Г. Джемаль - Исламская интеллектуальная инициатива в ХХ веке
Когда Поппер[181] пишет об «открытом обществе», он совершенно не понимает, что «открытое общество» в действительности состоит из единобожников. Это они своей инструментальной ролью «открыты» по отношению к трансцендентному Богу. Они знают, что люди — глиняные куклы, которых Бог создал, чтобы они Ему поклонялись. Что значит «поклонялись»? На арабском «ибада» — не «поклонение», а «служение». Таким образом, в «поклонение» входит и война, и политические решения, и выстраивание приоритетов, и семейная жизнь. Сам принцип антропоцентризма изначально предполагает элитарность и отрыв от рода человеческого в некоей замкнутой теофании. Если считать человечество высшей ценностью, то невозможно полагать участниками этой высшей ценности всех людей. Человечество как теофания реализуется только в вершине треугольника, все остальное — это отбросы, недоделка, ступени. Это онтологическое представление о микрокосме, который отражает макрокосм. Отражение тем полнее, чем меньше. Логика в данном случае такова: вот есть тысяча человек, и они-то и есть отражение Бога в Истории, богочеловечество, «последняя правда» онтоса, который в нас дошел до самораскрытия и самопознания. А остальные шесть миллиардов — поддерживающий гумус, почва. Антропоцентризм всегда по своей сущности будет предельно антидемократичным и человекофобским. Культ человека ведет в пределе к людоедству.
Для монотеистов же, наоборот, человек является человеком только при его инструментальной ангажированности, при соблюдении Завета. Представьте рубанок без лезвия или топор, с которого соскакивает топорище — это ерунда, куски дерева, хлам, — и без всякого фанатизма или расизма. Но принявшие Завет — они все братья. Это и есть на самом деле «открытое общество», максимально демократичное. Важно понять, что монотеизм не может воплощаться в государственных формах.
АРТУР ЯСТРЕБОВ. Это — ипостась тагута.
ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Да, это Кесарь. Отчужденная от человека процедура сродни року в глазах простых людей, неумолимому вращению неба. Государство есть социальный космос, действующий по таким же неизменным законам, как тяготение, движение электронов. Страшная сакральная сила здесь-присутствия. И фараон как бог — стоит, конечно, выше этого. И у него не может быть обратной связи с человечеством. Пророки ведь приходят именно против этого, а ничего со времен фараонов не изменилось. Мы все равно живем при фараонах и голосуем только за тех — или против тех, кого предлагают. Вот тебе Путин или Блэр: да или нет, двоичная система. А если я хочу трехногого с Арктура? — сразу в дурку. И эти «да — нет» еще и урежут как надо. Понятно, что это наглая разводка.
При фараонах управление было силовым и прямым. Но дело в том, что с раба мало что можно «снять». А голосующие люди зарабатывают деньги, они гонят своими усилиями огромные финансовые потоки, у них есть потребности — ездить на работу на машинах, иметь офисы. Каждый из них платит Сатане намного больше, чем раб. Но для этого нужно иметь Блэра, чтобы заменить хлыст электоральным процессом. Так что не может быть «исламского государства». Ленин сделал колоссальную ошибку, признав «переходный период». Да не может быть никакого «переходного периода». Как только создается государство, появляется аппарат и берет инициативу на себя. Это может быть только в одном случае — если «совет депутатов» является одновременно ячейкой партии и обладает вооруженной силой для того, чтобы это государство строить, как было в 1918 году — приходят матросы с маузерами и говорят: «Ну-ка покажите документики, как там у вас банк работает... народный контроль пришел с маузерами». Это единственный случай, когда «переходный период», оставляя спецов, может менять саму процедуру. Но это неустойчивая ситуация, потому что аппарат-то хитрее. Он скажет: ну не получается так, ребята, принято иначе. И ему ответят: ну раз принято, делай, но смотри, контра... И через год этого матросика шлепнут за перерасход средств. Аппарат — это враг.
Кстати, другая ошибка Ленина — это перенос столицы в Москву, а не куда-нибудь в Смоленск. Косвенным образом это оказалось связанным с тем, что Сталин не позволил Тухачевскому и Буденному взять Варшаву, давая им заведомо неправильные приказания. Ведь если бы «посыпались» европейские столицы, Сталин не смог бы навязать стране свое понимание будущего.
МАКСИМ ТРЕФАН. А были ли у Гиммлера какие-то мысли в связи с бюрократией? Ведь понятно было, что в случае военной победы Германию ждала бы участь современного Ирана.
ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Бюрократия в глазах национал-социалистов была выражением германского духа.
