Алексей Исаев - Дорога на Берлин. «От победы к победе»
Ha момент получения данных о появлении в Венгрии 6-й танковой армии советское командование совершенно не собиралось переходить к обороне. Успешное отражение попыток деблокировать Будапешт и успешное завершение штурма города благоприятствовали новому наступлению. Ставка ВГК директивой от 17 февраля поставила войскам 2-го и 3-го Украинских фронтов задачу подготовить и провести наступательную операцию на венском направлении с целью разгрома группы армий «Юг» противника и выхода на подступы к Южной Германии. 2-й Украинский фронт главными силами должен был наступать на Вену через Братиславу, а 3-й Украинский фронт имел задачу основными силами нанести удар севернее озера Балатон в охват Вены с юга.
Для проведения Венской операции намечалось использовать 9-ю гвардейскую армию генерал-полковника B.B. Глаголева, располагавшуюся в районе города Сольнока. 17 февраля эта армия была передана из резерва Ставки в распоряжение командующего 2-м Украинским фронтом. Передача в распоряжение Р.Я. Малиновского армии B.B. Глаголева красноречиво говорит о том, какое значение советское верховное командование придавало наступлению на Вену. Эта армия была сформирована в январе 1945 г. из соединений отдельной воздушно-десантной армии. Дивизии этой армии имели рекордную, если не сказать фантастическую по меркам 1945 г. укомплектованность – около 10 тыс. человек. Штурмовавшие Берлин армии были в куда худшем состоянии. Заметим, что 9-я гв. армия была передана во 2-й Украинский фронт еще до того, как поступили данные о прибытии в Венгрию 6-й танковой армии CC.
Дунайская военная флотилия и 83-я отдельная бригада морской пехоты с 20 февраля также были переданы в оперативное подчинение 2-му Украинскому фронту. K началу операции речные корабли флотилии сосредоточивались в Будапеште и Ваце.
Наступление двух фронтов было назначено на 15 марта. Координацию действий 2-го и 3-го Украинских фронтов Ставка возложила на Маршала C.K. Тимошенко. Подготовка наступления началась со дня получения директивы Ставки. B течение месяца фронты должны были пополнить людьми и техникой, накопить боеприпасы, что в условиях значительного удаления фронта от территории CCCP являлось нетривиальной задачей. B еще большей степени подготовка Венской операции осложнилась ввиду необходимости одновременно готовиться к отражению удара противника.
Выявление присутствия в Венгрии 6-й танковой армии было для советской разведки само по себе большой удачей. Оно означало, что противник вскоре перейдет в наступление с решительными целями. Соответственно ни о каких перебросках войск со 2-го и 3-го Украинских фронтов не могло быть и речи. Более того, такой «крупный зверь», как 6-я танковая армия, требовал усиления войск под Будапештом за счет резервов Ставки. Однако в штабах предстояло поломать голову над тем, где именно немцы используют столь мощный танковый таран.
B советской историографии задачу выявления направления удара противника было принято считать успешно решенной. B частности, C.M. Штеменко в своих воспоминаниях пишет следующее: «Постепенно был вскрыт и замысел врага. Ha карте разведчиков пролегли вероятные направления его ударов. Главный – с рубежа межозерья Веленце и Балатона на юго-восток, чтобы рассечь войска 3-го Украинского фронта и выйти к Дунаю по кратчайшему пути (30 км). Здесь ожидалось наступление основных сил 6-й танковой армии CC и 6-й полевой армии. Противостояла врагу 26-я армия генерала H.A. Гагена. Вспомогательные удары предполагались: один – из района Надьканижи на восток силами 2-й танковой армии с целью разгрома 57-й армии генерала M.H. Шарохина; другой – частью сил группы армий «Ф» с южного берега Дуная против 1-й болгарской армии генерала В. Стойчева. Направления вспомогательных ударов сходились с направлением главного удара в районе Сексарда»[154].
Перед глазами сразу встает картина маслом: колдующие над картами подтянутые разведчики с седыми висками и суровыми глазами, пробуравившими землю взглядом на четыре метра вглубь через каменистый грунт. Ничто от них не укрылось, и направления немецких ударов, помеченные ими на картах до начала боев, в точности повторились в реальном наступлении. Сразу же возникает закономерный вопрос о том, где эти проницательные люди были в 1941 г. под Вязьмой или в 1942 г. под Брянском. B действительности с угадыванием направлений немецких наступлений в течение всей войны было плохо. Исключением не был даже Центральный фронт в ходе сражения на Курской дуге в июле 1943 г. Выдвижение мартовских боев на озере Балатон в качестве кандидата на безупречное угадывание планов противника заманчиво, но не находит подтверждения в документах. Сделать 1945 г. временем исправления всех ошибок, эрой молочных рек с кисельными берегами не получается.
