Александр Широкорад - Битва за Крым
Кроме того, фронт на Керченском полуострове держали германские 170-я, 132-я и 46-я пехотные дивизии.
Наступление советских войск началось 27 февраля. Группировку из четырех дивизий 51-й армии поддерживало всего 170 орудий, а три дивизии 44-й армии 62 орудия. Главный удар наносили войска 51-й армии в районе селения Кой-Асан.
Для прорыва немецкой обороны были использованы танки 39-й, 40-й и 55-й танковых бригад и 229-го отдельного танкового батальона. Фронт атаки этих соединений не превышал 5 км, то есть плотность достигала 34 танка на 1 км. Наши танковые соединения и часта двигались тремя эшелонами. Каждой танковой бригаде и отдельному батальону было придано по саперной роте. Личный состав рот предполагалось везти за танками на специальных волокушах, но из-за размокания грунта от этой идеи пришлось отказаться и посадить саперов на танки первого эшелона. В задачу саперов входило разминирование проходов для техники и пехоты. Но, несмотря на все предпринятые меры, все же семь танков подорвались на минах.
Немецкие пехотные дивизии сражались насмерть, а вот румыны традиционно побежали. Румынскую 18-ю пехотную дивизию поддерживали два германских артдивизиона, расчеты которых бросили орудия и подались вслед за союзниками.
Командование Крымского фронта доложило в Москву, что к 13 часам 28 февраля 1942 г. части 51-й армии захватили до 50 орудий, много минометов и свыше 100 пленных. А вот 44-я армия не продвинулась ни на шаг с начала наступления.
Корабельная артиллерия, как уже говорилось, осуществляла огневую поддержку наступлению Крымского фронта в куда больших масштабах, чем в 1941 г.
Чтобы поддержать Крымский фронт, войска СОРа в семь часов утра 27 февраля начали наступление в третьем и четвертом секторах обороны, нанося главный удар в направлении селения Заланкой. За день упорных боев нашим войскам удалось продвинуться на расстояние от 100 до 400 м.
На следующий день, 1 марта, немцы подтянули резервы, и в третьем секторе обороны СОРа велся уже встречный бой. В последующие дни в обороне Севастополя особых изменений не происходило.
Но вернемся к боям на Керченском полуострове. Румыны добежали до Киета, но там наши войска были остановлены германским 213-м пехотным полком, а также собранными «с бору по сосенке» солдатами тыловых резервных подразделений, включая штабы. А румынскую 18-ю пехотную дивизию отправили в тыл на переформирование. Советские источники сообщают о появлении на фронте 73-й германской пехотной дивизии.
2 марта немцам удалось закрепиться по всей линии фронта, а советские войска понесли большие потери в личном составе и потеряли 93 танка. Поэтому командарм Козлов приказал: «В связи с плохим состоянием грунта на Керченском полуострове и невозможностью вследствие этого вести наступательные действия… прочно закрепиться на выгодных рубежах и до особого распоряжения наступление прекратить»[149].
Новое советское наступление было назначено на 13 марта. К этому времени Крымский фронт имел 8 танков КВ, 13 Т-34, 32 Т-60 и 172 Т-26.
Л.3. Мехлис, вместо того чтобы применить танки массированно на направлении главного удара, распылил их между стрелковыми частями. Так, 229-й отдельный танковый батальон (четыре танка КВ) был придан 77-й стрелковой дивизии, 39-я танковая бригада (2 КВ, 6 Т-34,11 Т-60) — 236-й стрелковой дивизии, 56-я танковая бригада (90 Т-26) — 12-й стрелковой бригаде, а 40-я танковая бригада (2 КВ, 7 Т-34, 21 Т-60) — 398-й стрелковой дивизии. Командиры танковых бригад были подчинены командирам стрелковых дивизий и бригад.
На Керченском полуострове в девять часов утра 13 марта пошел мокрый снег. Командование испугалось потерять последние восемь тяжелых танков на размокшем грунте (из-за поломок коробок передач) и приказало не вводить их в бой. Но сей приказ до 229-го отдельного танкового батальона не дошел, и его четыре танка КВ все-таки пошли в атаку.
В ходе многочисленных атак с 13 по 19 марта советские войска понесли большие потери, но прорвать немецкую оборону не смогли. Хотя и силы противника были на исходе. Манштейн писал: «18 марта штаб 42-го корпуса вынужден был доложить, что корпус не в состоянии выдержать еще одно крупное наступление противника»[150].
Тут же Манштейн пишет, что в течение первых трех дней наступления немцам удалось подбить 136 танков. На самом же деле с 13 по 19 марта 56-я танковая бригада потеряла 88 танков (56 подбито, 26 сгорело и шесть подорвались на минах), 55-я танковая бригада потеряла восемь танков, 39-я танковая бригада — 23 танка, 40-я танковая бригада — 18 танков, 24-й танковый полк — 17 танков, 229-й отдельный танковый батальон — три танка. Всего 157 танков.
