Николай Маркевич - История малой россии - 1

Литовский и Коронный Гетманы намерены были переправиться через Вислу. Хмельницкий узнал о том, находясь в Люблине; он быстро двинулся с Бутурлиным и предупредил Поляков. Их военачальники были приведены в ужасное замешательство; сами они были изумлены, видя, что Гетман уже переправился на сторону Варшавскую; но они успели укрепиться на берегу Висли, и с решимостию ожидали нападения. Осмотрев положение стана Польского, Гетман повел на него атаку; храбро наступили Малороссияне и войско Боярина; не менее храбро и Поляки отстаивали поле сражения. Защита национального блага доводила неприятеля почти до отчаяния. Напрасно Гетман покушался опрокинуть врагов; они бились безбоязненно; успеха не было: не только нельзя было опрокинуть их, но и разстроить первых рядов. Они упорно стояли, промежутки изчезали, ряды везде стыкались; свежие войска замещали места убылые; битва клонилась на обе стороны. Еще победа была неопределенна, когда Хмельницкий провели позади правого крыла своего, примыкавшего я Висле, сильный пехотный отряд, спустился к реке, невидимо прошел камышами и кустарниками, поровнялся с Поляками около полустана Польского, взбежал на гору и ворвался во внутренность его. Выстрел и потом копья в тыл неприятелю, смешали его и разстроили; другая часть войска воспользовалась разстройством и опрокинула весь левый фланг. Началась смертная борьба: выстрелы замолкли; одно холодное оружие было в действии; копья козацкие были потребительны; но скоро увидели отступление неприятелей. Тогда началось преследование; весь Польский стан поднялся и вскоре был разсеян и разогнан во все стороны. Конница наша гналась за врагами до темной ночи: она довершила поражение. Снаряды, запасы и весь стан достался нам.

Тогда наша армия выступила к Польским столицам; к ней подоспел на помощь Князь Григорий Григоревичь Ромодановский. Они встретили и разбили Польскую армию при Слонгродеке; Хмельницкий взял в плен Коронного Гетмана Станислава Потоцкого, продержал два месяца в осаде Львов и взял Гродно. В это время явился гонец из Чигирина с известием, что Хан выступил на помощь Полякам, и уже переправляется чрез Днепр. Гетман, немедленно оставя все предприятия, перешел обратно чрез Вислу, и пошел к Чигирину; Бутурлина же уговорил расположиться у Каменца Подольского. В Уманщине, Гетман узнал, что Хан стоит над рекою Озерною; отправил к нему Полкового Асаула Тугая и трех пленных Польских офицеров, и писал к Хану, что не подал ни ему, ни его народу ни каких причин к вражде и к войне; что всегда питал соседскую дружбу к Татарам и предкам Ханским; всегда делал им пособия, одолжения; и ныне просит его уведомить, как нам считать ополчение и нашествие Татар на земли Малороссийские? «Ежели это значит непосредственную войну от самого Хана и его Крыма народу Русскому, так я на сие отвечаю и вдруг наступлю на силы Татарские; если же войска его назначены с постыдного найма на укомплектование или в пособие армий Польских, то даю знать, что Польских войск уже на свете нет, и последние из них разбиты за Вислою, вблизи самой столицы; в чем могут заверить Хана очевидцы и участники битвы — посылаемые Польские офицеры».

Хан отвечал, что ни он, ни его Татары не имеют вражды к народу Русскому; но ему хотелось бы переговорить с Гетманом о делах, очень важных, а потому просит его в Татарский стан для объяснения Гетман вытребовал от Хана двенадцать аманатов, и коль скоро они прибыли к нашему войску, выехал со свитою. Переговоры начались. После первых приветствий, Хан с жаром упрекал Гетмана за присоединение к России, за отдачу Царю себя и народа в покровительство, доказывал, что такой союз навлечет на козаков вечную вражду всех соседних держав. «Малороссия», говорил он, «по своему естественному положению, есть площадь, удобная для действий военных: ее равнина — сборное место для борьбы, для побоищ; ныне у всех народов неизбежны и безконечны войны с Москвою, и Украйна всегда будет разоряема «. — Не предчувствовал Хан, что чрез сто пятьдесят семь лет после его разговоров с Гетманом, все народы, которые могли на этой площади бороться с Россиею, будут ею же поглощены? По крайней мере знал он, что Малороссия была для Крыма оплотом против Москвы, и что Царское войско на походе в Крым должно было проходить Украинские степи. А ныне, по воле Гетмана, Москва стала соседкою хищным Ханским подданным, и без сомнения будет стараться обуздать их набеги и грабительства, «не смотря на то, что Москва недавно вышла из владения Татарского, продолжал Магомед, что «она и теперь их данница, не смотря на безграмотность всех[4] ее чинов и народа, на расколы, на разноверства, не смотря на привязчивость к мелочам, на грубость и невежество, вы им предаетесь. Вспомните войны их с Шведами и Поляками; за что произошли они? За то, что найдена была какая-то нескладица в обоюдных переписках. — За что они безпрестанно дерутся и свирепствуют между собою? За какое-то различие в книгах и крестах. А их жадность к властолюбию, к притязаниям? Не похитили ли они даже и герб Греческой Империи, который никогда им не принадлежал? Наконец и Русский Князь Владимир был Князь Русский, не Московский, жил всегда в Киеве, а в Москве не бывал «.[5] Здесь Хан указывал на времена междуцарственные, на самозванцев, этот дар Сигизмунда, на борьбу домашнюю, на смерть Димитрия, и на выдачу Щуйского."Вы будете пресмыкаться между Москалями, как овцы между волками», заключил Магомед.

