Михаил Постников - Критическое исследование хронологии древнего мира. Библия. Том 2
§ 2. Клерикальная империя Средиземноморья по Библии
Законы Моисея
Дадим слово Морозову:
«Был ли Моисей?… существовал ли когда–нибудь коллектор моральных требований древнего общества, письменно оформивший их в документе, называемом «Десятью заповедями»?
Конечно, существовал, так как эти заповеди — факт и, кроме того, все десять соединены между собой в монолитное произведение. Это — первый свод законов земного человечества, написанных, несомненно, одним лицом.
Но был ли автором его именно Моисей, имя которого они носят. В этом можно сильно сомневаться именно потому, что они — кодекс обязательных законов. Ни один из таких кодексов не носит имени своего автора. Французский свод законов получил название «Кодекс Наполеона I», хотя и был выработан в 1800—1804 году не им, а комиссией Тронше, Биго, Порталиса и Мельвиля. Старинный русский свод законов называется Уложением царя Алексея Михайловича (1649г.), хотя этот царь едва ли мог грамотно соединить между собой даже несколько фраз на бумаге (этот пример Морозова неудачен: сохранились сотни собственноручных писем Алексея Михайловича; однако, конечно, это не означает, что он был автором Уложения. — Авт.)..
…Почему же все собрания законов носят имена не их действительных авторов, а царствовавших при них императоров? Потому что мало было составить свод законов, надо было иметь физическую силу для того, чтобы заставить людей им повиноваться, а эта сила была в древности только у царей.
Все это приложимо и к первому человеческому кодексу. Он носит имя десяти заповедей Моисея, т.е. избавителя (МШЕ — значит избавитель, спаситель…) не потому, что он был написан этим человеком, а потому, что человек этот был признанный властелин, имевший физические средства, чтобы заставить население своей страны исполнять данные предписания. Сами же заповеди были написаны одним из ученых его времени, и скорее всего Ароном, имя которого значит просветитель: АЕРН — просветитель, от АЕР — светить» ([2], стр. 159—160).
Происхождение законодательства
Как были даны Богом законы Моисею, подробно описано в Библии. Мы опять будем цитировать синодальный перевод, вводя лишь оговоренные выше поправки (в основном переводы собственных имен). Кроме того, вместо «Моисей», будем писать «Избавитель».
«На третий день, при наступлении утра, были громы и молнии, и густое облако над горою (Синайскою), и трубный звук весьма сильный… Гора же Синай вся дымилась от того, что Громовержец сошел на нее в огне; и восходил от нее дым, как дым из печи, и вся гора сильно колебалась; и звук трубный становился сильнее и сильнее. Избавитель говорил, и Бог отвечал ему голосом» (Исход, XIX, 16,18—19).
Нет никаких сомнений, что здесь описано начало извержения с дымовым столбом (дым выходил «как дым из печи»).
Дальше содержатся предупреждения об опасности приближения к вулкану:
«… подтверди народу, чтобы он не порывался к Громовержцу видеть Его, и чтобы не пали многие из Него; священники же… должны освятить себя, чтобы не поразил их Громовержец… не может народ взойти на гору Синай…» (Исход, XIX, 21—23).
Моисей же был допущен на гору, и там Бог пророкотал ему длинный список законов, частью обрядового, частью светского характера. Все это время «Весь народ видел громы и пламя, и звук трубный и гору дымящуюся… а Избавитель вступил во мрак, где Бог» (Исход, XX, 18,21).
Естественно, что вулканический характер этих (и многих других) библейских картин был замечен очень давно, но всех исследователей останавливал тот неоспоримый факт, что Синайский полуостров, где якобы расположена библейская гора Синай, не носит ни малейших следов вулканической деятельности (он покрыт спокойными слоями древних сиенитовых пород, обнажающихся в его южной части, и на севере прикрытых осадочными породами). Но после всего, что было выявлено в предыдущих главах, у нас нет никаких причин отождествлять библейскую гору Синай с горой, расположенной на Синайском полуострове, и тогда сразу же всплывают два замечательных вулкана — Этна и Везувий.
Как забавный штрих отметим, что известный Емельян Ярославский настолько не сомневался в вулканическом происхождении моисеевых законов, что даже приписал Синайской горе вулканический характер! (см.[108], стр. 20).