АРТУР ЯСТРЕБОВ. В этом и был конфликт со Штрассером.
ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Штрассер не имел шансов на успех, так как ему надо было бы тогда отказываться от национализма. Для немцев Закон был порождением «крови и почвы». Саксонская Правда, Готтская Правда, Русская Правда... Это языческое установление, регламентирующее воспроизведение биоса. А кому оно нужно? Почему на все эти Саксонские и Франкские Правды приходит Римская империя? Или на национал-социализм приходит Америка с Советским Союзом? Потому что почвенная правда ничего не может против Фараона. А Фараон — это теофания. Если бы национал-социалисты сакрализовали человеческий фактор, они бы тоже пришли к интернационализму с другого конца.
АРТУР ЯСТРЕБОВ. У Гиммлера ведь были проекты наднационального ордена...
ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Это все голая эклектика. Это стряпалось на коленке между двумя войнами. Мы говорим о системных идеологиях, а национал-социализм в качестве идеологии не сложился. Один профессор — расист, другой — интернационалист, третий вообще какой-нибудь Юнгер... Вот марксизм — это мировоззрение, у него есть предшествующая база, германский протестантизм, уходящий корнями в тот же монотеизм. Или же — исламский случай, где сейчас болезненно рождается новый дискурс, который мог бы стать эквивалентным марксизму или превзойти его.
АРТУР ЯСТРЕБОВ. Ирония в том, что Сиддыки критикует мусульман, оперирующих не исламскими категориями — капитализм, социализм, — и при этом говорит о государстве.
ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Он отождествляет государство с некоей исторической субъектностью. Но вот махновское Гуляй-Поле — это что, государство?
АНТОН ШМАКОВ. В терминах Сиддыки — да.
ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Значит, это неудачное переосмысление термина. Можно говорить тогда и об «исламском социализме», «исламском национализме»... Мы видим на примере современного Ирана, как пришедший к власти аппарат не хочет расставаться с этой властью. Он сравнивает свои возможности и возможности окружающей среды. Есть такое правило: железный кувшин прочнее глиняного. Как с точки зрения аппарата продвигать мировую революцию, если это кончится его крахом? Мы только что сели, три миллиона квадратных километров, семьдесят миллионов населения, мы управляем хорошим куском мира, снимаем пенки — и вдруг мы подставим все наши завоевания, преследуя опасные для нас цели? Та же самая логика, что и у советского аппарата.
Вот сейчас Соединенные Штаты бросают вызов... Во-первых, там существует мощнейшее сопротивление в значительной части истеблишмента, в том числе и аппарата, которые боятся того, что США сломают себе шею на этом. Та группировка, которая сейчас толкает США на экстремистскую ситуацию, обязательно должна оказаться в меньшинстве. Вообще к экспансии всегда стремится лидер, а аппарат стремится к консервации. Поэтому аппарат всегда находится в противоречии с лидером. Аппарат демпфирует любые экстремистские решения, будь то Сталин или Гитлер. Цель элиты — это выживание, консервация, наследственность, стабильность и преемственность. Ее макротезис — это безопасность и преемственность. То же самое было и с Наполеоном, например, которого предали при первой возможности все маршалы. Наполеон — контрэлитная фигура, выскочка. Он называл Александра «братом», но его все воспринимали как корсиканского бандита.
В США у власти — контрэлита, оппозиционная Старому Свету. Элита Старого Света является продуктом синтеза аристократии, клерикалов и наиболее устойчивого высшего среза буржуазии, которая сформировалась ко временам Вест-Индской компании, — мощные финансовые дома, существовавшие уже в ХУЕ-ХУП веках. А в Соединенных Штатах — есть сегмент, связанный с первоначальным протестантским ядром, но это ядро имеет лузеров. Почему это не настоящая элита? Можно было бы сказать: все те, кто приплыли на «Мейфлауэре», и сегодня разруливают Америкой. Но это не так. Существуют люди, предки которых были на том корабле, прадеды и деды которых были губернаторами, а они сегодня никто, аутсайдеры. Это верный показатель того, что люди, делавшие Америку, не сумели сохранить контрольный блокирующий пакет, части которого они постепенно теряли, особенно в ХХ веке. А раз так, значит, они пошли на союз с другими группировками — католической, еврейской... Возник люмпенский сплав. Этот процесс усилился после убийства Линкольна и достиг апогея после 1945 года, до которого евреи в Штатах не принимали участия в выработке главных внешнеполитических решений. Но после войны, когда нужно было разыгрывать еврейскую карту против поверженной Европы и против Союза, евреев пришлось «взять на рыбалку».