Даже на сравнительно небольшом пространстве от Дуная до озера Балатон рассматривались два вероятных направления главного удара противника – севернее и южнее озера Веленце. Горы Вэртэшхедьшэг как направление возможного удара всерьез не рассматривались. Сообразно идее о двух вероятных направлениях наступления 6-й танковой армии CC полоса обороны разделялась между ветераном январских боев – 4-й гв. армией Н.Д. Захватаева и 26-й армией H.A. Гагена. Первая прикрывала район к северу от оз. Веленце, вторая – от оз. Веленце до Балатона. B полосе 4-й гв. армии наиболее вероятным считался удар через Секешфехервар в обход оз. Веленце с севера. Видимо считалось, что немцы все же изменят свой план, и он не будет калькой с «Конрада» или «Паулы». Ввиду сомнений относительно направления главного удара, силы и средства обороны разделялись между двумя армиями.
Оборона двух армий была неравнопрочной. Разница видна невооруженным глазом, даже не учитывая тот факт, что на оборонительный рубеж к северу от Балатона советские войска вышли только в результате февральского контрнаступления. 4-я гв. армия обороняла рубеж протяженностью 39 км силами девяти стрелковых дивизий и одного укрепленного района (уже известный нам 1-й гв. УР). 26-я армия обороняла 44-км фронт силами десяти стрелковых дивизий. Помимо большей плотности войск, в распоряжении командующего 4-й гв. армией было больше артиллерии, в том числе противотанковой. B составе 4-й гв. армии было 143 45-мм пушки, 63 57-мм пушки, 308 76-мм дивизионных пушек. B 26-й армии было 93 45-мм пушки, 34 57-мм пушки и 305 76-мм дивизионных пушек. Разница объяснялась, в частности, тем, что в 4-й гв. армии было три истребительно-противотанковых полка, в 26-й армии – два. Всего в 4-й гв. армии было 1485 орудий и минометов, в 26-й армии – 1213 орудий и минометов. Комментарии, как говорится, излишни. Ha всякий случай напомню, что 26-я армия оборонялась на большем фронте и вся ее полоса была танкодоступной. Если бы дело обстояло так, как пишет процитированный выше Штеменко, советское командование сконцентрировало бы больше войск и противотанковых средств в 26-й армии. B суровой реальности пришлось прикрывать два направления и рассчитывать на маневр сил и средств из одной армии в другую с началом сражения, после определения направления главного удара немцев. Предпочтительным для советского командования был удар в полосе 4-й гв. армии.
Боевой порядок 4-й гв. армии был построен в три эшелона. B первом эшелоне было четыре стрелковые дивизии на войсковом рубеже, во втором эшелоне – две стрелковые дивизии на втором армейском промежуточном рубеже и в третьем эшелоне – три стрелковые дивизии. Десять дивизий 26-й армии занимали главную и вторую полосы обороны. Ha главной полосе было шесть дивизий, на второй – четыре.
Связкой между 4-й гв. армией и 26-й армией служил 1-й гв. УР. После январского разгрома он был пополнен и насчитывал 3130 человек. Однако из полученных 17 февраля 950 человек пополнения 40 % впервые попали на фронт. Из положенных по штату 40 76-мм пушек в наличии было всего 5 орудий. Учитывая последующие события, нельзя не признать, что использование в обороне на ключевом направлении 1-го гв. УРа было серьезным просчетом советского командования. Его оборонительные возможности под ударом противника были подвергнуты сомнению еще в январских боях. Как с точки зрения огневых средств, в первую очередь противотанковых, так и с точки зрения твердости и эффективности руководства.
Опыт войны показал, что залогом выживаемости обороны под ударом противника является ее усиление подвижными соединениями. При заранее неизвестном направлении удара противника приходилось создавать примерно равнопрочную оборону стрелковых соединений на нескольких участках. Быстрое усиление оказавшегося под ударом противника участка уже в первые часы вражеского наступления было возможно за счет выхода на него подвижных соединений. B январе 1945 г. именно подвижные соединения (в том числе 5-й гв. кавкорпус) спасли оборону 3-го Украинского фронта от полного разрушения. Кавалерия и танки выходили на защиту важных узлов дорог иной раз за несколько часов до того, как к ним подходили передовые части эсэсовских дивизий. Усиление советских войск в Венгрии свежей 9-й гв. армией само по себе было царским подарком. Поэтому свежих механизированных соединений Толбухин не получил, несмотря на известие о появлении в южном секторе советско-германского фронта армии Дитриха. Поэтому главные действующие лица отражения удара 6-й танковой армии CC были легко узнаваемы – они же сражались против корпуса Гилле в январе и феврале 1945 г.
