Рахамим Эмануилов - Террор во имя веры: религия и политическое насилие
В основе идеологии джамаатов, составляющих движение, объединенное понятием «Кавказского эмирата» лежат салафитские и джихадистские идеи. Во главе эмирата стоит «амир». В начале августа 2010 года появились сообщения о том, что Доку Умаров передал полномочия своему заместителю (наибу) Асламбеку Вадалову. В мае 2009 г. «амир» Доку Умаров учредил совещательный орган, Маджлис уль-Шура, состоящий из 9 высших амиров – глав вилайятов и крупных джамаатов. Шура, в частности, уполномочена выбирать нового амира Кавказского эмирата в случае гибели или смерти прежнего руководителя. У Кавказского эмирата также было создано официальное представительство за рубежом – векалат, во главе которого стал Шамсуддин Батукаев.
Несмотря на наличие определенной иерархии в структуре «Имарата Кавказ», есть основания рассматривать его по аналогии с «Аль-Каидой» как организацию, имеющую сетевой характер. Это признают и сторонники «Имарата», рассматривающие его не столько как территориальное образование, сколько как идеологическую и политическую сеть из самоуправляющихся общин, и ссылающиеся на соответствующую исламскую традицию: «Государство времен Пророка (с.а.с.) – это община верующих, мобильная и милитаризированная, консолидирующим фактором которой является ислам, а вовсе не бытовые факторы, будь то нация, кровь или земля. (…) Не было в практике Пророка (с.а.с.) ни централизованного политического института с наличием исполнительных органов, ни бюрократического аппарата, ни четко ограниченной территории, на которую и только на которую распространялась бы власть мусульман. (…) Показательно, что политическая система Пророка (с.а.с.) изначально была построена по сетевому принципу, по той же модели, по которой, по сути, сформирован нынешний Имарат Кавказ»[335].
Как показывает жизнь, в рядах лидеров «Имарата» существуют значительные расхождения, чреватые расколами. В августе 2010 г. ряд чеченских боевиков во главе с полевыми командирами Асламбеком Вадаловым, Хусейном Гакаевым, а также лидером арабских моджахедов Муханнадом, считающимся эмиссаром «Аль-Каиды» на Северном Кавказе, заявили о выходе из подчинения лидера боевиков Доку Умарова. Предположительно, причиной бунта стала непоследовательность самого Умарова, сначала заявившего о своей отставке с поста «амира», а потом решившего вернуться (предположительно, он сделал это под давлением лидеров кабардино-балкарского крыла «Имарата Кавказ», которым нужен в лидерах человек с раскрученным именем). В свою очередь, лидер дагестанского крыла вооруженного подполья Сейфуллах выступил с призывом ко всем боевикам признать власть Доку Умарова, с аналогичным заявлением выступили и боевики Ингушетии. А в сентябре 2010 г. Умаров объявил о том, что отколовшиеся полевые командиры подлежат шариатскому суду. В организации фитны (раздора) в рядах «Имарата Кавказ» Доку Умаров в своем видеообращении к арабским моджахедам обвинил араба Муханнада, призывавшего боевиков выйти из-под подчинения «эмира Кавказа». По словам Умарова, Муханнад говорил, что джихад в Ираке и в Афганистане после провозглашения в этих странах «эмиратов» «зашел в тупик»[336]. В апреле 2011 г. Муханнад (Халед Юсеф Мухаммед аль-Эмират) был уничтожен на территории Чеченской Республики.
