Нина Молева - Бояре висячие
Об этих привычных бедах и рассказывают рапорты строителей театра. Переписка обрывается сразу: пожар 1737 года не пощадил здание. И может быть, именно потому, что так привыкли москвичи к своему театру, так дорожили им и тянулись к нему, возведенная на престол очередным дворцовым переворотом дочь Петра Елизавета в поисках популярности прежде всего решает построить Оперный дом теперь уже в Лефортове.
Представление о театре середины XVIII века позволяют составить и декоративные панно, и шпалеры, вроде выполненной русскими мастерами в 1749 году шпалеры «Африка» из серии «Страны света».
Зная об успехе театра на Красной площади, Растрелли, который снова становится автором проекта, увеличивает размеры нового помещения почти вдвое: Оперный дом вмещал пять тысяч зрителей. Не слишком ли много для Москвы начала 1740-х годов? Где там! «Стечение народа, — писал о московской опере историк русского искусства и современник тех событий Якоб Штелин, — в городе, насчитывающем полмиллиона жителей и знатного дворянства, со всего государства было так велико, что многие зрители и зрительницы должны были потратить по шести и более часов до начала, чтоб добыть себе место… столь широко был развит вкус к такой совершенной и пленительной музыке». А билетные будки и вовсе приходилось обновлять или делать заново каждые два-три месяца: разве можно выдержать энтузиазм многотысячной толпы!
…Крутая, врубленная в тесноту узкой башенки лестница пролет за пролетом открывается прорезями длинных окон на Красную площадь. Праздничная россыпь церковок Василия Блаженного, розовато-серое блеклое небо над Замоскворечьем, острый рисунок Спасской башни, у самых стекол шумная, говорливая возня голубей. И тут же за порогом неожиданно появившейся сбоку двери пустота огромного многосветного зала, пояса высоко повисших галерей, невнятные, глубоко внизу, голоса — старая библиотека Исторического музея, теперь запасник его живописи. И словно в ярусах зрительного зала, портреты — кругом, повсюду. Посеревшие от полумрака, они готовы вспыхнуть яркостью платья, сильно нарумяненных женских щек, подведенных бровей, сединой пышно взбитых париков, как зрители в свете зажигающихся после окончания спектакля огней. И первая мысль: как раз здесь, на этом месте многие из них и были зрителями — зрителями театра на Красной площади. Теперь поиск окончен. На смену домыслам, предположениям, легенде пришла еще одна прочитанная страница истории.
Человек из легенды
Суворов жив у нас в одних реляциях военных, конечно, достаточных для его славы, но не для любопытства нашего.
П. А. ВяземскийИтак, Суворов Александр Васильевич. Родился в 1729 году (так утверждают все энциклопедии). Записан в Семеновский полк солдатом в 1742-м. Вступил в действительную военную службу в 1748-м. Дальше шли суворовские походы — победы и суровая летопись жизни не расстававшегося с армией полководца. Подробности «для любопытства»? Слишком скупые, они сразу стали достоянием хрестоматий и школьных учебников.
Кто не знает, что слабого здоровьем единственного сына отец предназначал для гражданской службы, и только вмешательство «арапа Петра Великого» — Абрама Петровича Ганнибала — помогло преодолеть родительское упорство: в детских играх мальчика генерал сумел разглядеть талант будущего великого полководца. У кого не остался в памяти по-солдатски простой быт Суворова, его каждодневная, беспощадная к самому себе борьба с недугами, физической слабостью. Кому не знакомо, что не задалась у Суворова семейная жизнь и несостоявшийся семейный очаг ему заменила беззаветная привязанность к дочери Наташе — его «Суворочке». Отношение к сыну было куда более сдержанным — давали о себе знать нелады с женой, вздорной и легкомысленной «Варютой», — хоть отличала Аркадия Суворова-Рымникского и отцовская преданность военному делу, и дружба с солдатами, и редкая отвага. Погиб Аркадий через десять лет после смерти отца при переправе через ту самую реку Рымник, которая вошла в их фамилию: Суворов-младший бросился спасать своего не умевшего плавать кучера и, сломав руку, утонул.
Наконец, общеизвестно, что родился Суворов в Москве. У Никитских ворот, бок о бок с церковью, где, по преданию, венчался А. С. Пушкин (нынешнее здание закончено после смерти поэта), стоит и поныне дом с мемориальной доской: «Здесь жил Суворов» — пусть без дат и обстоятельств жизни.
Подробности «для любопытства» — на них поскупился даже сам полководец, описавший в 1786 году свою жизнь: упоминание о предках, несколько слов о службе отца и десятки страниц подробнейших «реляций» о сражениях. Биография без загадок, если бы не несколько приведенных самим Суворовым обстоятельств.
