспышке религиозного фанатизма, как в капле воды, отражается Средневековье с его верой в чудеса, во всемогущество Господней воли, в то, что если хотеть и верить, то ягненок превратится в льва, а ребенку будет дана сила десяти рыцарей. И, в общем, в одной плоскости лежит вера Франциска Ассизского, отправившегося проповедовать христианство египетскому султану в его собственном лагере, и вера мальчика-пастушка Стефана, который повел малолетних детей на освобождение Иерусалима. Удивляет лишь масштаб этого феномена, вызванного к жизни новоявленным юным пророком, но не сам факт как таковой. Конечно, на успех этой детской проповеди повлияло то ожидание чуда, которое охватило наиболее мистически настроенные круги населения после тяжелых неудач Третьего похода, после предательства святого дела князьями и рыцарями похода Четвертого. По Европе поползли слухи в форме пророчеств о том, что Господь отвернулся от рыцарства, погрязшего в грехах и в ненасытной жажде золота. И поэтому Иерусалим освободят только невинные и непорочные, искренне преданные Господней воле.
Вот на этой волне мистицизма и появляется в июне 1212 года вблизи Вандома, к северу от Луары, мальчик Стефан. Он объявляет себя Божьим посланником, призванным стать предводителем нового крестоносного воинства, которое вернет христианам Святую Землю. В это войско должны войти юные и непорочные, и им не нужно брать с собой ни оружия, ни продовольствия, ибо Христос даст и пропитание, и победу. Само море должно высохнуть перед армией небесного Израиля.
С этими проповедями Стефан прошел по всей северной Франции и везде вызывал необычайное воодушевление и религиозный экстаз. Вскоре за ним шли тысячи, а затем и десятки тысяч детей; в период наибольшего расцвета движения детское «войско» насчитывало около тридцати тысяч человек. Крестьянство оказывало юным крестоносцам всяческую помощь продуктами и одеждой; к детям-пилигримам начали присоединяться и взрослые. Такой энтузиазм напугал власть имущих, — вновь запахло 1096 годом, — и уже сами священники начали уговаривать детей отказаться от похода. Пришлось вмешаться даже королю Франции, который приказал юным фанатикам разойтись по домам. Но и это не остановило поход, и большинство паломников двинулось на юг, к Средиземному морю. Вскоре эта огромная толпа достигла Марселя... и здесь их ждало первое большое разочарование: море отказалось расступиться перед армией Божьего посланца. «Войско» впало в уныние и начало распадаться. Возможно, на этом бы все и закончилось, но тут в лагере крестоносцев появились два ушлых торговца, пообещавших бесплатно перевезти паломников к берегам Леванта. Юных пилигримов посадили на корабли и отвезли... в Египет, где и продали в рабство*. Так печально закончился этот беспримерный поход. Впрочем, по некоторым сведениям, части из них удалось вернуться на родину через 17 лет, в 1229 году, по условиям мира, заключенного султаном и Фридрихом II, а два работорговца были якобы схвачены тем же Фридрихом и по его приказу повешены.
Самое удивительное, что это своеобразное массовое помешательство оказалось не единственным в своем роде. Почти такие же события разыгрались в это время и в германских землях. На Нижнем Рейне в роли «Божьего посланца» выступил мальчик Николай, которому не было и десяти лет. Он разъезжал на огромной телеге с установленным на ней крестом в форме буквы «Т» и уверял, что перед этой телегой расступятся морские воды, а те, кто следует за ним, посуху пройдут в Иерусалим. И здесь энтузиазм охватил тысячи детей, поверивших в юного пророка, и вскоре огромная толпа мальчиков и девочек двинулась вслед за нелепой повозкой в Италию**.
* Часть историков отвергает этот рассказ как невероятный, однако ничего невероятного в таком развитии событий нет. Многие купцы, особенно итальянские, занимались поставкой рабов к мусульманским дворам, а поскольку исламский закон запрещает держать в рабстве мусульманина, то купцами продавались свои же духовные братья — христиане.
