Александр Гогун - Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944
Использовались и более суровые приемы по привлечению потенциальных информаторов к сотрудничеству. По свидетельству диверсанта и разведчика Леонида Бернштейна, при разработке коллаборационистов в райцентре Клетня партизанами Черниговско-Волынского соединения на задание была послана девушка, «которая сумела встретиться с начальником полиции и передать письмо от партизан. — “Если вы расстреляете нашу партизанку, мы расстреляем 16 твоих родственников, взятых нами в заложники”.
И начальник полиции передал все требуемые сведения. А если бы такого не случилось, уж поверьте, партизаны бы свое слово сдержали»[726].
Нередко агентам давали материальные ценности, в том числе украшения, или деньги. Делалось это либо для того, чтобы завербовать человека, либо чтобы облегчить агенту выполнение задания — например, откупиться от проверки документов, или дать взятку какому-либо должностному лицу с целью получения от него сведений, но при этом не вербуя его.
По словам секретаря подпольного Сумского обкома П. Куманька, были и другие способы получения услуг от представителей оккупационных властей: «Полезнее всего брать для этой работы красивых девушек. Вот мы знаем такой случай по Шостке, когда одна девушка связалась с бургомистром, получила право проезда в Киев и обратно, дважды побывала в Киеве и привезла нам очень ценные сведения. В Киеве она также заимела связь с большим начальством»[727].
Не брезговали «народные мстители» и помощью несовершеннолетних, легко увлекаемых романтикой войны и «взрослыми» заданиями. Бывший заместитель командира по разведке отряда им. Кармелюка Каменец-Подольского соединения им. Михайлова Алексей Артамонов свидетельствовал, что дети не вызывали подозрений противника: «Это были самые лучшие разведчики у нас. Потому что для того, чтобы переехать, например, железную дорогу, невозможно было, перейти ее тоже невозможно было, кругом везде организовывались, стояли немецкие посты, полицейские посты. А пацаны наши там садились на телегу, по паре человек, положим, садились там, пару человек накрывали сеном, и тоже туда. И эту подводу — на подводе сидят пару пацанов — по четырнадцать, там, двенадцать лет. И переезжают запросто переезд, стоят немцы, видят там — пацаны едут на лошади, ну, пропускают их, досмотра никакого. Таким порядком они передавали хорошие разведданные, которые нельзя было передать [иначе]»[728].
Операции на оккупированной территории облегчались наличием у партизан поддельных документов, либо изготавливавшихся кустарным способом на месте, что практиковалось даже в отрядах НКГБ СССР[729], либо высылаемых из-за линии фронта. Для этих целей РО УШПД создал отделение спецтехники. С декабря 1942 по конец 1944 г. им было изготовлено более 1000 различных бланков, паспортов, удостоверений, справок, пропусков, явочных карточек и т. д., а также 250 военных и гражданских печатей на немецком, русском и украинском языках. Услугами отделения спецтехники РО УШПД пользовались разведотделы фронтов и другие организации и учреждения, занимавшиеся зафронтовой борьбой.
К числу выдающихся агентов партизан УШПД относил Станислава Швалленберга — наполовину немца, наполовину поляка, по политическим убеждениям — национал-демократа. Он являлся военнослужащим Вермахта в чине фельдфебеля, и уже в 1941 г. дезертировал из армии, перешел к подпольщикам, а потом к партизанам соединения им. Михайлова. Как отмечалось в отчете разведотдела УШПД, «Швалленберг часто появлялся в окружении партизан, переодетых в немецкую форму, в селах, и наводил свои порядки. Предатели вылезали из своих нор и нашептывали “пану офицеру” через “переводчика” о партизанах, о беглых военнопленных и т. п. “Пан офицер” все выслушивал, а потом беспощадно расправлялся с предателями. Днем Швалленберг играл в футбол с немцами в Шепетовке, бывал на вокзале, беседовал за столиком с кружкой пива с приезжающими немецкими офицерами и солдатами, узнавал о направлении движения воинских частей, их численности и вооружении, настроении, потерях, положении в Германии, а на другой день командование партизанского отряда имело сводку разведданных для передачи их в УШПД»[730]. При этом нелегальное положение Швалленберга не позволило ему добыть действительно ценную информацию стратегического характера.