Несмотря на разногласия в среде северокавказских боевиков, их деятельность по-прежнему представляет серьезную опасность. Ситуация в Северо-Кавказском регионе имеет склонность к обострению (несмотря на снятие режима контртеррористической операции в Чечне, решение о котором было принято в апреле 2009 г. Национальным антитеррористическим комитетом), что, в частности, выражается в значительном увеличении числа посягательств на жизнь и здоровье государственных чиновников, прокурорских работников, судей и сотрудников правоохранительных органов на Северном Кавказе. Мишенями экстремистов все чаще становятся представители традиционного исламского духовенства. В одном только 2009 г. на Северном Кавказе было совершено несколько убийств мусульманских религиозных деятелей, выступавших против радикальной интерпретации ислама. В частности, в сентябре в Черкесске был убит возвращавшийся со службы в мечети заместитель председателя духовного управления мусульман Карачаево-Черкесии и Ставрополья, ректор исламского института Исмаил Бостанов, известный своей непримиримой позицией в борьбе с ваххабизмом в регионе. Ранее, в апреле 2009 г., в Назрани в результате обстрела из гранатомета погиб известный в Ингушетии религиозный деятель мулла Муса Эсмурзиев, спустя некоторое время в Ингушетии были убиты авторитетные религиозные деятели Саид-Хасан Саидибрахим и 85-летний Абдурахман Картоев. В мае в Махачкале был убит заместитель муфтия Дагестана Ахмед Тагаев. В марте 2009 г. в Кизилюртовском районе неизвестные обстреляли имама Ибрагима Абакарова, летом совершено нападение на помощника имама мечети Буйнакска Ислама Меджидова. В октябре того же года в Дагестане расстрелян преподаватель Исламского университета Муртазали Магомедов, а в ноябре в Кизилюртовском районе неизвестные расстреляли имама Тинамагомеда Рамазанова и серьезно ранили имама Ибрагима Магомедова. Интернет-сайты радикальных группировок полны резких нападок на представителей официального исламского духовенства[337]. В ноябре 2010 г. в Нальчике (Кабардино-Балкарская Республика) был убит председатель Духовного управления мусульман Кабардино-Балкарии Анас Пшихачев, известный негативным отношением к радикальным формам ислама. В июне 2011 г. в Махачкале был застрелен известный в Дагестане общественный религиозный деятель, ректор махачкалинского Института теологии Максуд Садиков.
Несмотря на явно пропагандистский и сильно преувеличенный характер победных реляций с «фронтов» джихада на Северном Кавказе, распространяемых джихадистскими интернет-сайтами, правоохранительные органы России вынуждены признать, что обстановка в регионе крайне сложная и имеет тенденцию к дальнейшему ухудшению. Так, министр внутренних дел России Рашид Нургалиев признал, что скоординированные действия экстремистского подполья осложнили обстановку на Северном Кавказе. По данным министра, с начала 2010 г. в Северо-Кавказском федеральном округе (СКФО) было совершено 489 преступлений террористического характера. По словам министра, «анализ террористических проявлений на территории СКФО, устремления лидеров бандподполья свидетельствуют о том, что экстремисты делают ставку на нагнетание напряженности на Северном Кавказе, прежде всего в Дагестане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии»[338].
Социально-экономические проблемы, с которыми сталкиваются регионы Российской Федерации с преимущественно мусульманским населением (прежде всего, в Северо-Кавказском регионе), серьезный уровень безработицы[339], разгул коррупции на всех уровнях и практически во всех сферах жизни, проявления несправедливости со стороны властных структур, правоохранительных и судебных органов, невнимание властей к нуждам людей, в частности молодежи – все это представляет питательную среду для рекрутизации экстремистами части населения в свои ряды. Особую ставку идеологи экстремизма делают на молодежь как на наиболее мобильную, легко подверженную внешним влияниям среду. Ведется рекрутирование молодых людей в ряды боевиков и террористов, их руками совершаются наиболее тяжкие преступления: взрывы, убийства, захват заложников. Экстремистами для пропаганды своих идей широко используются современные средства коммуникации, прежде всего Интернет, где насчитываются десятки радикально-исламистских веб-сайтов. Несмотря на то что пропаганда экстремистов представляет собой смесь религиозных поучений, подражания официально-канцелярскому языку и полукриминального жаргона с обильным использованием оскорбительной брани в адрес врагов, она нередко играет на реально существующих проблемах и находит сочувственный отклик в умах определенной части молодежи. Приходится констатировать, что усилия властей по нейтрализации пропаганды исламистского подполья выглядят малоэффективными. Запрет экстремистской литературы, закрытие экстремистских интернет-ресурсов не приносят ощутимых результатов. А подчас грубое, подчас немотивированно жесткое использование мер противодействия терроризму и экстремизму, так же как отсутствие морально-этического противовеса исламистским идеологам лишь множит число недовольных существующим положением вещей. «Мы согласны, что социально-экономическое положение оказывает определенное влияние, – объясняет автор статьи одного из дагестанских джихадистских сайтов. – Однако настаиваем на том, что основная причина лежит в религиозно-нравственной плоскости. Да, экономическая отсталость, высокий уровень безработицы, повсеместная коррупция, бедность влияют на ситуацию. Но основным лейтмотивом является ислам. Как говорил поэт Адалло, молодые люди уходят в вооруженную оппозицию из-за нравственных причин, никто не будет терпеть унижения и попирания прав и свобод. Высшими из них для мусульманина является свобода в религиозных правах»[340]. Оставляя за скобками весьма спорный вопрос о попрании религиозных прав в современной России, необходимо заметить, что нравственный аспект в деле противостояния экстремизму и терроризму учитывать жизненно необходимо. В противном случае все усилия в этом направлении окажутся бесплодными.
