Петр Рябов - История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I
А значит, «оппозиционность» боярства, как и его противопоставление дворянству, во времена Ивана IV не следует преувеличивать (как, впрочем, и независимость уделов, церкви или новгородцев). Но даже эта (возможная, неопределённая и потенциальная) оппозиционность не устраивала самодержца. По словам немца-опричника Генриха Штадена: «Кто был близок к великому князю, тот сжигался, а кто оставался вдали, тот замерзал».
Продолжая дело, начатое его дедом и отцом, но резко расширив его масштабы, Иван IV своими казнями и террором стремился насадить в стране атмосферу полного бесправия, ужаса перед властью, тотальной зависимости населения от царской воли, разрушив последние общественные связи, способные в будущем противостоять диктату «сверху». В.Б. Кобрин констатирует: «Итак, острие опричного террора было направлено вовсе не только и даже не главным образом против боярства… Вместе с тем было бы, вероятно, ошибкой на этой основании видеть в опричнине лишь случайный эксцесс, прихоть полубезумного деспота. Ведь по всей Европе в те времена появляются на престолах тираны – Людовик XI во Франции, Генрих VIII в Англии, Филлип II в Испании. Не закономерность ли?» Несомненно, создание абсолютистского государства на развалинах средневекового общества, порождало подобный тип тирана-правителя, способного, применив запредельную дозу насилия, привести общественное многообразие к «единому знаменателю» самодержавного государства.
С.Т. Жуковский и И.Г. Жуковская отмечают: «Вообще в Московском государстве не существовало законов, защищающих чьи бы то ни было права, как не было и самого понятия прав. Поэтому историки обычно не называют социальные группы Московского государства сословиями (сословия – это группы, различающиеся своими правами). Все землевладельцы обязаны были нести военную и иную государственную службу; за провинности царь мог отобрать как поместье, так и наследственную боярскую вотчину». А посадские люди и крестьяне несли «тягло», то есть платили государственные налоги и выполняли повинности. Причём дворянская служба была столь тяжела, что во времена Ивана IV появляются указы, запрещающие дворянам поступать в холопы (!) и тем самым уклоняться от своего сословного долга – военной службы. Подати же с населения собирались посредством правежа – неплательщиков ежедневно но нескольку часов били на площади по ногам палками. С.Т. Жуковский и И.Г. Жуковская отмечают: «Способность человека выстоять на правеже в течение установленного срока… считалась доказательством того, что денег у него действительно нет».
Опричнина же, в которую царь с особой охотой привлекал «худородных» дворян и иноземцев, способствовала экспроприации феодальной аристократии (при помощи «опал», ссылок, казней, конфискаций земли и массовых «переборов людишек»), ослабляла боярство и усиливала дворянство, безоговорочно поддерживающее царя и ориентирующееся на товарное производство – товарное производство хлеба.
Какими же были итоги правления Ивана IV? Максимилиан Волошин так поэтически подводит эти итоги:
«И московские ИоанныНа татарские веси и страныНаложили тяжёлую пядьИ пятой наступили на степи…От кремлевских тугих благолепийСтало трудно в Москве дышать.»
Двадцатипятилетняя (и позорно проигранная!) Ливонская война, набеги крымских татар, опричное разорение, внешнеполитические неудачи, голод, эпидемии, рост налогового бремени невероятно опустошили страну и ввергли её в глубочайший и тотальный кризис. Население массово разбегалось на юг (в Дикие степи, в казаки), и на восток (за Волгу). В 1570-е – 80-е годы весь север и центр Московии запустели. Крестьяне либо погибли в годы опричного террора, либо бежали. Необработанными в Московии в эти годы оставались от 50 до 90 % земли (например, в Московском уезде обрабатывалось 16 % пашни). Многие помещики, лишившиеся крестьян, были вынуждены нищенствовать – «волочиться меж двор». Псковский летописец писал тогда: «Царь учиниша опричнину… И от того бысть запустение велие Русской земли». Так, в Новгородской земле после опричного погрома, осталась в живых лишь пятая часть жителей.
