Дэвид Гланц - Крупнейшее поражение Жукова Катастрофа Красной Армии в Операции Марс 1942 г.
1-5 декабря
Только что побывавшую в кровопролитной схватке 20-ю армию Жуков оставил оборонять предмостный плацдарм у Ва-зузы еще на пять дней. Он продолжал отдавать приказы об атаках, посылая советскую пехоту прямо в лапы противника по краям вазузского плацдарма, словно наказывая армию и ее командира за позорное поражение. Кавалерия генерала Крюкова, а также пехота 20-й гвардейской, 1-й гвардейской мотострелковой и 247-й стрелковой дивизий полковника П.Я. Тихонова, Рявякина и Мухина предпринимали одну тщетную атаку за другой, устремляясь по усеянным трупами полям к Большому Кропотово, Малому Кропотово и Подосиновке, но не добивались успеха. Командиры гибли на поле боя, возглавляя свои войска, или лишались чинов по указанию свыше. Генерал Дударев из 20-й гвардейской стрелковой дивизии погиб 30 ноября, полковник В.И. Григорьев из 31-й танковой бригады — 1 декабря, генерал Рявякин из 1-й гвардейской мотострелковой дивизии — Здекабря. Полковник Н.П. Константинов был ранен 4 декабря, когда вел свою 20-ю танковую бригаду в атаку (31).
Все это время генерал Захаров с 8-м гвардейским стрелковым корпусом и свежей 354-й стрелковой дивизией штурмовал немецкие укрепления от ХлепеньдоЖеребцово, соперничая в ярости с первыми советскими атаками. Наступление в окрестностях Хлепень, начавшееся 30 ноября, продолжалось уже несколько дней и на этот раз грозило немецкому 2-му батальону 13-го танкового гренадерского полка полным окружением. Во время атак 354-я стрелковая дивизия полковника Д.Ф. Алексеева понесла «тяжелые потери» и была преобразована в «смешанные дивизионные штурмовые отряды» (32). Но, несмотря на невероятные усилия, 20-я армия была разгромлена, и Жуков понимал это. 5 декабря он через Конева приказал генералу Крюкову увести остатки кавалерийского корпуса на восточный берег Вазузы для переоснащения. Остатки 6-го танкового корпуса, главным образом 100-й танковой бригады и остальных подразделений корпуса, последовали за кавалерией. Той ночью 20-я армия перешла в оборону, и 20-я кавалерийская дивизия полковника Курсакова, сравнительно невредимая, оказалась предоставленной самой себе к западу от шоссе Ржев-Сычевка.
После этого Жуков вплотную занялся спасением операции «Марс», а поправить положение можно было только в случае успешных ударов в направлении Белого, Лучесы и Оленине. Той ночью Жуков отправил генералу Колпакчи в 30-ю армию приказ готовиться к атаке.
Когда бой на предмостном плацдарме у Вазузы затих, в полдень 4 декабря генерал фон Арним из 39-го танкового корпуса пришел к выводу, что опасность, наконец, миновала. Он приказал генералу Метцу увести 5-ю танковую дивизию от линии фронта, оставив обагренный кровью сектор 9-й танковой и 78-й пехотной дивизиям. Вдобавок он ускорил переброску резервов в помощь командиру соседнего корпуса в Белый. Пока его войска урывками отдыхали на оборонительных позициях, фон Арним и командиры его дивизии уже сочли, что видели лучшие части, которые мог противопоставить им Жуков, и пережили свой Сталинград. Но поскольку они плохо знали Жукова, то ошиблись.
Образование «котла» у города Белый
29 ноября
Поздно вечером 28 ноября генерал Тарасов из 41-й армии вернулся из штаба Калининского фронта после совещания с Жуковым и Пуркаевым. На следующее утро, все еще в приподнятом настроении оттого, что сумел отчитаться перед Жуковым, он с нетерпением ждал дальнейшего развития событий. Особенно-твердо он был убежден в том, что 47-я механизированная бригада полковника Дремова сможет и впредь продвигаться в северном направлении в тылу противника восточное Белого, не встречая серьезных препятствий. А это, думал Тарасов, помешает немцам удерживать город и серьезно ослабит и без того ненадежную оборону противника у реки Нача, на пути следования Соломатина. Значит, продолжал мысль Тарасов, подвижный корпус Соломатина продвинется глубоко на территорию Ржевского выступа и выполнит свою важную стратегическую задачу. Тарасову не терпелось первым сломить сопротивление немцев и вызволить армию Кирюхина, зажатую на предмостном плацдарме у Вазузы.
Рано утром 29 ноября, пока левофланговые части 6-го стрелкового корпуса генерала Поветкина наносили очередной удар по немецким укреплениям с юга и юго-востока от Белого, бригада полковника Дремова покинула Шайтровщину и развернулась по заснеженным лесам в направлении реки Обша. Противник на пути почти не попадался, и бригада, маршируя батальонными колоннами, продвинулась оченьдалеко и к ночи захватила Мешково на шоссе Белый-Оленине, а также две деревни поменьше к западу, на южном берегу реки Обша. Теперь все коммуникации, ведущие в Белый, были перерезаны. Поскольку Дремову попалась горстка немецких разведотрядов, он запросил по рации подкрепление, необходимое для удержания позиций вдоль основных немецких артерий снабжения. Но к полуночи подкрепление так и не прибыло, не появилось оно и на следующий день: части, следовавшие за Дремовым, днем повернули на запад — очевидно, по приказу Тарасова, чтобы не упустить еще одну выгодную возможность выйти на восточные подступы к Белому.