В итоге Крымский фронт к 25 марта располагал 54 танками. Из них в 39-й танковой бригаде было четыре танка (два КВ и два Т-60), в 40-й бригаде — 13 танков (все Т-26), в 56-й бригаде — 31 танк (все Т-26), в 24-м танковом полку — четыре танка Т-26 и в 229-м отдельном батальоне — два танка КВ.
Зато германская 11-я армия впервые получила танковую дивизию. В конце марта в Крым начали прибывать подразделения 22-й танковой дивизии. В апреле в Крым прибыла 28-я легкая пехотная дивизия, а также 7-й румынский армейский корпус в составе 19-й пехотной дивизии и 8-й кавалерийской бригады.
20 марта немцы предприняли контратаку из района поселка Ново-Михайловка в район поселка Кормечь. Пехоту поддерживали 50 танков 22-й танковой дивизии. Бой шел до вечера. Нашу пехоту поддерживали 39-я и 40-я танковые бригады. По советским данным, немцы потеряли до 35 танков, из которых 17 остались на поле боя. Причем восемь танков после осмотра нашими танкистами оказались в полной исправности.
Несколько слов скажу и о действиях на море. 20 марта 1942 г. нарком Кузнецов издал приказ, где говорилось: «Перерыв коммуникаций противника есть часть борьбы за Крым»[151]. Далее следовало: «Для увеличения радиуса действия применять буксирование и лидирование торпедных катеров и сторожевых катеров. [Интересно, а ранее ни он, ни Октябрьский до этого додуматься не могли, особенно когда Одесса и Измаил были в наших руках? — А.Ш.]
Немедленно приступить к оборудованию части сторожевых катеров МО под приемку мин, используя опыт бронекатеров Дунайской военной флотилии; базой развертывания катеров иметь Севастополь.
Минные постановки авиацией производить с аэродромов в районе Анапы, а в случае необходимости использовать для подскока Херсонесский аэродром; выделение для этой цели трех самолетов недостаточно, количество их для минных постановок необходимо увеличить…
Военный Совет Черноморского флота доложил Военному Совету Крымского фронта, что в связи с усилением активности вражеской авиации на море дневной обстрел противника кораблями может немедленно привести к потере этих кораблей. Прикрывать же корабли достаточным количеством истребителей (не менее шести самолетов) в течение всего времени пребывания их в море невозможно вследствие ограниченного количества самолетов и малого радиуса их действии. Поэтому Военный Совет флота просил разрешения продолжать использование кораблей для обстрела берега только ночью…
Так как эскадренные миноносцы были заняты охранением транспортов и кораблей, Военный Совет флота считал невозможным выделить постоянный отряд кораблей для артиллерийской поддержки армии»[152].
Опять же, риторический вопрос: зачем нужно было выделять эсминцы, а то и крейсер для охранения транспортов? Может, от того же «призрака супермарине»? Ведь на март 1942 г. у немцев по-прежнему не было на Черном море ни надводных кораблей, ни подводных лодок, кроме паромов «Зибель». А может, для отражения воздушных атак супостата? Так у наших эсминцев к тому времени средства ПВО были, мягко выражаясь, слабоваты. А кто мешал ставить на транспорты 12,7-мм пулеметы ДШК или Виккерса, 20-мм пушки Эрликон, 37-мм пушки 70К и Кольт? Благо, они с начала 1942 г. стали поступать в большом количестве как от промышленности, так и по ленд-лизу.
Между прочим, 30 марта 1942 г. Октябрьский указал командирам военно-морских баз, соединений и кораблей, что корабли конвоя при движении с караванами уходят от транспортов на дистанцию до 10 кабельтовых. Командующий предупредил всех командиров кораблей, что подобные действия граничат с преступлением и что задача конвоя — охранять транспорты от надводного противника и прежде всего от его авиации — невыполнима, если корабль охранения будет находиться не в двух, а в 10 кабельтовых от транспорта.
В ночь на 20 марта крейсер «Ворошилов» и эсминец «Свободный», маневрируя в районе Феодосийского залива, обстреляли пункты скопления вражеских войск перед Крымским фронтом. «Ворошилов» выпустил по селению Дальние Камыши 60 снарядов, по Владиславовке — 80 снарядов, по селению Ближние Камыши — 40 снарядов и по селению Аджигол — 40 снарядов. «Свободный» сделал 50 выстрелов по селению Корокель и 40 выстрелов по Сарыголь. В 4 ч 30 мин обстрел был закончен, и в 11 ч 43 мин корабли прибыли в Туапсе.
