Дмитрий Волкогонов - Триумф и трагедия, Политический портрет И В Сталина (Книга 2)
Судьба Коминтерна была предрешена. Весной 1943 года международная организация трудящихся, которая после Октябрьской социалистической революции, казалось, покроет кумачовыми стягами весь мир, самораспустилась, Сталин, отвечая 28 мая 1943 года корреспонденту агентства Рейтер Кингу, подчеркнул:
"Роспуск Коммунистического Интернационала является правильным и своевременным, так как он облегчает организацию общего натиска всех свободолюбивых наций против общего врага - гитлеризма... разоблачает ложь гитлеровцев о том, что .Москва якобы намерена вмешиваться в жизнь других государств и "большевизировать" их".
Политический прагматизм Сталина, который не остановил его перед ликвидацией Коминтерна, подтолкнул его и к налаживанию отношений с православной церковью. Хотя он, конечно, был полностью согласен с большевистской линией по отношению к церкви, изложенной Лениным еще в 1922 году. Видимо, стоит сделать отступление, чтобы познакомить читателя с этим страшным документом, доселе не опубликованным в советской печати, хотя сведения о нем просачивались неоднократно.
В марте 1922 года Ленин узнал о происшествии в Шуе, когда толпа прихожан не позволила представителям советской власти разграбить православный храм,, хотя реквизиция ценностей и объяснялась: "для нужд борьбы с голодом". Сопротивление было расценено как бунт, инспирированный духовенством и остатками буржуазии. Ленин 19 марта продиктовал секретарю М. Володичевой по телефону письмо для членов Политбюро (приведу лишь часть документа):
"Строго секретно. Просьба ни в коем случае копий не снимать, а каждому члену Политбюро (тов. Калинину тоже) сделать свои заметки на самом документе.
Ленин".
"По поводу происшествия в Шуе, которое уже поставлено на обсуждение Политбюро, мне кажется, необходимо принять сейчас же твердое решение в связи с общим- планом борьбы в данном направлении. Так как я сомневаюсь, чтобы мне удалось лично присутствовать на заседании Политбюро 20 марта, то поэтому я изложу свои соображения письменно...
Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов рублей...
...Один умный писатель по государственным вопросам справедливо сказал, -что если необходимо, для осуществления известной политической цели, пойти на ряд жестокостей, то надо осуществлять их самым энергичным образом и в самый кратчайший срок, ибо длительного применения жестокостей народные, массы не вынесут... (Ленин ошибался: народ вынес десятилетия "жестокостей".)
...Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с^ такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий... Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать...
Ленин".
Сталин был последовательным исполнителем таких указаний. Хотя в этом письме, естественно, была выражена линия отношения не только к церкви. Благодаря репрессивным классовым "граблям" русская православная церковь была крайне ослаблена. И вот сейчас, в разгар войны, Сталин, зная, что церковь не забыла прошлого "в течение нескольких десятилетий", повернулся лицом к ней. Будучи циничным прагматиком,. Верховный Главнокомандующий увидел в церкви способ улучшения отношений с союзниками. Бывший семинарист дотоле не баловал вниманием церковь. Более того, по инициативе Сталина с 1925 года не разрешалось избирать главу Русской православной церкви. Временным главой церкви стал Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий. Сталин не давал согласия и на созыв Поместного собора, что, в свою очередь, не позволяло пополнить состав Священного Синода, который долго не функционировал. И вдруг Сталин 4 сентября 1943 года приглашает к себе на дачу председателя Совета по делам Русской православной церкви Г. Г. Карпова. Во время беседы, в которой приняли участие Маленков и Берия, были обсуждены вопросы роли церкви в условиях войны. Нужно сказать, что Русская православная церковь неоднократно вносила крупные денежные суммы на военные нужды страны, передала крупные ценности в фонд государства. Священнослужители использовали свое влияние для укрепления веры народа в окончательную победу над агрессором.
Выслушав Карпова, Сталин предложил сегодня же принять высших священнослужителей. Уже через несколько часов у него были митрополиты Сергий, Алексий и Николай, немало удивленные этим высоким вниманием. В долгой беседе, состоявшейся у Сталина, было одобрено проведение Собора, избрание патриарха, открытие религиозных учебных заведений. Верховный Главнокомандующий, любуясь своим "великодушием", пообещал материальную помощь, различные послабления, многозначительно поглядывая при этом на Берию. Думаю, Сталин наслаждался невообразимой возможностью бывшего семинариста влиять не только на судьбы высших церковных деятелей, но и религии в целом. Справедливости ради нужно заметить, что значительная часть обещаний, которые дал Сталин, была выполнена.
