Павлюченков Алексеевич - «Орден меченосцев». Партия и власть после революции 1917-1929 гг.
Важнейший Оргинструкторский отдел был образован в составе Секретариата ЦК РКП(б) в апреле 1919 года на основании решения VIII съезда партии. Структура отдела постоянно менялась. В Положении об Орготделе ЦК за январь 1921 года подчеркивалось, что Организационно-инструкторский отдел, этот важный аппаратный инструмент, является составной частью Секретариата ЦК, через который Секретариат осуществляет широкий спектр задач по партийному руководству на местах: 1) установление связи с местными парторганизациями; 2) наблюдение и проверка; 3) изучение опыта; 4) разработка циркуляров, партийного законодательства…[444]
Орготдел руководил партаппаратом на местах, но святая святых для всех ищущих места в новой общественной элите был Учраспред ЦК, который формировал различные органы власти по всей стране. На нем лежала наибольшая ответственность за кадры. Орготдел и Учраспред составляли сердцевину аппарата ЦК, в недрах которых и готовились ответственные решения для утверждения Секретариатом ЦК. Все персональные назначения намечались в Учраспреде, но без согласования с другими отделами решаться не могли. Окончательное решение выносилось, как раз на Совещании завотделами ЦК.
Однако в Совещании со временем вскрылись недостатки. Оно оказалось недостаточно оперативным и не вполне бюрократическим институтом. Секретариат был недоволен отсутствием надлежащей исполнительности в работе Совещания. Так, 2 февраля 1923 года Секретариат обязал всех завотделами ЦК рассылать всем секретарям и заведующим отделами ЦК точные проекты всех предложений ко всем вопросам, вносимым ими в повестку дня Совещания завотделами[445]. В этом же году созрел замысел замены Совещания более централизованным и согласованным органом. Так возник проект положения об Организационно-распределительном отделе ЦК РКП(б)[446].
К XIII съезду партии была проведена коренная реорганизация аппарата ЦК, в мае 1924 года Оргинструкторский отдел был слит с Учетно-распределительным отделом в Организационно-распределительный отдел. В то же время для контроля над этим монстром в самостоятельный отдел Секретариата ЦК был преобразован Информационный подотдел. До этого Оргинструкторский отдел выполнял функции некоего оперативного штаба, освобожденного от канцелярского аппарата. Поэтому его работники высказывались против слияния с Учраспредом, справедливо опасаясь, что на них навалится гора черновой работы и они просто превратятся в канцеляристов. Теперь после создания Орграспреда и после XIII съезда эту оперативно-штабную функцию станет выполнять собственно Секретариат ЦК. 7 апреля Оргбюро утвердило заворграспредом Кагановича, завинформотделом Кнорина[447].
В 1924 году Орграспред сосредотачивает у себя нити аппаратной работы, однако уровень его самостоятельных решений опускается ниже по сравнению с Совещанием. Важнейшие кадровые вопросы монополизируются Секретариатом. Происходит уточнение функций между Оргбюро, Секретариатом и Орграспредом. Секретариат ЦК, в свое время, возвысившись от вспомогательного органа Оргбюро ЦК до самостоятельного значения, в свою очередь взял меры, чтобы его собственный аппарат — Орграспред не смог повторить этот путь, т. е. не превратил Секретариат в формальный придаток аппаратных решений и интересов.
Центральные ведомства (наркоматы и пр.) имели право сноситься с местными партийными органами только через Цека партии. Особенное внимание над соблюдением этого порядка уделялось в отношении Москвы и Ленинграда. Но Сталин не был бы верен себе, если бы беспечно доверился даже преданному аппарату. Сталин настолько ограничивает самостоятельность подчиненного ему аппарата, что отделы ЦК (Орготдел, Учраспред, Агитпроп, Женотдел, Статотдел, Бюро Секретариата, Финотдел, Истпарт, Управделами) вынуждены были поставить перед Секретариатом вопрос о разрешении отделам непосредственных сношений с учреждениями РСФСР по рабочим вопросам.
По постановлению Оргбюро от 16 февраля 1923 года была создана комиссия по вопросу об уточнении порядка сношений отделов ЦК с парторганизациями, советскими, профсоюзными и др. организациями. Комиссия, составленная из аппаратных тузов — завотделами Кагановича, Бубнова, Назаретяна, в заседании от 6 марта определила самостоятельность отделов Цека в отношениях с наркоматами, губкомами, советскими организациями и прочим внешним миром вопросами, имеющими только информационный и подготовительный к решениям ЦК характер. Веско воспрещались самостоятельные отношения запретительного и разрешительного характера, а также вынесение предложений, обязательных к исполнению[448]. Тем самым Сталин сфокусировал всю властную, всеохватную мощь партийного аппарата непосредственно в круге коллегии Секретариата Цека.