В то время множество признаков убеждало генерала Тарасова и тех, от кого напрямую зависело это роковое решение, что штурм Белого с востока будет правильным шагом. Раньше в тот день 134-я стрелковая дивизия полковника Квашнина и 150-я стрелковая дивизия полковника Груза атаковали немецкие позиции к югу от Белого, чтобы прикрыть Дремова, продвигающегося на север. Сначала стрелки Груза выбили немецкие войска из Мочальники, отогнали к Батурине, и немцы сумели отвоевать утраченные позиции только с помощью решительной контратаки. Временный успех советских войск у Мочальники убедил Тарасова, что немецкая оборона Белого уже готова пасть. Поэтому он немедленно оттянул в сторону 91-ю стрелковую и 19-ю механизированную бригады, следовавшие за Дремовым на север, и дал им новый приказ: штурмовать укрепления на подступах к городу с востока. Вдобавок разведка донесла Тарасову о беспорядочном отступлении перепуганных немецких солдат по шоссе, ведущем на запад от Шайтров-щины к Белому, и указала на преобладание паники во вражеских рядах. На основании этих сведений Тарасов принял решение развить успех прежде, чем немецкое командование перебросит в этот район свежие войска.
В полдень по приказу Тарасова полковник Ф.И. Лобанов остановил свою 91-ю стрелковую бригаду восточнее Бокачево на южном берегу реки Нача, повернул маршевую колонну на девяносто градусов и двинулся на запад по южномуберегу Начи, в сторону реки Вена. Всего в четырех километрах за Веной находился вожделенный город Белый. Лобанов не подозревал о том, что также за Веной, на расстоянии менее одного километра от нее, расположился штаб немецких войск, обороняющих Белый. Штаб был замаскирован на длинном гребне, его защищали грозный 41-й танковый корпус и артиллерия 1-й танковой дивизии. Вскоре Лобанов узнал, что воспользоваться выбранной Тарасовым возможностью можно лишь ценой огромных потерь. Хотя к ночи бригада Лобанова захватила деревню Бокачево и немецкая пехота начала отступать, пехота и танки Лобанова наткнулись на огневой заслон немецкой артиллерии у Васнево, на высотах чуть западнее Вены. Когда до реки можно было уже добросить камень, атака Лобанова была остановлена со значительными потерями. Позднее днем Тарасов ввел в бой еще несколько подразделений, чтобы не упустить явной возможности. Он приказал свернуть с намеченного пути 19-й механизированной бригаде полковника Ершова, также спешившей на помощь полковнику Дремову, и вместо этого послал ее в подкрепление Лобанову и 150-й стрелковой дивизии, по-прежнему сражающейся задеревню Мочальники в нескольких километрах к югу (33).
Пока на юго-восточных подступах к Белому бушевал и сражения, никем не защищенная бригада Дремова находилась в подвешенном состоянии у берега Обши. Дремову удалось воз-двигнутьлегкий заслон у переправ через Обшу и временно перерезать немецкие трассы снабжения, ведущие из Оленине в Белый. Но для атаки с форсированием реки Дремову недоставало сил, как и для дальнейшего развития успеха и для надлежащей обороны тыла, в особенности жизненно важных коммуникаций по обе стороны от дороги Белый-Владимирское. Запрошенное и ожидаемое Дремовым подкрепление так и не прибыло.
А тем временем на юге Тарасов подгонял генерала Соломатина, требуя не упустить возможность, созданную успехом Дре-мова. Но Соломатин сомневался, что такая возможность вообще существует. Зная обстановку на фронте лучше, чем командующий его армии, он чувствовал, что Тарасов недооценил нарастающее сопротивление противника на реке Нача, а спада в этом сопротивлении пока не предвиделось. Утром, несмотря на сомнения Соломатина и после завершения начатой прошлой ночью перегруппировки, его корпус возобновил наступление на начинском участке фронта, в то время как 37-я механизированная бригада оставалась на месте и держала оборону на дальнем южном фланге. На рассвете 35-я механизированная бригада подполковника Кузьменко и 4-й танковый полк, усиленные небольшим отрядом, отправленной на север 37-й механизированной бригадой, нанесли удар по немецкому предмостному плацдарму в окрестностях Семенцово, на западном берегу реки Нача. Атака, которой предшествовали яростные залпы «катюш», поддержанная пехотным батальоном 75-й стрелковой бригады полковника Виноградова, деморализовала немецких солдат и вынудила их отступить с предмостного плацдарма. Атакующие части Кузьменко захватили деревню и переправились на восточный берег реки, где перерезали дорогу Белый-Владимирское. Ожесточенная схватка продолжалась уже у дороги, солдаты Кузьменко продвинулись и на север, и на юг, захватив двухкилометровый отрезок шоссе. Но к ночи свежие немецкие танковые гренадерские части и танки предприняли ряд мощных контратак, в ходе которых бригада понесла тяжелые потери живой силы и лишилась более чем половины своих 60 танков (34).
