ЕВА. История эволюции женского тела. История человечества - Кэт Бохэннон
Каждый раз, когда популяция была достаточной, чтобы мелкие группы могли отделиться и колонизировать близлежащие территории, генетическое разнообразие уменьшалось. Потому что на каждом новом участке группа будет скрещиваться в основном между собой. Как только матери-основательницы покинули юг Африки, последующие поколения произвели на свет больше потомства из ограниченного генетического пула. И этот ограниченный пул снова будет иметь тот же эффект, когда они пойдут дальше, усугубляя инбридинг, естественным образом опережая нормальный генетический дрейф. Это лучший аргумент в пользу того, почему человечество столкнулось с генетическим затруднением примерно в то время, когда мы покинули Африку[167]. Этот феномен называется эффектом основателя – его можно легко обнаружить в генетической истории вида, когда мигрирующая группа репродуктивно изолирована, а их потомство становится менее генетически разнообразным, чем можно было ожидать.
Когда Homo sapiens наконец удалось заселить мир (время, которое палеоантропологи называют «Великой экспансией»), мы в то же время сократили генетическое разнообразие вида. Чтобы не стать одиннадцатипалым чудом, обреченным на вымирание из-за инбридинга, каждая группа мигрирующих людей должна была испытывать еще большее давление, связанное с созданием и поддержанием минимальной жизнеспособной популяции в новом месте.
С интеллектуальной точки зрения это разумно. Место и время появления наших генетических затруднений тоже сходятся – модель соответствует многим современным знаниям о том, что на самом деле произошло с нашими предками, когда они покинули Африку. Чтобы создать и поддерживать MVP, каждая племенная пара должна была произвести на свет как минимум двух детенышей, и эти дети должны сделать то же самое, когда подрастут. Древние младенцы часто умирали. Двух было бы недостаточно. И большинство наших Ев имели крохотный шанс выжить, не говоря уже о том, чтобы пережить репродуктивный возраст. Большинство гомининов – до недавнего времени большинство людей – были счастливчиками, если доживали до тридцати пяти. Это означает, что, если наши Евы переживали детство, следующее десятилетие (максимум два) они проводили, рожая детей, кормя грудью, пытаясь сохранить жизнь всем – или, черт возьми, хотя бы двоим – и, выпустив потомство во взрослую жизнь, отбрасывали коньки[168].
К двум годам человеческое потомство едва ли самодостаточно, а значит, детям, которых Евы рожали в тридцать три, пришлось бы самостоятельно доживать до половой зрелости, что определенно нелегко. Наиболее вероятный сценарий репродуктивного успеха предполагает группирование рождений в начале репродуктивного возраста, оставляя себе время на заботу о жизнях потомков, пока они не станут подростками[169]. Можно также пойти по пути шимпанзе: завести одного детеныша и воспитывать его до тех пор, пока он не сможет худо-бедно справляться самостоятельно. Для шимпанзе – по рождению на каждые четыре-шесть лет. Однако шестилетние человеческие дети не способны выжить без постоянного внимания. Это так же верно в современном детском саду, как и в дебрях древнего мира. В любом случае – рожаете вы всех своих детей в подростковом возрасте или распределяете рождения на период от двадцати до тридцати лет – нужны гинекологические знания, которые помогут вам и вашим детям добиться успеха. Отчасти потребовались бы навыки акушерок. Еще важнее будут социальные и медицинские практики, включая фармацевтические препараты, регулирующие фертильность. Ни одна стратегия не будет идеальной, но очевидно, что худшая – репродуктивная свобода без общих знаний (и общих ресурсов по уходу за детьми).
Другими словами, в каждой переходной точке древних миграций человечества лежит группа тощих, лохматых людей, которые едва производят на свет достаточно детей, чтобы заменить погибших, находят способы обойти проблемы инбридинга и чудесным образом выживают. Огромная часть этого выживания была напрямую связана с гинекологией.
«Они обычно приходят ночью. Обычно…»[170]
Репродуктивный выбор – это невероятный набор биологических инструментов. И как только он превратился в нечто столь эффективное, как человеческая гинекология, в руках женщин оказался механизм эволюции, с помощью которого они могли напрямую повышать приспособленность своего вида в течение собственной жизни. Если вы можете манипулировать репродуктивной стратегией так, чтобы она соответствовала практически любой среде обитания, это означает, что вы как вид наконец-то сами отвечаете за свою судьбу. Наши Евы использовали набор гинекологических инструментов, чтобы преодолеть самую большую проблему: шаткость их собственной, плохо спроектированной репродуктивной системы. Вот почему вы сейчас можете, например, читать эту книгу. Судьба нашей эволюционной линии не была радужной. Но так же, как наши Евы использовали гинекологию, чтобы выжить и процветать в далеком прошлом, мы можем использовать ее сегодня, чтобы преодолеть некоторые из самых больших угроз нашему виду.
В качестве примера возьмем инфекционные заболевания. Мы знаем, что у большинства млекопитающих плацента регулирует иммунную систему матери. Но это особенно верно в отношении человеческого тела, где нашей инвазивной плаценте приходится работать очень усердно, чтобы удержаться. Развитие способов заставить материнскую иммунную систему сменить курс имеет смысл для эмбриона, потому что в позиционной войне между матерью и плодом нужно как можно скорее лишить врага его самого мощного оружия. Но, как мы рассмотрели в главе «Матка», снижение регуляции иммунной системы также подвергает организм матери риску заражения. Болезни могут быть обычными, такими как грибковая инфекция и простая простуда – проклятие для беременной женщины, – или тяжелыми: грипп, глисты и инфекционные заболевания, такие как лихорадка денге или вирус Зика.
В 2016 году женщины во всем мире боялись вируса Зика – довольно безобидной инфекции, распространяемой комарами в жарких и влажных местах. У большинства людей, заразившихся Зика, наблюдаются легкие симптомы, поэтому вирус не вызывал больших опасений. До тех пор, пока женщины в Бразилии не начали рожать младенцев с маленькой головой. Микроцефалия – редкое нарушение развития, из-за которого череп и мозг плода не развиваются нормально, – может искалечить человека на всю жизнь. Большинство людей с микроцефалией умирают молодыми. До 2016-го никто не осознавал, что укус комара – переносчика вируса Зика во время беременности может привести к рождению ребенка с крошечной головой. Из-за физиологии у беременных женщин Зика может быть другим заболеванием.
То же самое можно сказать и о малярии. Беременные женщины, по-видимому, привлекают в два раза больше малярийных комаров, чем небеременные[171]. И после укуса их ждут более тяжелые последствия. В местах, где малярия является эндемичной, целых 25 % всех материнских смертей можно напрямую связать с малярией. Беременные женщины в три раза чаще страдают от тяжелой ее формы, и почти 50 % этих женщин умирают. Даже если женщина выживет после болезни, на нее обрушиваются постоянные осложнения, часто смертельные.
Но проблемы