В следующем году вновь по инициативе Сталина Оргбюро признало неправильным самостоятельное выступление комиссий и отделов ЦК в печати. Комиссиям и отделам строго указано, что их предложения должны публиковаться только как решения ЦК после утверждения Секретариатом, Оргбюро или Политбюро[449].
В финансовом планировании также восторжествовал сугубый централизм — все деньги на аппарат партии проходили через Цека. Как буквально следует из сметы финкомиссии Цека, личный состав ЦК РКП(б) на январь — апрель 1922 года по штатам составлял 42 700 сотрудников, из которых 50 % были ответственными и 50 % техническими работниками. Указанная цифра отразила численность разноуровневого партаппарата по всей РСФСР, который, как видно из сметы, за квартал освоил на личные и разные производственные нужды астрономическую сумму в инфляционных совзнаках — 4 758 390 000 000 рублей[450]. Это не считая таких мелочей, как золотой фонд для лечения ответственных товарищей за границей и проч.
У одной пишмашинки Финотдела ЦК не оказалось важной буквы «т», поэтому таковую были вынуждены заменять литерой «г» и в результате иногда самый рутинный документ приобретал совершенно контрреволюционный оттенок. Например, в строке протокола бюджетной комиссии Секретариата присутствующие на заседании были не по-партийному и не по-советски означены как «гг. Казацкий, Раскин, Лепа…»[451]. Потом во избежание подозрений и скандала буквы «гг.» были неловко и неубедительно исправлены синим карандашом какого-то аппаратного цензора на буквы «тт.». Всего означенным протоколом «Бюджегная комиссия Секрегариага ЦК РКП» утвердила по статьям расходов за последний квартал 1922 года сумму в 4 536 203 000 рублей. Несмотря на свой астрономический хвост, деньги по тем временам небольшие. О скудости материальных средств средоточия власти советской страны живо свидетельствует все в мертвых архивных делах Цека — там, где вечно царствуют машинки с контрреволюционным акцентом, с бледным неровным шрифтом на плохой, разнокалиберной бумаге.
16 ноября 1923 года Секретариат принял предложения бюджетной комиссии ЦК о штатах местных парторганизаций от ячейки до губкома[452]. Все местные губкомы и обкомы были разбиты на три категории с соответствующими штатами и бюджетом. В первую категорию вошли наиболее значимые в административном или социальном отношении губернии, например, Брянск, Екатеринбург, Одесса, Тверь, Тула. Во вторую, такие, как Архангельск, Астрахань, Владимир, Вологда и т. п. В третьей оказались места с экзотическими свойствами — Актюбинск, Букеевская и Калмыцкая области, Фергана. Вне всяких групп с одной стороны оказались важнейшие ЦК КП(б)У, Москва и Петроград, с другой стороны — полуфеодальные Карачаево-Черкесия, Адыгея, Чечня, Кабарда и Средазбюро ЦК[453].
В марте 1924 года Финотдел счел возможным допустить некоторую децентрализацию партийного бюджета и внес на Секретариат предложение по упрощению порядка финансирования организаций РКП(б). Главное заключалось в том, что парторганам предоставлялась свобода распоряжения ассигнуемыми средствами без ограничения по отдельным параграфам и статьям сметы. Однако с тем условием, чтобы средства, предназначенные для выполнения директив высших парторганов (развитие низового аппарата, оргмероприятия и т. п.) расходовались только на указанные цели[454].
Как когда-то игумен Иосиф Волоцкий в монастырской политике, так и Иосиф Сталин в партии, оба искали выход из кризиса своих организаций в усилении централизма и ужесточении внутреннего режима. После кризиса начала нэпа в партии остро стоял вопрос об укреплении элементарной дисциплины, требовалось наведение порядка, изживание партизанщины в аппарате. Безусловный авторитет Секретариата среди парткомов появился не сразу. В 1921 году в период между Крестинским и Сталиным имели место случаи неповиновения и даже дерзких выходок губкомов в отношении к Цека партии. Например, по поводу пустячного запроса из Секретариата десяти губкомам по вопросу о снабжении обмундированием перебрасываемых членов партии тульский губком огрызнулся и обвинил ЦК и его учреждения в том, что они тормозят ему работу и занимаются волокитой. Президиум тулгубкома задиристо писал, что он и сам может справиться с этим вопросом и предложил Цека просто утверждать перерасходы смет губкома, которые совершенно неизбежны[455].