Другим достижением оперативники разведотдела считали склонение к сотрудничеству агента «Ани», беспартийную дочь польского рабочего. Вербовку осуществили разведчики партизанского отряда им. Хрущева под командованием Шангина в мае 1944 г. «Аня» работала секретаршей в управлении дистрикта «Галиция» и, по ее словам, лично знала губернатора Отто Вехтера, генерал-губернатора Ганса Франка, а также руководителя ОУН(м) А. Мельника и главу УЦК В. Кубийовича. Несмотря на объявленный широкий круг общений, она передала в УШПД следующие данные: «О месте нахождения главной квартиры Гитлера в с. Дуньковицах (под Перемышлем в Дунько-вицах находилось два бункера, но они не являлись штаб-квартирой Гитлера. — А. Г.). 2. Место нахождения штаба генерал-фельдмаршала Маннштейна 3. Сведения о получении подразделениями УПА вооружения и боеприпасов от немцев. 4. Разведданные о подготовке немцами прорыва линии фронта в районе Владимир-Волынский»[731]. Крупным успехом агентурной работы добычу этих данных назвать сложно.
Таким образом по-настоящему глубокой агентурной разработки противника партизаны УШПД провести не смогли. Иными словами, положение (статус) первичных агентов был довольно низким. Подчиненные Строкача больше работали, если так можно выразиться, «вширь». Например, разведсеть сабуровского соединения, на основании данных которых составлялись разведсводки в УШПД, в той или иной степени освещала события, происходившие на территории семи областей Украины и Белоруссии[732]. Агентура этого отряда находилась на территории от Киева на востоке до Бреста на западе, от Минска на севере до Винницы на юге.
Агентура засылалась в генерал-комиссариаты, рейхскомиссариат «Украина», райуправы, на различные промышленные предприятия в городах, полицию и иные коллаборационистские формирования, а также ОУН-УПА, в том числе в командный состав районного уровня, и АК.
В общей сложности в годы войны отрядами и соединениями УШПД и его представительств на фронтах было завербовано 1296 агентов и 11 резидентов и связных[733]. (В это число не входит не поддающееся учету, но куда большее количество упоминавшихся партизанских «доверенных лиц», не оформлявшихся как агенты.) Еще 1978 человек были привлечены в качестве «внутренней агентуры», т. е. осведомителей в самих партизанских отрядах — людей, собиравших сведения относительно настроений и поведения партизан[734].
Получая данные войсковой и агентурной разведки основных диверсионно-боевых партизанских соединений, с марта 1944 г. разведотдел УШПД дополнительно приступил к созданию специальных разведывательных партизанских отрядов. Соответствующие указания были даны ряду партизанских командиров. Всего на базе уже существующих соединений было организовано шесть конных партизанских разведывательных отрядов, снабженных радиостанцией и находившихся в подчинении РО УШПД. Численность каждого отряда варьировалась от 25 до 150 человек, минимум 50 % личного состава было вооружено автоматическим оружием. Командование этих формирований было ориентировано на выполнение сугубо разведывательных задач, ведение как агентурной, так и войсковой разведки. Отряды действовали на территории и объектах Западной и Закарпатской Украины, Польши и Словакии, представляющих интерес для РО УШПД, и в целом оказались довольно эффективными.
В незначительных масштабах велась и техническая разведка путем применения прибора для прослушивания и записи телефонных разговоров и телеграфных передач. Для маскировки подключения и подслушивания использовались провода длиной 400–500 м, что давало возможность удаляться от места подключения и развернуть работу аппаратуры. Спецгруппа, снабженная этим устройством, была выброшена в тыл противника 5 июня 1943 г. Первая попытка прослушивания разговоров по телефонной линии связи Туров-Давидгородок не принесла сколько-нибудь ценных данных, но зато показала принципиальную выполнимость задания. В середине июня 1943 г. было организовано прослушивание на участке железной дороги Рокитно — Олевск, недалеко от станции Остки. До октября включительно были добыты сведения относительно работы железнодорожного транспорта, а также распоряжения гебитскомиссариата о проведении сельхозработ и распоряжения военных властей о проведении противопартизанских операций[735]. В указанный период спец-группа направила в УШПД 111 радиограмм. Найденный подземный кабель высокочастотной линии связи на шоссе Киев — Житомир — Ровно не был использован в оперативных целях, т. к. не была вовремя доставлена техника для его «вскрытия». Попытки организовать несколько подобных разведгрупп не удались из-за недостатка людей, в совершенстве владевших немецким языком, длительности подготовки специалистов по работе со сложной техникой, а также нехватки самой аппаратуры.
