Жозеф Мишо - История крестовых походов
Эта кровавая трагедия, причин которой они не знали, поразила удивлением и ужасом Людовика IX и его спутников. Пленный монарх находился тогда в палатке, подаренной ему султаном; вдруг является перед ним с обнаженным мечом и весь в крови один из главных эмиров. "Султан не существует, - говорит он ему угрожающим тоном, - что дашь ты мне за то, что я освободил тебя от врага, который замышлял твою и нашу погибель?" Людовик не отвечал ничего. Тогда, приближая к королю острие меча, эмир в ярости закричал: "Разве ты не знаешь, что я теперь властелин над тобою? Сделай меня рыцарем, или ты погиб!" - "Сделайся христианином, - возразил король, тогда я сделаю тебя рыцарем". Эмир удалился, не сказав больше ни слова. В то же время другие эмиры, вооруженные мечами и с бердышами, повешенными у шеи, взошли на галеры, где находились бароны и знатные владетели, и начали угрожать пленникам голосом и жестами, повторяя на своем варварском наречии, что они истребят теперь всех франков. Бароны думали, что для них настал последний час; в испуге начали они готовиться к смерти и исповедовались друг другу; сир Жуанвилль рассказывает нам, что он принял исповедь от Ги Ибелинского, коннетабля Клирского, и что дал ему "такое разрешение, на какое Бог дал ему власть". Несколько дней король и его рыцари подвергались угрозам. Между тем, дошло дело и до переговоров о соглашении. Одни из эмиров хотели, чтобы исполнены были условия перемирия, заключенные с султаном; другие настаивали на заключении нового договора. После долгих споров было решено, что король Французский возвратит Дамиетту, прежде чем получит свободу, и что франки уплатят половину выкупа, прежде чем выйдут из Нила. Когда наступило время давать клятву в соблюдении условий перемирия, король обещал исполнить все эти условия, но отказался дать формальную клятву, которую требовали от него; патриарх Иерусалимский и епископы умоляли его согласиться на принесение присяги; мусульмане угрожали ему смертью, если он не произнесет клятвы; Людовик устоял и перед мольбами, и перед угрозами и не произнес присяги, которой требовали от него.
С той и с другой стороны заботились теперь только об осуществлении договора. Галеры с пленниками спускались вниз по Нилу, между тем как мусульманская армия двинулась сухим путем. Христиане, оставшиеся в Дамиетте, передали город эмирам; египетская армия шумно вступила в город; оставшиеся в городе больные были умерщвлены, а все принадлежавшее франкам предано разграблению. Распущенность и беспорядки среди мусульман дошли до того, что мамелюки готовы были на самые жестокие крайности и задумывали истребить всех христиан. Эмиры, увлеченные страстями толпы, приказали возвратить галеры обратно по Нилу и начали советоваться между собою о том, что им делать с пленниками. Одни были того мнения, что не следует давать пощады ни королю франков, ни его спутникам. "Смертью, - говорили они, следует воздать ему за смерть, которую они принесли, и костями их должны убелиться поля, которые они опустошили". После долгого совещания готовы были уже произнести ужасный приговор над пленниками, но тут один эмир заметил, что "с мертвецов нельзя будет взыскать выкупа"; губительный меч остановился перед этою мыслью, и страх лишиться 400.000 солидов спас монарха и его баронов. Последовал приказ проводить галеры до Дамиетты; мамелюки вдруг стали обнаруживать более мирное настроение; уплатив сумму, обещанную по договору, Людовик IX покинул Нил и 14 мая высадился в Птолемаиде с семейством своим и с печальными остатками своей армии.
Глава 32
Скорбь на Западе при известии о несчастиях, постигших Людовика IX в Египте. - Пребывание короля в Палестине. - Переговоры с каирскими мятежниками. - Возвращение Людовика во Францию. - Окончание похода (1250-1253)
Весь Запад был убежден, что Египет покорен крестоносцами; во Франции первые, кто заговорил о пленении короля и его армии, были заключены в тюрьму и преданы смертной казни; когда же истина стала известна, всеми овладело отчаяние; глава верующих послал христианским государям и епископам письма, преисполненные печали. "О, обманчивые страны Восточные! - восклицал папа. - О, Египет, царство мрака, неужели для того только сулил ты в начале войны радостные дни, чтобы повергнуть всех нас в мрачную тьму и самому оставаться похороненным во тьме глубокой ночи!" Иннокентий выразил письменно свои соболезнования королеве Бланке, написал также Людовику IX, чтобы подкрепить его в его испытаниях. Преемник Петра в письмах своих заклинал Господа "изъяснить тайны гнева Его, чтобы не усомнились и не посрамлены были верующие". Матфей Парижский передает нам, что в некоторых городах Италии в стонах народа слышались проклятия, и что вера многих поколебалась. Рыцари и бароны Англии не могли простить Генриху III, что он задержал их у своих очагов в то время, как братья их крестоносцы подвергались таким страданиям на берегах Нила; Фридрих отправил на Восток послов, чтобы ходатайствовать у султана Египетского об освобождении короля Французского и его товарищей по несчастью. Даже Испания, сама занятая войною с сарацинами, видела теперь одни только несчастья христиан за морем, и король Кастильский поклялся отправиться на Восток для отмщения за удары, нанесенные делу Христа.
