Шапи Казиев - Имам Шамиль
КАХЕТИНСКАЯ ДРАМА
Француженка Анна Дрансе была очарована Грузией. А Цинандали - имение князя Давида Чавчавадзе в Кахетии, в сердце Алазанской долины - показалось ей просто райским уголком. Мадам Дрансе попала в Грузию в поисках хлеба насущного, и устройство в семью князя воспитанницей его дочерей считала подарком судьбы.
Князь был внуком Герсевана Чавчавадзе, министра-представителя грузинских царей при русских императорах в период заключения Георгиевского трактата. Давид был женат на внучке последнего венчанного грузинского царя Георгия XII Анне. Ей теперь было 28 лет, и у них было шестеро детей: дочери Саломея, Мария, Елена, Тамара и Лидия, которая была еще младенцем. Немногим старше Лидии был сын Александр. Вдова Грибоедова Нина Александровна была старшей сестрой князя и обычно отдыхала в Цинандали вместе с родными, но в этот раз судьба ее уберегла. Она, вместе с дочерью Чавчавадзе Еленой, гостила у другой сестры князя - Е. Дадиани, вдовствующей владетельницы Мингрелии.
Июнь 1854 года выдался особенно жарким, и семейство князя оставило душный Тифлис, чтобы предаться неге в родовом поместье.
Преодолев за два дня 60 верст, семейство прибыло в Цинандали. Прекрасный дом, окруженный благоухающим садом с гранатовыми и жасминовыми аллеями, скоро заставил забыть трудности путешествия.
Вслед за ними в Цинандали приехала сестра Анны 26-летняя княгиня Варвара Орбелиани с полугодовалым сыном Георгием и 18-летней племянницей княжной Ниной Баратовой. Княгиня Орбелиани была в трауре после кончины ее мужа командира Грузинского гренадерского полка генерал-майора Ильи Орбелиани. Он был смертельно ранен в битве с турками при Башкадыкларе в ноябре 1853 года и через месяц умер в госпитале. Погибший был тем самым Орбелиани, который побывал в плену у Шамиля в 1842 году.
В Цинандали все было тихо и спокойно, а природа поражала своим изысканным великолепием. Имение располагалось на берегу притока Алазани. Отсюда открывались чудесные виды, увенчанные сиянием снежных пиков Кавказского хребта. И располагавшееся за ними государство грозного Шамиля не казалось уже столь опасным соседством, тем более что горцы десятки лет не тревожили Кахетию.
Начальство смотрело на ситуацию иначе. Доставляемые лазутчиками сведения говорили о том, что большие отряды имама собираются для нового похода. Направление его оставалось неизвестным, а командование не имело сил укрепить все приграничные области. Князь Чавчавадзе получил приказ взять под свое начало кахетинскую милицию и укрепиться в старой крепости Шильды, расположенной на подступах к Алазани со стороны Дагестана. Передовым форпостом, в 12 верстах за Алазанью, была Похальская башня, на которой нес службу небольшой гарнизон местной милиции.
Князь не верил, что горцы дерзнут перейти реку. Оставляя семью, он обещал скоро вернуться. Тем более что начавшиеся дожди должны были сделать Алазань полноводной и труднопроходимой, броды держались в секрете, а в соседний город Телав прибыл из Тифлиса большой отряд.
Но на следующее утро долина Алазани уже лишилась своего благостного вида: повсюду полыхали пожары, слышалась канонада, соседи готовились к отъезду, и крестьяне уговаривали княгинь последовать их примеру.
Они уже начали собирать вещи, когда получили записку от князя, подвергшегося нападению отряда мюридов. Нападение было отбито, князь уверял, что скоро все кончится, и просил не беспокоиться. Анна Ильинична объяснила домашним, что недоразумение с горцами скоро разрешится, и занялась детьми, которых переполох вокруг только веселил.
Тем временем появлялись все более явные признаки надвигавшейся беды. Распространились тревожные слухи, крестьяне уходили в лес, а слуги просили отпустить их, пока не поздно.
Княгиня сохраняла спокойствие, но велела уложить в сумки серебро и драгоценности. Примчался на повозке местный врач, намереваясь спасти княжеские семейства, но Анна стояла на своем - муж не велел уезжать.
Стали появляться незнакомые люди, выдававшие себя за телавских беженцев, просились на ночлег и старались вызнать у прислуги, кто из оставшихся в Цинандали самый богатый.
В имении, кроме княжеских семейств и ближайшей прислуги, почти никого не осталось. Вещи были собраны, экипажи нагружены, дети одеты. Оставалось лишь получить весть от князя.
Мадам Дрансе была в ужасе. Она бы давно бежала, если бы знала куда. Однако у нее хватило смелости пойти к реке, чтобы узнать, что происходит на той стороне. Едва она вышла из зарослей орешника, как увидела двух горцев, переходивших реку со своими лошадьми.