В.О. Ключевский отмечал: «Люди Московского государства… как будто чувствовали себя пришельцами в своем государстве, случайными, временными обывателями в чужом доме; когда им становилось тяжело, они считали возможным бежать от неудобного домовладельца, но не могли освоиться с мыслью о возможности восставать против него или заводить другие порядки в его доме». Земли было много, но рабочих рук катастрофически не хватало. С.Т. Жуковский и И.Г. Жуковская отмечают парадокс российской жизни XVI века:
«Огромное государство с редким, текучим и слабо организованным населением было почти неуправляемым – царь мог отрубить любое количество голов, но не мог заставить подданных выполнять свои распоряжения. «Опираться можно лишь на то, что оказывает сопротивление»; сопротивление всех общественных сил, которые могли его оказывать в XVI веке было полностью сломлено». И независимая знать, и самостоятельная церковь, и вольные города, и автономные уделы – всё было «добито» в эпоху Ивана IV. Но победа государства в этой вековой кровавой войне против собственного населения воистину оказалась «Пирровой» – ибо привела к разорению и надрыву страны и катастрофе «Смутного времени».
Одним из ближайших последствий опричнины было наступление системы крепостного права. В ответ на катастрофическую убыль тяглых крестьян (вызванную политикой массированного государственного терроризма) в 1580-е годы царем вводятся первые «заповедные лета» (то есть годы, когда крестьянам нельзя было уходить от господина и в Юрьев день – пока ещё в порядке исключения и в силу «чрезвычайных обстоятельств», на время, но известно, что чрезвычайные обстоятельства могут длиться веками, и нет ничего более постоянного, чем «временные меры»). Л.М. Ляшенко констатирует: «непосредственной причиной закрепощения крестьян стала опричнина. При неразвитости государственного аппарата, отсутствии регулярной армии и полиции удержать крестьян в повиновении мог только грубый террор со стороны центральной власти».
На смену «внешнему» трёхвековому игу монголов шло новое, ещё более жуткое, трёхвековое «внутреннее» иго – крепостное право, наложившее свой зловещий отпечаток на всё русское общество, его сознание, быт и культуру. Дикий деспотизм распоясавшейся власти, атмосфера страха, утверждение крепостного строя, Смутное время начала XVII века – таковы последствия правления Ивана Грозного. При этом царь действовал, по словам В.Б. Кобрина: «с подкупающе наивной административной логикой: крестьяне бегут – так прикажем им сидеть на месте. Но роль опричнины в утверждении крепостного права не ограничивается хозяйственным кризисом. Ведь без террористической, репрессивной диктатуры, может быть, не удалось бы загнать крестьян в крепостное ярмо… Террор опричников привёл к установлению деспотического режима, при котором возникает некое «равенство» рабов. Завершилось превращение русских дворян в холопов самодержавия… Цепная реакция рабской психологии привела к тому, что крестьяне оказались ещё более закрепощены и принижены, чем их господа».
Логика режима Ивана IV (завершившего собой предшествующую череду зловещих правителей Московии) не только принесла неисчислимые страдания его подданным, но и оказалась, в конечном счёте, саморазрушительной. Опустошая страну террором и истребляя все живые и самостоятельные силы в Московии, царь вверг её в глубочайший экономический, социальный и внешнеполитический кризис, сделал лёгкой добычей внешних врагов. Опричный режим мог лишь истреблять оппозицию, но не защищать страну от внешних противников (что и показали поражения в войнах с Крымом и Литовской Русью). А, убив своего сына и наследника (и предварительно старательно перебив других родственников), Иван IV подписал приговор и собственной династии.
По словам В.Б.Кобрина: «Как и большинство диктаторских режимов, режим Грозного, сцементированный лишь террором и демагогией, не пережил своего создателя, хотя и оставил неизгладимые следы как в психологии господствующего класса и народных масс, так и в судьбах страны… Думается, не только разорение страны, даже не только жестокое крепостничество, но и в не меньшей степени развращающее влияние на общественное сознание обусловливают отрицательную оценку роли опричнины и в целом деятельности Ивана Грозного в истории России». Произвол и насилие со стороны власти, рабство и бесправие подданных (утешающихся лишь тем, что ими правят могучие государи, а у них самих в полном подчинении есть ещё более бесправные рабы) окончательно стали в эпоху Ивана IV неотъемлемыми чертами русской политической жизни, а деспотизм в Московии восторжествовал в своих крайних и законченных формах.
Споры об Иване IV в исторической науке
