Анатолий Тарас - Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

«Во всем твоем писанье не нашли мы ни одного такого дела, которое было бы прямо написано: ты писал все дела ложные, складывая на нас неправду. Мы всегда уважали твои справедливые требования; но забыв условия предков и собственную присягу, ты вступаешься в древнее достояние Руси, ибо Ливония наша была и будет»...

ЗАХВАТ МОСКОВИТАМИ ПОЛОЦКА (1563 г.)

В конце осени 1562 года татары, получив отпор, бежали назад от города Мценска. Сразу после этого Иван Всильевич решил нанести мощный удар по Литве.

В начале зимы полки собрались в'Можайске. Сам царь отправился туда 23 декабря; ас ним князь Владимир Старицкий, казанские «цари» Александр и Симеон, царевичи Ибак, Тохтамыш, Бек-булат, Кайбула, воеводы, думские бояре, дьяки.

В начале января Иван IV лично с большим войском двинулся от Можайска к Полоцку. У него было свыше 60 тысяч воинов, 200 пушек и неизвестное число обозных людей из числа кресть-

ян.87 Так, только одну огромную стенобитную пушку, стрелявшую десятипудовыми ядрами, тащили, помимо лошадей, до тысячи человек.

Выбор цели похода не был случаен. Во-первых, Полоцк являлся богатым торговым центром, захват которого сулил большую добычу. Во вторых, это был важный стратегический пункт на Западной Двине, имевший по реке прямую связь с Ригой. Он также открывал дорогу на Вильно и защищал с юга Ливонию. В-третьих, Полоцк входил в число тех древних славянских княжеств, земли которых московские государи объявили своими «вотчинами». В-четвертых, в Полоцке обосновалась довольно крупная по тем временам еврейская община. Между тем, московские властители уже тогда обвиняли евреев в «тлетворном влиянии» на своих подданных.88

Огромное войско столь внезапно вторглось в Литву, что король Сигизмунд-Август, находившийся в это время в Польше, не хотел верить первым вестям о нем. 31 января царское войско подошло к Полоцку, а 7 февраля закончило обложение крепости.

Полоцк, построенный на холмах в углу, образованном слиянием реки П олоты с Западной Двиной, состоял из Большого посада, Острога и Стрелецкого города. Острог представлял отдельное укрепление в виде сомкнутой крепостной ограды, включавшей две стены: внешнюю и внутреннюю. Город защищали гарнизон (две тысячи человек, в том числе «несколько польских и наемных немецких рот), шляхетское ополчение и горожане. Их возглавлял воевода Станислав Довойна (1510— 1573), пишут также Давойна и Девойно.

Царь хотел штурмовать Полоцк с южной стороны, из-за Двины. Но уже началась ранняя весна, лед на реке подтаял, и он изменил свой план, сделав направлением главного удара восточную сторону Большого посада. Уже 5 февраля московиты при поддержке артиллерии подожгли одну из деревянных башен над Двиной, захватили ее и ворвались в посад, но были выбиты.

После этого стороны вступили в переговоры, с расчетом на подход подкреплений. Однако великий гетман ВКЛ Николай Радзи-вилл «Рыжий» и польный гетман Юрий Ходкевич смогли собрать в Минске только 2500 человек при 10 полевых пушках. Их отряды заняли позиции в нескольких верстах от Полоцка и не оказали действенной помощи, так как блокировали дороги на Вильно. Царь отправил против гетманов отряд князя Репнина, а передышку использовал для размещения батарей тяжелых осадных орудий.

С 8 февраля началась бомбардировка Большого посада, разрушившая его оборонительные соружения. После этого Довойна отвел свои силы в Верхний замок, а Большой посад приказал сжечь. Находившимся там примерно 8—10 тысячам жителей города и ок-рестныхдеревень не осталось иного выхода, кроме как идти на поклон кцарю Ивану. Этот хитрец демонстративно принял иххорошо.

На следующий день (9 февраля) московские ратники заняли территорию посада и начали обстрел замка со всех сторон. Залпы более чем сотни орудий были столь" сильны, что некоторые ядра, перелетая крепостную стену с одной стороны, били изнутри в противоположную стену. По свидетельству очевидцев, стоял такой пушечный гром, что казалось, будто «небо и вся земля обрушились на город». К 15 февраля сгорели около 650 метров деревянной стены, рухнула часть каменных сооружений.