Когда Людовик IX приехал в Палестину, то первой его заботою было отправить послов в Каир для уплаты остального долга эмирам и для освобождения воинов Креста, которые томились еще в плену у неверных. Возвратившиеся послы привезли с собою только 400 пленников и рассказали со слезами, как ежедневно эмиры и народ египетский предают смерти баронов и рыцарей Креста "различными истязаниями". Между тем как Людовик таким образом весь был поглощен мыслями о печальных товарищах своей неволи, он получил письмо от королевы Бланки, которая убедительно просила его покинуть Восток. У него явилось было намерение возвратиться в свое королевство; но палестинские христиане умоляли его не покидать их. И действительно, если бы он возвратился в Европу, то на какие средства спасения осталось бы надеяться Святой земле и народу Иисуса Христа? Какая власть освободила бы воинов Креста, которых мамелюки все еще держали в оковах? Король пожелал посоветоваться с обоими своими братьями и знатными владетелями, бывшими при нем; большая часть баронов имели родственников или друзей среди пленников, оставшихся еще в Египте; но желание переправиться отсюда за море, увидеть вновь свои давно покинутые замки заглушало в них всякое сострадание. Они представляли Людовику IX, что у него не было войска и что состояние его королевства требует его возвращения в Европу. Многие даже резко выражали свое мнение по этому поводу; но сир де Шастеней, Вильгельм Бомонский, маршал Франции, и благодушный Жуанвилль думали, напротив того, что для короля постыдно отступаться от Крестового похода. После многих рассуждений Людовик, обратясь к присутствующим на совете, сказал: "Если я покину эту землю, ради которой Европа принесла уже столько жертв, то кто осмелится остаться тут после меня? Разве желательно, чтобы меня, прибывшего для защиты королевства Иерусалимского, могли упрекнуть в его разорении? И потому я останусь здесь, чтобы спасти то, что у нас осталось, чтобы освободить моих пленников и чтобы воспользоваться, когда это будет возможно, раздорами между сарацинами". После такого заявления короля, говорит Жуанвилль, "многие были совершенно поражены и начали плакать горячими слезами". Герцоги Анжуйский и Пуатьерский, многие знатные владетели начали готовиться к отъезду. Король поручил им отвезти письмо, обращенное ко всему французскому народу, в котором он рассказывал о победах и несчастиях христианской армии, и просил верующих подать помощь Святой земле.
Единственное, на что мог надеяться теперь Людовик IX и что могло несколько успокаивать христианские колонии, - это раздоры, царствовавшие в то время между мусульманами. Вскоре после отъезда своих братьев король принял посольство от Алеппского и Дамасского султана, предлагавшего ему соединиться с ним, чтобы пойти войной на Египет и наказать восставших мамелюков. Людовик ограничился ответом, что он связан договором с египетскими эмирами, и что в случае неисполнения ими условий договора он охотно присоединит свои войска к армии султана Сирийского. В то же время он отправил в Каир Иоанна Валансьенского с предложением эмирам выбора между миром и войною; эмиры снова обещали исполнить все их обещания, если король Французский согласится быть их союзником или помощником. И более 200 рыцарей были немедленно выпущены на свободу. Эти несчастные жертвы Крестового похода прибыли в Птолемаиду около 1 октября 1251 г. Воспоминание о том, что они выстрадали, зрелище их настоящего бедственного положения исторгало слезы сострадания у всех, кто видел их. Посреди этих пленников несли гроб с останками Готье Бриеннского, графа Яффского. Готье Бриеннский был мученически умерщвлен народом каирским за его преданность делу христиан. После битвы при Газе его, захваченного в плен, отвели в Яффу, принадлежавшую ему, которую осаждали теперь хорезмийцы. Готье поставили перед городом и обещали возвратить ему свободу, если он убедит жителей сдаться; вместо того, чтобы исполнить требование неверных, Готье, напротив, стал убеждать защитников города биться до смерти ради спасения народа Божьего; жестокое заточение и наконец смерть были воздаянием за его великодушное самопожертвование. Людовик IX пожелал почтить этот образец христианского патриотизма; вместе с духовенством и со всем народом птолемаидским он сам сопровождал останки Готье Бриеннского, которые были погребены в церкви рыцарей-иоаннитов.
