Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти - Карл Август Виттфогель
Периоды агроуправленческой настройки, дегенерации и реставрации
Разумеется, экономические повадки правящей элиты не могут оставаться неизменными. Несмотря на огромные различия в культурной и социальной ассимиляции, это справедливо и для захватчиков, явившихся из тех мест, где преобладало сельское хозяйство.
Племенные завоеватели Китая обычно стремились сохранить местные традиции в определенных сферах негидравлического строительства и управления; и многие из них понимали значение ирригации в сельском хозяйстве. Из всех северных захватчиков в деле активного гидравлического строительства никто не мог сравниться с маньчжурами, которые преуспели в области ирригации у себя на родине еще до завоевания Китая (Виттфогель К., Фен Ч. История китайского общества Ляо). На Ближнем Востоке Омейяды, укрепившие режим, установленный еще первыми последователями Пророка, также демонстрировали экстраординарную заинтересованность в гидравлических работах.
Захватчики, явившиеся из областей, где господствовало сельское хозяйство, начинали проявлять интерес к гидравлическим работам не в течение первого периода своей власти, а гораздо позже, часто становились ленивыми в управленческих делах и переставали обращать внимание на многие вещи еще до того, как их рациональный потенциал оказывался исчерпанным. В отличие от них правители коренных народов очень часто проявляли большую заинтересованность в подобных работах в начале своего правления, а когда их власть укреплялась, их интерес к ним пропадал. В обоих случаях упадок мог быть преодолен под влиянием внешних обстоятельств или, наоборот, усиливался из-за вторжения крупных собственнических сил, представители которых стремились присвоить себе значительную часть доходов порабощенной страны. Когда один сегмент деспотической элиты (обычно двор и группы чиновников, близкие к нему) уступал коррумпирующему влиянию тотальной власти, другой (иные представители официальной власти, их родственники и друзья из среды бюрократической знати) мог отобрать у них эту власть. В результате этого иррациональные черты режима уничтожались в ходе «катартической» или «регенеративной» революции.
Развитие подобного типа вовсе не меняло традиционный гидравлический и деспотический характер власти; оно лишь помогало вдохнуть в него новую жизнь. Первых правителей многих династий Египта, Вавилонии, Китая, Индии, Персии, исламских стран и Мексики славили за их энергию и эффективность. На более поздних этапах мог даже наблюдаться подъем, направленный на возрождение прежней энергии, и тогда, как и во время начального периода, предпринимались меры для повышения эффективности гидравлического управления и создания рациональной фискальной администрации. В обоих случаях более дальновидные и не так сильно скомпрометировавшие себя элементы среди правящей бюрократии демонстрировали, что они могут управлять страной гораздо успешнее, чем потакающие своим слабостям и погрязшие в коррупции соперники.
Неизменная власть деградирующих агроуправленческих гидравлических сообществ
Во всех странах восточного деспотизма существуют мифы о том, что почти все основатели новых династий значительно усиливали свою страну, однако непредвзятая оценка исторических документов свидетельствует, что это не так. В условиях, при которых запрещена независимая критика или политическое давление, сиюминутные достижения тотальной власти приносят больше пользы хозяевам абсолютистского аппарата, чем потенциальные плоды рационального – уточним, рационального исключительно для себя – управленческого усилия. Поэтому желание возвысить себя является более типичным мотивом поведения «реформатора», чем желание поддержать рациональный оптимум правителя.
И это справедливо не только для самых последних суверенов, но и для многих основателей новых династий, такие люди, хотя и очень энергичные, лучше понимают политическую слабость старого режима, чем управленческие возможности нового. Обеспечив себе поддержку основной массы военных и гражданских чиновников, они быстро исправляют самые вопиющие нарушения в области налогов, принудительного труда и юрисдикции, а также вносят самые насущные изменения в управление строительством и сельским хозяйством; но у них нет ни нужных людей, ни четкого представления о том, как поднять гидравлическое и фискальное управление на более высокий уровень. Во многих династических изменениях, которые характеризуют историю агроуправляемых государств, коренные перемены в жизни этих стран скорее исключение, чем правило.
Конечно, прекращение всех гидравлических операций парализует все сельское хозяйство, и не только в пустынных районах, но и во многих полупустынных. Поэтому даже восточное правительство, не озабоченное гидравлическими проблемами, приложит некоторые усилия для их решения. Оно обязано что-то сделать, даже если ему придется в значительной степени опереться на местных жителей. Во время последней фазы византийского владычества в Египте влиятельные землевладельцы, большая часть которых была связана с бюрократами (Острогорский Г. История Византийского государства), владели плотинами и каналами во многих местах империи. В какой степени правительство могло использовать эти сооружения, нам не известно. Но даже в течение этого критического периода египетская ирригационная экономика была достаточно эффективной, чтобы кормить народ страны и получать огромные доходы. Каким-то образом ей удалось поддерживать саму себя. Когда в 639 году в Египте появились арабы, они обнаружили, что в долине Нила проживает около семи миллионов человек, иными словами, примерно столько же, сколько было во времена Птолемеев.
Граница гидравлического мира
В аридных (пустынных) и семиаридных (полупустынных) зонах оседлые аграрные цивилизации могли существовать и процветать только на базе гидравлической экономики. На умеренно гумидной периферии пустынной и полупустынной зоны аграрная жизнь не ограничится этим условием. Здесь восточный деспотизм может существовать вне зависимости или в очень слабой зависимости от гидравлических мероприятий.
Различные образцы оперативной и бюрократической плотности в пограничных районах гидравлического мира
В районах гидравлического ядра степени гидравлической плотности помогают различать степени институциональной плотности. Однако в пограничных районах этот критерий теряет свое значение. Вместо него степени бюрократической плотности лучше определять с помощью метода, который оценивает относительное развитие абсолютистских способов в сферах создания (в основном негидравлических) организаций и приобретений.
Сравнение Средней Византии и постмонгольской Руси выявляет значительную разницу между этими странами. В Византии имелись крупные гидравлические сооружения, созданные в основном для снабжения населения питьевой водой, а в Московской Руси их не было. Не участвовали русские и в крупном негидравлическом строительстве, проводившемся в Византии. Основатели Восточной Римской империи расширили сеть дорог, созданных ранее; эти дороги стали основой для византийской системы коммуникаций, которая в ограниченных масштабах использовалась и турками[30].
Византийцы создавали также мощные оборонительные сооружения. Они построили на своих границах грандиозную цепь укреплений, и здесь, как и в сфере коммуникаций, использовался труд мобилизованных рабочих. После победы турок-сельджуков в битве при Манцикерте (1071) абсолютистское государство продолжало функционировать; людей на строительство дорог сгоняли еще в XII веке, но энергия более ранних периодов уже истощилась. Большая военная дорога, которая в предыдущие годы знала периоды упадка и реконструкции, поддерживалась в рабочем состоянии только до XI века (Рамсей В.М. Историческая география Малой Азии).
Когда монголы завоевали Россию, они не строили больших дорог, не возводили стен, валов и
