Владимир Кузнечевский - Сталин: как это было? Феномен XX века
Впрочем, если быть точнее, то на закате жизни Сталина в СССР были проведены две репрессивно-карательные операции. Массовое истребление русских руководителей высшего, высокого и среднего звена в Москве, Ленинграде и других крупных городах совпало с изгнанием евреев из руководящих органов политики и науки, культуры, здравоохранения, средств “массовой информации. Но русским повезло меньше, чем евреям, до казней последних дело не дошло: 5 марта 1953 года Сталина настиг смертельный инсульт.
1. ЭТНИЧЕСКИ ЧИСТОЕ РУССКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО?
История любой страны — это всегда история ее народа, взятая в целом, описание достижений и неудач, взлетов и обрушений. Но в глазах поколений историческое полотно всегда предстает в виде описаний жизни и деятельности конкретных людей — государственных руководителей, политических лидеров, деятелей науки и искусства.
В этом плане в истории России XX века существует лакуна. Вот уже десятки лет, с октября 1950 года, историки, и российские, и зарубежные, тщательно обходят своим вниманием жизнь и государственную и политическую деятельность расстрелянных в соответствии с личной волей Сталина руководителей РСФСР и Ленинграда.
И это при том, что в отношении гонимых в этот же период евреев существует довольно многочисленная литература. Есть даже фундаментальные исследования, например основательная, изобилующая многочисленными подробностями работа Г.В. Костырченко «Тайная политика Сталина: власть и антисемитизм» (2003 г.). А вот литература о репрессиях в отношении русских руководителей в те же годы едва насчитывает какой-нибудь десяток публикаций в жанре статей или частично затрагивается в книгах, написанных совсем по другим темам.
Самое удивительное заключается в том, что о тех, кто организовывал «Ленинградское дело», подвергал его фигурантов физическим, психологическим и моральным пыткам и издевательствам и в конечном счете отнял у них жизни, а у их детей — отцов и матерей, об этих моральных уродах литература существует: пишут о Берии, Маленкове, Абакумове, даже Булганине, только не о братьях Вознесенских, Кузнецове, Попкове, Родионове, Бубнове, А. Жданове, Вербицком, других.
Между тем «Ленинградское дело» еще раз подтвердило, что вековечные дискуссии о роли личности в Истории не зря занимали внимание выдающихся умов европейской цивилизации (Пушкин, Гегель, Плеханов, Макиавелли, другие). Действительность давно уже показала и доказала, что исторические личности (говоря словами Гегеля), способные сесть на хвост возникшей в недрах общества тенденции развития, возглавить ее и снять назревшую в обществе проблему (задачу) — такие личности в Истории появляются хоть и не часто, но регулярно. И если обстоятельства или недобрая воля оппонентов не устраняют их с политической сцены (или из жизни), то их деятельность способствует тому, что общество совершает качественный скачок в своем развитии.
И наоборот, если они вынуждены бывают сойти с политической сцены, то общество либо замирает в своем движении, либо уклоняется в сторону от позитивного развития, либо годами (а то и десятилетиями) топчется на одном месте, то есть фактически откатывается назад, деградирует.
В качестве примера в этом плане можно привести случай с римским императором Диоклетианом, Гаем Аврелием (245—316). К 280-м годам Римская империя уже дышала на ладан. Быстро сменявшиеся у престола императоры уверенно разрушали империю. И вот в 284 году бывший раб Диоклетиан, ставший к тому времени командиром императорской вооруженной охраны, уступает настояниям своих подчиненных, захватывает власть и перекраивает государственное устройство: разделяет власть между четырьмя соправителями, а сам становится «главным императором» (с титулом Август). Энергично проводит административные, военные и финансовые реформы и восстанавливает стабильность в государстве. В 305 году добровольно отрекается от власти. Лишь в 308 году по просьбе Сената на короткое время возвращается на императорский престол, но потом снова добровольно уходит в отставку. И до 316 года занимается в своем огороде выращиванием капусты. А Римская империя после него существует еще целый век.
В случае с нашей Родиной в 1920-е — 1930-е годы во главе России появился Сталин. С огромными человеческими издержками и колоссальными жертвами возложенную на него Историей задачу он выполнил: сохранил Россию как самостоятельный субъект Истории, государство и государствообразующий народ, хотя и сильно подорвал жизненные силы русских людей.