Гетман почел это ругательством и начал с гневом изчислять измены, предательства и вероломства Ханов — предшественников; изчислил деньги и богатства, поистинне Царские, которыми сам он подкупал Ислама, и за которые было так безстыдно ему отплачено; напомнил о пособиях, полученных в разные времена от козаков Крымцами, о битвах и гибели наших воинов, за что нас Ханы награждали одними Татарскими «нектаром и амврозиею «, то есть кумысом и бардаком. Перечел все набеги Крымцев на Украйну, все обманы, все насилия, и наконец сотни тысяч в Крыму обоего пола Малороссиян пленников. «О Поляках же» прибавил Хмельницкий «и говорить не чего; у них сколько Панов, столько и с Королей»! Народ Русский не тем несчастлив, что избрал покровителем Царя единоплеменного и единоверного; он, тем несчастлив, что у него такие соседи, каковы Хан и Король. Они то его угнетали и оскорбляли без всяких причин. «А ныне, когда у вас уже нет козаков, ныне, как аспиды над головою человеческою, вы терзаетесь о потере Малороссии. Наш народ был всегда самостоятельным, всегда под правлением Князей, потомков Св. Владимира, которые повелевали и Москвою; ныне мы предались вашим прежним Царям. Видно, судьба Божия, устрояющая дела человеческие всегда к лучшему «- так заключил Гетман, — «избрала соединение нас с народом единоплеменным и единомышленным, по «доброй и обоюдной воле и согласию непринужденному, которых я разрушить почитаю за грех смертельный, и с тем хочу жить и умереть «. Напрасно Хан уговаривал Хмельницкого отложиться от царства. Ни подарки, ни обещания не подействовали. Тогда он прибегнул к угрозам и сослался на силу Татар и на Батыя. — «Что, ты меня думаешь, Хан, напугать как хлопца малоумного?» отвечал Гетман насмешливо. «Царство Сибирское, Казанское и Астраханское уже вам не помогут: они принадлежат нам»! — Когда же напомнил о изменах и побегах Орды под Берестечком и под Жванцем, Могамед бросил на землю подарки, Хмельницким привезенные; и открыто злобясь и враждуя, они разстались.

Возвратясь в Чигирин, Гетман писал к Царю, благодарил за освобождение края от Египетского ига Польского», уговаривал отобрать от Поляков всегдашнее достояние России-Волынию, Покутье и Полесье, и письмо заключил просьбою и чтоб при целости вольностей малая Россия в непременной Монаршей милости всегда пребывала».

И устарев, и ослабев, Гетман не ходил уже сам на войну; ученики его, наши Полковники, в случае надобности, воевали за него; а он занимался делами политическими. В Чигирин приехал Шведский посланник. Король просил у Гетмана помощи против Польши и Германских владетельных Князей, которые воевали с Швециею за Лифляндию, и за притязания Голстинские и Поморянские. В этой просьбе он упирался на все прежние трактаты с народом и Гетманами Малороссийскими, на предстательства Швеции за козаков пред Королями Польскими, и на диверсии, которыми во время войн козацких с речью Посполитою, войска Шведские развлекали силы Польские. Выполняя условия предшественников, Гетман немедленно отправил семь полков регистровых, и три охочекомонных, в числе десяти тысячь козаков, под начальством Киевского полковника Антона Адамовича, которого объявил на время похода Наказным Гетманом.

А к Царю Алексею Михайловичу отписано было, что высылка войск необходима по договорным статьям прежних Гетманов со Шведами, и полезна потому, что послужит во вред общему неприятелю.