На следующий день, 5 сентября 1943 года, "Правда" сообщила о знаменательной (единственной до 1988 г.) встрече руководства страны с главой церкви: "...Митрополит Сергий довел до сведения Председателя Совнаркома, что в руководящих кругах православной" церкви имеется намерение в ближайшее время созвать Собор епископов для избрания Патриарха Московского и всея Руси и образования при Патриархе Священного Синода.
Глава Правительства тов. И. В. Сталин сочувственно отнесся к этим предложениям и заявил, что со стороны Правительства не будет к этому препятствий".
Почему Сталин вдруг вспомнил о церкви? Думаю, по двум причинам. Первое - Верховный Главнокомандующий оценил патриотическую роль церкви в войне и хотел поощрить эту деятельность. Второе обстоятельство связано с международными делами. Сталин готовился к первой встрече в верхах в конце года в Тегеране. Он ставил перед собой цель не только добиваться ускорения открытия второго фронта, но и увеличения объема военной помощи. Немалую роль в этом мог сыграть Комитет помощи Советскому Союзу в Англии, возглавляемый одним из руководителей англиканской церкви X. Джонсоном. Сталин, получивший несколько посланий от настоятеля Кентерберийского собора, решил сделать публичный жест, который бы свидетельствовал о его более лояльном отношении к церкви вообще. Сталин понимал, что на Западе этот сигнал обязательно будет замечен и вызовет благожелательную реакцию. Не тщеславие бывшего недоучившегося семинариста двигало советским лидером, а сугубо прагматические расчеты в отношениях с союзниками.
Отношения с союзниками достигли своего апогея на встречах "большой тройки". Известно, что Тегеранская конференция (28 ноября-1 декабря 1943 г.), Крымская (4-11 февраля 1945 г.). Берлинская (17 июля-2 августа 1945 г.) были пиками военно-политического сотрудничества государств, столь разных во всех отношениях. Может быть, эти конференции, как и само сотрудничество в целом, уже тогда показали приоритет общечеловеческих ценностей над классовыми и идеологическими. Решения конференций и их роль хорошо известны. Я намерен затронуть лишь некоторые вопросы, касающиеся отношения Сталина к проблемам, которые обсуждались на них.
Сталин был "домоседом". Он был готов встретиться с лидерами союзных государств, но не желал далеко и надолго отлучаться. Черчилль и Рузвельт предлагали местом встреча Каир, Асмэру, Багдад, Басру, другие пункты южнее СССР. Черчилль даже рассчитывал, что Сталин согласится на встречу в пустыне, где можно было бы, по словам английского премьера, организовать три палаточных лагеря и совещаться в безопасности и уединении. Сталин настоял на Тегеране, ибо, по его словам, оттуда он мог продолжать осуществлять "повседневное руководство Ставкой". Черчилль и Рузвельт после долгой переписки были вынуждены согласиться. Сталин, разумеется, не сказал, что он побаивался полетов на самолете. В жизни Сталина это был первый полет. Он сам не любил рисковать, не хотел вносить в свою жизнь какой-нибудь элемент случайности. "Вождь" шел к зениту своей славы, и даже сама вероятность (пусть очень незначительная) какого-либо нежелательного события тревожила Сталина. За два дня до вылета он направил Рузвельту и Черчиллю телеграммы аналогичного содержания:
"Ваше послание из Каира получил. Буду готов к Вашим услугам в Тегеране 28 ноября вечером".
Фраза "буду готов к Вашим услугам..." в устах Сталина звучит более чем необычно. Но советский лидер хотел выглядеть джентльменом.
Сталин сделал все для того, чтобы вопрос о втором фронте на Тегеранской, конференции был в центре вниманий. Правда, встречаясь вечером 28 ноября с Рузвельтом, они говорили о погоде в Советском Союзе, событиях в Ливане, о Чан Кайши, де Голле, Индии, но не о втором фронте. Разговор зашел даже о будущей политической системе в Индии, и Рузвельт неожиданно сказал, что "было бы лучше создать в Индии нечто вроде советской системы, начиная снизу, а не сверху. Может быть, это была бы система советов". Сталин истолковал это по-своему и ответил, что "начать снизу - это значит идти по пути революции".