Но, исходя из исторической целесообразности (если в Истории такое явление, как историческая целесообразность, вообще существует), после окончания войны Сталин не должен был более оставаться на роли лидера Советского Союза. Его позитивные (для народа и общества) качества постепенно трансформировались в негативные, лекарство стало превращаться в яд. После войны, пережив несколько инсультов и инфарктов, Сталин разрушился как личность.
Именно к этому времени под влиянием победной войны за отстаивание своей независимости Россия выдвинула новую плеяду исторических личностей в лице «ленинградцев». Появилась и политическая фигура, которая объективно выступила в роли идеологического катализатора этой плеяды — нижегородский партийный лидер, которого Сталин в 1944 году ввел в состав узкого руководства страны, предложив ему должность секретаря ЦК ВКП(б) по идеологическим вопросам.
Но История же и убрала с исторической и политической сцены вначале Жданова, а потом и выдвинутых им руководителей.
И страна снова, на несколько десятилетий, погрузилась в политический мрак загнивания, поскольку на роль лидеров раз за разом стали приходить люди, которые не в состоянии были обеспечить российскому обществу решение стоящих перед ним исторических задач — уже деградирующий Сталин, Берия, Маленков, Хрущев, Брежнев, Горбачев, Ельцин (Путину История вердикт еще не вынесла).
Возникает вопрос, почему в отношении «ленинградцев» была проявлена такая бескомпромиссность и почему в отечественной и мировой сталиниане об этом событии так мало пишут?
Как видится мне сейчас, после многолетнего изучения сталинской темы во всем ее объеме{183}, необъяснимая, неимоверная на первый взгляд жестокость, проявленная генсеком по отношению к «ленинградцам», объяснялась, по-видимому, охватившим его ужасом по поводу судьбы главного ленинско-сталинского детища — Советского Союза. Еще в 1937 году Сталин честно предупредил, что будет уничтожен любой политический деятель, кто покусится «на единство социалистического государства». Документы и мемуарная литература свидетельствуют, что ко времени появления этого феномена — «ленинградцев» — основное беспокойство, снедавшее Сталина, было вызвано одной мыслью: что станет с Советским Союзом после его смерти? Объявив в 1948 году, что он хотел бы видеть в качестве своих преемников в руководстве государством и партией Николая Вознесенского и Алексея Кузнецова, потом генсек передумал и позволил Маленкову и Берии убедить себя в том, что «ленинградцы» стремятся обособить РСФСР в составе Союза и разрушить СССР.
Нарисованный им самим прогноз показался ему реальным, и он принял меры как к недопущению такого сценария, так и к тому, чтобы ни малейшей информации о «Ленинградском деле» никуда не просочилось, ни внутри страны, ни за рубеж. Первое ему удалось, второе — нет.
Что касается Запада, то те, кому положено было знать о «Ленинградском деле», в основных чертах знали о нем все. Но популярным это «дело» в западной историографии так и не стало. И это вызывает вопросы. Почему об уничтожении партийных деятелей и командных кадров РККА во второй половине 30-х годов и гонениях на евреев конца 40-х годов за пределами нашей страны существует обширнейшая историческая и публицистическая литература, а «Ленинградское дело» 1950 года практически находится в зоне умолчания?
Ответ на этот вопрос кроется, как мне представляется, в национальности репрессированных. В 30-е годы гонениям подверглось много лиц еврейского происхождении, и потому пишут об этом и у нас, и за рубежом тоже преимущественно евреи. А в «Ленинградском деле» удар почти на Ш0% пришелся по этнически русской элите. Святослав Рыбас, один из самых эрудированных российских исследователей сталинского периода, так и назвал публикацию в газете «Культура», которой он предварил выход в свет своей монографии о «ленинградцах»: «Ленинградское дело»: разгром «русской партии»{184}.
Иными словами, объяснение замалчивания «Ленинградского дела» надо искать в национальной психологии историков и публицистов: евреям (и отечественным, и зарубежным) о русских жертвах писать неинтересно, а русские в массе своей всегда мало интересовались историей своих соплеменников.