Приведем слова Карамзина:

«Довойна... приказал сжечь посад и выгнал из него холопов, или так называемую чернь, т.е. простой тамошний народ. Эти холопы перебежали в русский лагерь и указали большой склад запасов, сохраняемых в лесу, в ямах. Овладевши этим складом, московское войско приступило к замку, и вскоре от стрельбы произошел там пожар. Тогда Довойна, в совете с полоцким епископом Гарабурдою, решились отдаться московскому царю».

18 февраля царь Иван Васильевич торжественно въехал в Полоцк. Он объявил, что принимает титул князя Полоцкого, отстоял обедню в Софийском соборе, написал в Москву митрополиту Макарию:

«Исполнилось пророчество русского угодника, чудотворца Петра митрополита, о городе Москве, что взыдутруки его на плещи врагов его: Бог несказанную свою милость излиял на нас недостойных, вотчину нашу, город Полоцк, нам в руки дал».

По утверждениям некоторых русских историков, в том числе Карамзина, около 500 приезжих польских шляхтичей (не являвшихся жителями Полоцка) Иван якобы велел отпустить, и даже подарил им теплые шубы и золотые монеты, из полоцкой казны, разумеется. Дескать, он поручил им передать Сигизмунду-Августу что войны с Литвой не желает. А Полоцк взял лишь потому, что это «наша старинная вотчина». Однако непосредственный участник похода на Полоцк, немец-опричник Генрих Штаден пишет совершенно иное:

«Великий князь вызвал из города все рыцарство /шляхту/ и всех воинских людей. Их таким образом разъединили, а затем убили и бросили в

Двину».

Штаден Г. Записки немца-опричника. М., 2002, с. 77

Нои утверждение Карамзина появилось не на пустом месте. Царь Иван в самом деле отправил к Сигизмунду-Августу несколько пленных шляхтичей. Только было их не 500, а буквально 3—5 человек.

Ремесленников и купцов литвинского происхождения Иван велел выслать в московские города.89 Захваченные в Полоцке сокровища (городская казна, церковные деньги, иконы в окладах, драгоценная утварь) тоже отправились в Москву Неизвестно куда подевалась богатая библиотека Софийского собора, собиравшаяся с момента его возведения в XI веке.

Вывезенных в Московию жителей Полоцка (несколько тысяч человек) ждала ужасная судьба:

«Мещане вместе с их женами и детьми были развезены по нескольким городам Русской земли... Мещане, равно как и многие из дворян, вместе с женами и детьми жили несколько лет по тюрьмам, закованные в железа, заплиты свинцом. Когда же великий князь вместе со своими опричиникам осаждал некоторые города в Лифляндии, все они были убиты вместе с их женами и детьми. И всем еще для устрашения были отсечены ноги, а /тела их/ брошены потом в воду».

Штаден Г.Записки немца-опричника. М., 2002, с. 77

Местных евреев Иван тоже приказал казнить, хотя они предлагали ему выкуп за свою жизнь. Псковская летопись повествует: «А которыя были в городе жили люди Жидове, и князь велики велел их и с семьями в воду в речную вметати, и оутопили их». Всего утопили не менее тысячи «лиц еврейской национальности», включая младенцев. Карамзин описал эти события следующим образом:

«Иван... ограбил полоцкого воеводу и епископа и отправил их в Москву пленными с другими литовцами. Иван не упустил здесь случая потешиться кровопролитием и приказал перетопить всех иудеев с их семьями в Двине».

Католических монахов-бернардинцев татары московского войска зарубили, храм их сожгли. Так в Полоцке появились местные католические святые — мученики Адам, Доминики Петр, священники, сгоревшие вместе со своим костелом.

Уже 26 февраля Иван Васильевич уехал из Полоцка. В завоеванном городе он оставил трех воевод: Петра Ивановича Шуйского, Василия и Петра Семеновичей Серебряных-Оболенских. Он приказал им:

«Укреплять город наспех, не мешкая, чтоб было бесстрашно. Где будет нужно, рвы старые вычистить и новые покопать, чтоб были рвы глубокие и крутые. И в остроге, которое место выгорело, велеть заделать накрепко, стены в три или четыре.

Литовских людей в город, приезжих и тутошнихдетей боярских, землян и черных людей ни под каким видом не пускать, а в какой-нибудь день торжественный, в великий праздник, попросятся в Софийский собор литовские люди, бурмистры и земские люди, то пустить их в город понемногу,

учинивши в это время береженве большое, прибавя во все места голов. И ни под каким 6bi видом, без боярского ведома и без приставов, ни один человек, ни шляхтич, ни посадский, в город не входил».