** По некоторым сведениям, общее число юных крестоносцев достигало двадцати тысяч человек.
Судьба этого похода оказалась не менее печальной. Больше повезло тем, кто повернул с полпути, испугавшись трудностей похода, но очень многие погибли во время перехода через Альпы от голода и холода. Лишь несколько тысяч человек добрались 5 августа до Генуи, по встретили здесь весьма холодный прием горожан, опасавшихся этой голодной и оборванной армии. Юные крестоносцы двинулись дальше и дошли до Бриндизи, тем самым пройдя через всю Европу с севера на юг. Но и здесь море никак не желало расступаться, а местный епископ категорически запретил перевозить юных пилигримов на Восток. Тем ничего не оставалось делать, кроме как повернуть назад. Тяжелым было это возвращение изверившихся, подавленных, голодных детей. Единый отряд быстро распался; неудавшиеся крестоносцы брели небольшими группами и поодиночке, зарабатывая на жизнь милостыней. Большинство из них погибло от истощения и лишений. Повезло лишь немногим — тем, кого приютили в итальянских семьях, из остальных же только единицам удалось вернуться на родину.
Так бесславно был завершен этот уникальный эпизод мировой истории. Неудача, а точнее — трагедия похода сильно отразилась на общих настроениях того времени, серьезно усугубив кризис крестоносной идеи. Стало господствовать мнение, что святые цели недостижимы, что Бог наказывает этим христиан за грехи. Вспышка религиозного энтузиазма, закончившись полным провалом, привела к апатии и разочарованию. После 1212 года идея крестовых походов потеряла свою привлекательность и среди простого народа.
Глава 19. Последние походы и гибель крестоносных государств
Тяжелый кризис, охвативший в XIII веке крестоносное движение, резко ухудшил военно-политическое положение христианских государств Леванта. Он привел, однако, ни к полному прекращению практики крестовых экспедиций, ни к серьезным военным последствиям для Святой Земли (вплоть до 1244 года). Масштабы крестоносных предприятий, разумеется, сократились, и даже не приближались по своему размаху к первым трем походам. Тем не менее, даже та относительно небольшая помощь, которую оказывала Европа своим заморским колониям, была до второй половины XIII века вполне достаточным сдерживающим фактором, оберегавшим Левант от сжигающего ветра джихада. Раскол монархии Эйюбидов после смерти великого Саладина, постоянно вспыхивающие то тут, то там в мусульманском мире мятежи и династические распри также уменьшили давление ислама на христианский мир Востока. Сложилась довольно редкая ситуация: весьма ослабленные в военном отношении страны Ленапта в то же время переживали настоящий экономический подъем. Объемы торговли и производства значительно возросли, крупные экспортно-импортные операции обогащали многочисленных купцов — как христиан, так и мусульман. Это привело к тому, что и в мусульманском мире сложился довольно обширный круг людей, предпочитающих торговать, а не поспать с христианами. Но это также означало, что во главу угла теперь встали не идеологические, а экономические разногласия. Вопрос об обладании Иерусалимом отошел на второй план (хотя и не был забыт окончательно), и целью вновь затевающихся крестоносных экспедиций стали не христианские святыни Палестины, а богатый Египет — прямой торговый конкурент латинских государств. Из трех крупных крестовых походов XIII века два направлялись непосредственно против этой мусульманской страны.
Не стоит, впрочем, объяснять эту смену вектора в крестоносном движении только экономическими причинами. Несомненно, европейцы понимали и то, что поражение Эйюбидского Египта улучшит стратегическое положение христиан Палестины, непосредственно граничащей со страной на Ниле. Победа над Египтом дала бы и другие военные и дипломатические козыри, могла бы обеспечить Святой Земле мир с позиции силы и последующее благоприятное для христиан решение вопроса о святынях.
