Аркадий Стругацкий - Собрание сочинений: В 11 т. Т. 2: 1960-1962 гг.
Он спрыгнул с крыши и торопливо пошел, потом побежал по улице к базе. Рю молча последовал за ним.
― Что же это?! ― возопил Фокин.
Мбога опустился на корточки, вытащил маленькую трубку, не торопясь раскурил ее и сказал:
― Это люди, Боря. Красть вещи могут и звери, но только люди могут возвращать украденное.
Фокин попятился и сел на колесо вертолета.
Комов вернулся один. Он был очень возбужден и высоким металлическим голосом приказал немедленно сворачивать лагерь. Фокин сунулся было к нему с вопросами. Он требовал объяснений. Тогда Комов тем же металлическим голосом процитировал: «Приказ капитана звездолета «Подсолнечник». В течение трех часов свернуть синоптическую базу–лабораторию и археологический лагерь, демобилизовать все кибернетические системы, всем, включая атмосферного физика Васэда, вернуться на борт «Подсолнечника»». От удивления Фокин повиновался и принялся за работу с необычайным усердием.
За два часа вертолет сделал восемь рейсов, а грузовые киберы протоптали от базы до бота широкую дорогу в траве. От базы остались только пустые постройки, все три системы роботов–строителей были загнаны в помещение склада и полностью депрограммированы.
В шесть часов утра по местному времени, когда на востоке загорелась зеленая заря, выбившиеся из сил люди собрались у бота, и тут наконец Фокина прорвало.
― Ну хорошо,― начал он зловещим сиплым шепотом.― Ты, Геннадий, отдавал нам приказания, и я их честно выполнял. Но я хочу, наконец, узнать, зачем мы отсюда уходим?! Как?! ― завопил он вдруг фальцетом, картинно выбросив руку. (Все вздрогнули, а Мбога выронил из зубов трубочку.) ― Как?! Триста лет искать Братьев по Разуму и позорно бежать, едва их обнаружив? Лучшие умы человечества…
— Горе мое,― сказала Таня, и Фокин замолчал.
— Ничего не понимаю,― сказал он сиплым шепотом.
— Вы думаете, Борис, что мы способны представлять лучшие умы человечества? ― спросил Мбога.
Комов угрюмо пробормотал:
— Сколько мы здесь напакостили. Сожгли целое поле, топтали посевы, развели пальбу… А в районе базы! ― Он махнул рукой.
— Но кто мог знать? ― сказал Рю виновато.
— Да,― сказал Мбога,― мы сделали много ошибок. Но я надеюсь, что они нас поняли. Они достаточно цивилизованы для этого.
— Да какая это цивилизация! ― сказал Фокин.― Где машины? Где орудия труда? Где города, наконец?
— Да замолчи ты, Борис,― сказал Комов.― «Машины, города»… Хоть теперь–то раскрой глаза! Мы умеем летать на птицах? У нас есть медоносные монстры? Давно ли у нас был уничтожен последний комар? Машины…
— Биологическая цивилизация,― сказал Мбога.
— Как? ― спросил Фокин.
— Биологическая цивилизация. Не машины, а селекция, генетика, дрессировка. Кто знает, какие силы покорили они? И кто скажет, чья цивилизация выше?
— Представляешь, Борька,― сказала Таня.― Дрессированные бактерии!
Фокин яростно крутил ус.
― И уходим мы отсюда потому,― сказал Комов,― что никто из нас не имеет права взять на себя ответственность первого контакта.
«Ах как жалко уходить отсюда! ― думал он.― Не хочу уходить, хочу разыскать их, встретиться с ними, поговорить, поглядеть, какие они. Неужели, наконец, это случилось? Не какие–нибудь безмозглые ящеры, не пиявки какие–нибудь, а настоящее человечество. Целый мир, целая история… А у вас были войны и революции? А что у вас сначала было, пар или электричество? А в чем смысл жизни? А можно взять у вас что–нибудь почитать? Первый опыт сравнительной истории человечества… И нужно уходить. Ай–яй–яй, как не хочется уходить! Но на Земле уже пятьдесят лет существует Комиссия по Контактам, которая пятьдесят лет изучает сравнительную психологию рыб и муравьев и спорит, на каком языке сказать первое «э». Только теперь над ними уже не посмеешься… Интересно, кто–нибудь из них предвидел биологическую цивилизацию? Наверное. Чего они там только не предвидели…»
— Леонид Андреевич все–таки феноменально проницательный человек,― проговорил Мбога.
— Да,― сказала Таня.― Страшно подумать, что здесь мог бы наделать Борька, будь у него оружие.
— Почему обязательно я? ― возмутился Фокин.― А ты? Кто купаться ходил с резаком?
― Все мы хороши,― сказал Рю со вздохом.
Комов поглядел на часы.
― Старт через двадцать минут,― объявил он.― Прошу по местам.
Мбога задержался в кессоне и оглянулся. Белая звезда ЕН 23 уже поднялась над зеленой равниной. Пахло влажной травой, теплой землей, свежим медом.
