Роджер Мэнвелл - Июльский заговор. История неудавшегося покушения на жизнь Гитлера
71
Легкий приговор мог быть результатом доклада Лоренцена Борману о поведении Фрейслера на процессе. Он мог также стать следствием влияния девицы, которая много лет жила среди домочадцев Герштенмайера, а впоследствии вышла замуж за человека по фамилии Зюндерман, видного нациста и друга Фрейслера.
72
Графиня Нина фон Штауффенберг описала авторам свое тюремное заключение. Она не жаловалась на физическую жестокость. Из-за беременности она получала специальное питание. Раз в неделю ей позволялось принять ванну. Ее имя изменили на Шанк — это была часть процесса уничтожения имени Штауффенберга, а его сыновья именовались Майстер. Эсэсовцы хотели, чтобы они были усыновлены и выросли, не зная своего настоящего отца. Но из этого ничего не вышло. Однажды, придя в ванную, графиня оказалась рядом с женой лидера Коммунистической партии Германии Тельмана. Фрау Тельман только что узнала о смерти мужа. Графиня сказала, что всячески старалась ее успокоить.
73
Штрюнки подвергались постоянным допросам В конце концов фрау Штрюнк сильно ослабела, но ее физическое состояние не стало препятствием для продолжения ее допросов следователем Зондереггером. Она делала все от нее зависящее, чтобы защитить Гизевиуса и Нёбе.
74
Он был казнен нацистами. Шлабрендорф высоко оценил помощь Нёбе Сопротивлению. Кох был расстрелян 24 апреля 1945 года — накануне капитуляции.
75
Предположительно это произошло 8 апреля.
76
Капитан Бест был взят в плен во время знаменитого инцидента в Венло.
77
Краткий военный трибунал был проведен в лагерной прачечной следователем СС Гуппенкотеном. Шлабрендорф во Флёссенбурге узнал о смерти Бонхёффера 10 апреля. 12 апреля стали слышны американские орудия, и его спешно перевезли в Дахау, где он присоединился к группе, насчитывающей более сотни особых заключенных всех вероисповеданий и занятий, от католического епископа до циркового клоуна. Среди них был также доктор Йозеф Мюллер и родственники заговорщиков, включая Герделеров, Хофакеров и Штауффенбергов. Позже их перевели в лагерь в районе Инсбрука, а затем, повторяя путь отступления немецкой армии, их отправили в другой лагерь в районе Тоблаха, но обнаружилось, что там уже американцы. Когда заключенные услышали, как охраняющие их эсэсовцы спорят, где именно ликвидировать их, они сами стали вынашивать планы нападения на тюремщиков. 4 мая их освободили американские части. Группа особых узников из Дахау была весьма примечательной. В ней было несколько британцев, русские пленные, включая племянника Молотова, бывший премьер-министр Франции Леон Блум и его жена. Там также находился бывший главнокомандующий греческой армией, бывший премьер-министр Венгрии и Курт фон Шуншиг, бывший канцлер Австрии, со всей семьей. Среди немцев в этой группе были пастор Нимеллер, банкиры Тиссен и Шахт, принцы Филипп Гессенский и Фридрих Прусский и цирковой клоун Вильгельм Визинтайнер. Дочь Хофакера Криста, которой в 1944 году едва исполнилось тринадцать, после войны, достигнув возраста пятнадцати лет, написала весьма содержательный рассказ о том, что ей пришлось пережить. Все рассказанное ею было типичным для детей главных заговорщиков. Их было почти пятьдесят человек в возрасте от года до пятнадцати. Это были дети Герделера, Хофакера, обоих Штауффенбергов, Трескова и других.
Детей разделили с родителями, но, если не считать этого, они не подвергались жестокому обращению. Сначала за ними присматривали медсестры и воспитатели, приставленные гестапо. Потом их отправили в разные детские дома. Криста попала в детдом в Мюнхене, где жила в одной комнате со своей ровесницей Утой фон Тресков. Они очень страдали, не имея вестей о родителях, оставшихся в тюрьмах и лагерях, но Кристе, хотя ее и разлучили с братом Альфредом, которому было девять, разрешали иногда звонить ему. У обеих девочек были маленькие сестры, которые были помещены в другие детдома, и всем им были даны другие фамилии. «Они отобрали все мои деньги и личные вещи, даже портреты мамы и папы, — писала Криста. — И нам запрещали упоминать свои настоящие имена. Я часто вспоминала об отце, о том, как много ему пришлось страдать и каким смелым он был. Эта мысль придавала мне смелость тоже».
Позднее, после смерти родителей, Кристе сказали, что ее и других детей отдадут в разные семьи эсэсовцев. Проходили дни и недели, монотонность которых нарушалась только учащающимися воздушными налетами и периодами болезней (перед Новым годом Криста заболела скарлатиной). Численность группы постепенно уменьшалась. В конце войны Криста жила в комнате уже с одной из дочерей Штауффенберга. «11 марта был день рождения папы, — писала она, — а я даже не знала, жив ли он». К Пасхе оставшихся детей начали перемещать из лагеря в лагерь — подальше от наступления союзников. Кристу освободили 12 апреля. Но только 4 мая ей и всем оставшимся с ней детям сказали, что они могут пользоваться собственными фамилиями, а что их отцы в действительности являются национальными героями. В июне Криста вновь встретилась с матерью. Она уже знала, что ее отец погиб, но мать жива и находится в Италии. «Это была прекрасная новость, и она очень помогала мне жить, — писала девочка. — С нею даже горе утраты отца не казалось совсем уж безмерным. Я уже давно знала о постигшей его судьбе и сумела свыкнуться с этим».