Таким образом, «законы Моисея», составленные Аароном и подкрепленные властью Моисея, были освящены извержением Везувия или Этны. По–видимому, они и были впервые провозглашены Моисеем Избавителем во время (или после) одного из крупных извержений. Участие Аарона в законодательстве отразилось в библейском рассказе о посещении Синая Аароном, который по божьему повелению был объявлен также первым священником (см. исход, XXVIII).
Этна или Везувий?
Снежный, вечно дымящийся конус Этны, гордо возвышающийся на три тысячи метров, плохо подходит под библейское описание. Хотя Этна всегда испускает дым и периодически (каждые 10—12 лет) производит извержения, они никогда не были катастрофическими. Скорее всего, этот вулкан всегда внушал уважение, но никогда ужас. В древности его, по–видимому, рассматривали как алтарь богов, как место их обитания (подобно Олимпу).
Кстати сказать, гора Олимп в Греции ничем особым не выдается, и почему ее считали жилищем богов, непонятно. Не была ли первоначальным Олимпом Этна?
Совсем другое дело капризный и не очень высокий Везувий, неожиданно разражающийся катастрофическими извержениями. Он идеально подходит под библейские описания.
К слову сказать, имя «Синай», возможно, происходящее от латинского «синус» — полость, созвучно с именем кратера Везувия «Сомма».
В Библии гора Синай неоднократно называется также горой Хорив — ХРБ (как правило, во Второзаконии, но иногда и в более ранних книгах), имя которой бесспорно восходит к латинскому «хоррибилис», что значит «ужасный» или «опустошительный». Такое название также как нельзя лучше подходит к Везувию.
Таким образом, мы должны признать, что библейской горой Синай является Везувий.
Монотеизм против политеизма
«Всякая религия является не чем иным, как фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни, отражением, в котором земные силы принимают форму неземных» — гласит известное изречение Энгельса. В лице богов древний человек персонифицирует все, что его окружает и влияет на его жизнь. Неизбежным следствием разнообразия мира является поэтому многобожие, политеизм. И действительно, все первобытные религии были политеистичны.
Но тогда совершенно непонятно происхождение монотеистических религий, и в первую очередь иудаизма и христианства, признающих только одного, единого бога. Обычный ответ на этот вопрос состоит в том, что религия опосредствованно отражает не только силы природы, но и социальные формы, и потому появление автократических (самодержавных) форм правления, возникающих в результате распада родового строя, отразилось на небе в появлении «единого бога», самодержавно управляющего миром.
В целом этот ответ никаких возражений вызвать, конечно, не может, но одна, казалось бы, небольшая деталь вызывает недоумение. Ни в одном человеческом обществе не зарегистрирована социальная структура, состоящая из одного, единственного правителя и однородной, бесструктурной массы его подданных. Всегда имеется в наличии некая социальная градация, определяющаяся близостью к правителю. Например, в феодальном обществе всю социальную пирамиду возглавлял сюзерен, затем шли его непосредственные помощники, вассалы, подчиненные сюзерену, но сами осуществляющие почти неограниченную власть над своими собственными вассалами и т.д. И действительно, например, в скандинавском пантеоне мы видим в полном соответствии с раннефеодальной структурой общества главного бога, сюзерена, Вотана (Одина), окруженного менее значительными богами и героями.
Замечательно, что ту же самую картину, но в еще более разработанном виде, мы видим в греко–римском пантеоне, возглавляемом Зевсом—Юпитером, окруженном двором, состоящим из важных, но все же подчиненных Зевсу богов, за которыми следуют боги меньшего калибра, и т.д. вплоть до жителей лесов, дриад и вод, наяд. С традиционной точки зрения, совершенно непонятно, почему этот пантеон отражает социальную структуру не рабовладельческих городов—государств, а средневекового (и уже довольно развитого) феодального общества.
Влияние социальных структур на религию проявляется также и в том, что развившееся в недрах феодального общества христианство, только формально является монотеистической религией. Оно имеет развитую структуру святых различного ранга, которые и по положению, и по функциям вполне аналогичны второстепенным богам. (Мы не говорим уже о концепции Сатаны, превращающей христианство в дуалистическую религию.)