С воплями "Горцы идут!" Дрансе бросилась обратно и умоляла княгинь немедленно бежать.
Но было уже поздно. Вокруг затрещали выстрелы. Княгини собрали домочадцев, поднялись наверх и заперлись в бельведере.
Узнав, что Похальская башня захвачена мюридами, князь мобилизовал оставшихся жителей Шильды, а их семейства укрыл в крепости.
На рассвете 3 июля отряды Гази-Магомеда атаковали укрепленное село, но были отбиты. Оставив часть отряда осаждать Шильды, Гази-Магомед напал на соседние села. В тыл нападавшим ударили охотники. Горцы опять отошли, но затем напали уже на другие села.
На помощь грузинской милиции подошли две роты егерей с дружинниками из Кварели и батальон Тифлисского егерского полка с двумя орудиями.
Тогда-то и послал князь Чавчавадзе ту записку в Цинандали. Прося "не беспокоиться", он имел в виду переживания семьи о нем самом, а вовсе не призыв оставаться в имении, как это поняла его супруга.
Все вестовые из Шильды гибли по дороге, но милиционер, отправленный в Цинандали, доставил записку по назначению. Как оказалось, это было не его везением, а желанием разведчиков Шамиля проследить удобный брод через Алазань.
ПЛЕНЕНИЕ КНЯГИНЬ
Из бельведера цинандальского дома, в котором укрылись княжеские семьи, было видно, как имение наполнилось всадниками, как они собирали у родника пленных, как разоряли их дома. Настала очередь княжеского особняка. Горцы заполнили двор, разглядывая готовые к отбытию княжеские экипажи. Нашли сумки с драгоценностями, открыли сундуки, восторженно зацокали. Несколько человек спешились и с веселыми криками бросились в дом. Смерч опустошения сопровождался звоном стекол, треском мебели и жалобными звуками фортепиано, терзаемого неумелыми руками.
Когда заскрипела под чужими ногами лестница, ведущая в бельведер, княгиня Орбелиани благословила близких и стала у двери, решив первой принять новый удар судьбы.
Выбив крепкую дверь, горцы застыли в изумлении перед нежданной картиной. Столько знатных пленниц сразу они никогда не видели. Напиравшая сзади толпа подтолкнула первых, и те бросились разбирать пленниц. Новые претенденты старались тоже кого-нибудь пленить, но пленниц на всех не хватало. Счастливые обладатели пробивались к выходу, подняв пленниц над собой, а тот, что захватил мадам Дрансе, даже вынужден был выпрыгнуть с ней на руках из окна, чтобы пленницу не отняли более сильные.
Появившийся Даниял-бек быстро понял, с кем имеет дело, велел собрать всех пленниц вместе, привести к ним детей и строго охранять. Их даже окружили лошадьми, чтобы отгородить горцев от новых искушений. У разгорячившихся мюридов были отобраны и самые дорогие ценности, включая, как писали хронисты, корону царя Ираклия II (отца Георгия XII), хранившуюся в семье Чавчавадзе как реликвия.
Даниял-бек, говоривший по-грузински и по-русски, выяснил кто есть кто, переписал пленных и велел отправить их в лагерь Шамиля. Дамам он обещал неприкосновенность, а горцам - лишить головы любого, кто посмеет их обидеть. Знатных пленниц, включая мадам Дрансе, горцы посадили на экипажи. Речку экипажи переехать не смогли и были сожжены. Пленницы пошли вброд, не желая садиться на лошадей позади своих похитителей. Но когда княгиню Чавчавадзе чуть не унесло рекой, они были посажены на лошадей силой. Княгиня одной рукой вынуждена была держаться за пояс своего похитителя, а другой прижимала к себе четырехмесячную Лидию. Мадам Дрансе упиралась изо всех сил, кричала, что она француженка и что не позволит... Ее провожатый по-французски не понимал и ответил ударом нагайки по спине гувернантки, после чего она сочла за лучшее покориться судьбе и положиться на Деву Марию.
Пленных крестьян погнали вместе со скотом и груженными добром арбами. Спаслась лишь тетка князя престарелая Тиния Орбелиани, которая успела забиться в чулан и не была найдена.
Получив известие о захвате Цинандали, князь Чавчавадзе поспешил на выручку, но, подойдя к берегу Алазани, увидел, что имение его объято пламенем. Он надеялся, что семейство успело уехать. А на пути возвращавшейся из Цинандали партии горцев решил устроить засаду.
Когда показался первый отряд, по нему был открыт огонь из ружей и пушек. Бросая добычу, горцы отступили. Соединившись с другим отрядом, они пошли другой дорогой, но и здесь их ждала засада.