― Да,― произнес Мбога.― Очень благоустроенная планета. Разве природе под силу создать такую?
Глава четвертая
КАКИМИ ВЫ БУДЕТЕ
ПОРАЖЕНИЕ
Фишер сказал Сидорову:
— Ты поедешь на остров Шумшу.
— Где это? — хмуро спросил Сидоров.
— Северные Курилы. Летишь сегодня в двадцать два тридцать. Грузопассажирским Новосибирск — Порт Провидения.
Механозародыши предполагалось опробовать в разнообразных условиях. Институт вел работу главным образом для межпланетников, поэтому тридцать исследовательских групп из сорока семи направлялись на Луну и на другие планеты. Остальные семнадцать должны были работать на Земле.
— Хорошо,— медленно проговорил Сидоров.
Он надеялся, что ему все же дадут межпланетную группу, хотя бы лунную. Ему казалось, что у него много шансов, потому что он давно не чувствовал себя так хорошо, как последнее время. Он был в отличной форме и надеялся до последней минуты. Но Фишер почему–то решил иначе, и нельзя даже поговорить с ним по–человечески, потому что в кабинете торчат какие–то незнакомые с постными физиономиями. «Вот так приходит старость»,— подумал Сидоров.
— Хорошо,— повторил он спокойно.
— Северокурильск уже знает,— сказал Фишер.— Конкретно о месте испытаний договоришься в Байкове.
- Где это?
— На острове Шумшу. Административный центр Шумшу.— Фишер сцепил пальцы и стал глядеть в окно.— Сермус тоже остается на Земле,— сказал он.— Он поедет в Сахару.
Сидоров промолчал.
— Так вот,— сказал Фишер.— Я уже подобрал тебе помощников. У тебя будут двое помощников. Хорошие ребята.
— Новички.
— Они справятся,— быстро сказал Фишер.— Они хорошо подготовлены. Хорошие ребята, говорю тебе. Один, между прочим, тоже был Десантником.
— Хорошо,— безразлично сказал Сидоров.— У тебя все?
— Все. Можешь отправляться, желаю удачи. Твой груз и твои люди в сто шестнадцатой.
Сидоров пошел к двери. Фишер помедлил и сказал вдогонку:
— И возвращайся скорее, камрад. У меня есть для тебя интересная тема.
Сидоров притворил за собой дверь и немного постоял. Потом он вспомнил, что лаборатория 116 находится пятью этажами ниже, и пошел к лифту.
Яйцо — полированный шар в половину человеческого роста — стояло в правом углу лаборатории, а в углу слева сидели два человека. Когда Сидоров вошел, они встали. Сидоров остановился, разглядывая их. Им было лет по двадцать пять, не больше. Один был высокий, светловолосый, с некрасивым красным лицом. Другой пониже, смуглый красавец испанского типа, в замшевой курточке и тяжелых горных ботинках. Сидоров сунул руки в карманы, привстал на цыпочки и снова опустился на пятки. «Новички»,— подумал он и ощутил вдруг приступ такого сильного раздражения, что сам удивился.
— Здравствуйте,— сказал он.— Моя фамилия Сидоров.
Смуглый показал белые зубы.
— Мы знаем, Михаил Альбертович.— Он перестал улыбаться и представился: — Кузьма Владимирович Сорочинский.
— Гальцев Виктор Сергеевич,— сказал светловолосый.
«Интересно, кто из них был Десантником,— подумал Сидоров.— Наверное, этот испанец, Кузьма Сорочинский». Он спросил:
— Кто из вас был Десантником?
- Я,— ответил светловолосый Гальцев.
— Дисциплина? — спросил Сидоров.
— Да,— сказал Гальцев.— Дисциплина.
Он посмотрел Сидорову в глаза. У Гальцева были светло–голубые глаза в пушистых женских ресницах. Они как–то не шли к его грубому красному лицу.
— Что же,— сказал Сидоров.— Десантнику надлежит быть дисциплинированным. Любому человеку надлежит быть дисциплинированным. Впрочем, это не мое мнение. Что вы умеете, Гальцев?
— Я биолог,— сказал Гальцев.— Специальность — нематоды.
— Так,— сказал Сидоров и повернулся к Сорочинскому.— А вы?
— Инженер–гастроном,— громко отрапортовал Сорочинский, снова показывая белые зубы.
«Прелестно,— подумал Сидоров.— Специалист по червям и кондитер. Недисциплинированный Десантник и замшевая курточка. Хорошие ребята. Особенно этот горе–Десантник. Спасибо вам, товарищ Фишер, вы всегда обо мне заботитесь». Сидоров представил себе, как Фишер, придирчиво и тщательно отобрав из двух тысяч добровольцев состав межпланетных групп, посмотрел на часы, посмотрел на списки и сказал: «Группа Сидорова. Курилы. Атос — человек деловой, опытный человек. Ему вполне достаточно троих. Даже двоих. Это же не на Меркурий, не на Горящее Плато. Дадим ему хотя бы вот этого Сорочинского и вот этого Гальцева. Тем более что Гальцев тоже был Десантником».