Первым было имя
«Честной муж» назывался Сувор и из родной Швеции ушел на службу к русскому царю Михаилу Федоровичу Романову. Правнуку был известен даже год переезда — 1622-й. Сувор — первый из Суворовых… Так утверждал сам полководец.
Что ж, переход на русскую службу редкости не представлял, тем более в период так называемого Деулинского перемирия. Кто из военных специалистов не пытался пробовать счастья в Московском государстве! Но как быть, если, согласно московской переписи 1638 года, особенно подробной, поскольку устанавливала она военные возможности столицы на случай вражеского нападения, в Китай-городе, «на Ильинском кресце, на Большой Мостовой улице в подворье Калязина монастыря» живет стряпчий Антип Иванов сын Суворов по прозвищу Водопол, а в Занеглименье на Старом Ваганькове числятся дворы стрелецкого сотника Тараса Суворова и «Сытнова двора стряпчево Ондрея Суворова, у него стоит сытник Василей Обухов да челядник ево Степанко Иванов да дворник Нехорошко Иванов», которые «оружья у себя не сказали», были самыми мирными людьми.
Историков удивляло, как быстро сумела разрастись семья шведского Сувора: в конце XVII столетия в Московском государстве насчитывалось девятнадцать Суворовых-помещиков. Но все дело в том, что ту же фамилию можно найти и в первой переписи Москвы 1620 года, иначе говоря — до переезда «честного мужа». Не переводится она в Москве вплоть до петровских времен. Здесь и стольник Естифей Иванович Суворов, владевший богатым двором в Кречетниковском переулке, и поселившийся вблизи Боровицких ворот Кремля стряпчий Гаврила Андреев Суворов, и живший у реки Пресни дворянин Яков Федорович Суворов, и многочисленные слобожане Красносельской, Сыромятнической, Конюшенной слобод. Дворы богатых Суворовых ценились в несколько сотен рублей, у слобожан дело ограничивалось несколькими рублями.
Можно гадать, откуда появилась сама по себе фамилия — не от прозвища ли: «сувор» — нелюдим, брюзга или, наоборот, молчун, «сувориться» — сердиться, упрямиться, «суворь» — крепкое место в дереве или суке, которое не берет топор. Но прав был блестящий офицер и дипломат екатерининских лет С. Р. Воронцов: «Имя Суворов доказывает, что он русский по происхождению, а не немец, не ливонец и не швед». Кстати, Екатерина II и вовсе отмахивалась от «шведской версии» как от заведомого абсурда, считая заявление Суворова лишенным всяких оснований. Современный царю Михаилу Федоровичу предок, само собой разумеется, существовал, другой вопрос — что он из себя представлял?
Если попробовать просмотреть генеалогический ряд Суворовых в обратной последовательности: Александр Васильевич — Василий Иванович — Иван Григорьевич — Григорий… Восстановление семейных связей никаких особых трудностей не представляло. Коренные москвичи, они попадали во все очередные городские переписи вместе со своими должностями, актами купли-продажи земель, дворов, завещаниями и наследованиями.
…Григорий Суворов — подьячий так называемого Приказа Большого дворца. Немаловажная должность в бюрократическом раскладе Московского государства. Свою дочь Наталью он выдал замуж за располагавшего собственными деревнями «жильца» Михайлу Архипова Самсонова, сыну Ивану наверняка облегчил путь по чиновничьей лестнице. Впрочем, здесь должна была сказаться и личная связь с Петром: по возвращении Петра из первой заграничной поездки — Великого посольства 1696–1697 годов — Иван Григорьевич Суворов выступает в качестве генерального писаря потешных — Преображенского и Семеновского — полков, одного из руководителей возникшего для организации обновленной русской армии Генерального двора. Тогда-то и появится на землях Преображенской слободы сохранившая до наших дней свое первоначальное название Суворовская улица — за тридцать с лишним лет до рождения полководца!
Суворов ничего не сказал о подьячем Приказа Большого дворца, ни словом не обмолвился и о генеральном писаре, упомянув лишь, что крестным отцом писарского сына Василия стал сам Петр I. Зато на Иване Григорьевиче сосредоточилось особенное внимание биографов, и не в части войсковой службы — хотя его должность приравнивалась к должности начальника Генерального штаба, — а в части последних лет жизни. Будто, наскучив мирскими треволнениями, принял Иван Суворов на старости лет священнический сан и стал протоиереем Благовещенского собора Московского Кремля. Будто, часто встречаясь с внуком, сумел привить ему и религиозность, и особое пристрастие к русским обычаям и обрядовой стороне жизни. Биография полководца в серии «Жизнь замечательных людей» именно так об этом и говорит.
