Виктор Кожемяко - Деза. Четвертая власть против СССР
– Но вы признаете, что все-таки многие были репрессированы несправедливо?
– Конечно, и об этом я тоже пишу. Репрессированных было бы значительно меньше, если бы в политических репрессиях не участвовали сами троцкисты и скрытые белогвардейцы, которые находились в органах НКВД, фальсифицируя «дела» и поощряя лживые доносы. В сложнейшей обстановке тех лет подчас очень трудно было разобраться, кто свой, а кто чужой.
В январе 1938 года пленум ЦК ВКП(б) принял постановление, в котором говорилось: «… Многие наши парторганизации до сих пор не сумели разглядеть и разоблачить искусно замаскированного врага, старающегося криками о бдительности замаскировать свою враждебность и сохраниться в рядах партии – это, во-первых, и, во-вторых, стремящегося путем проведения мер репрессий перебить наши большевистские кадры, посеять неуверенность и излишнюю подозрительность в наших рядах. Такой замаскированный враг – злейший предатель – обычно громче всех кричит о бдительности, спешит как можно больше «разоблачить» и все это делает с целью скрыть собственные преступления перед партией и отвлечь внимание партийной организации от разоблачения действительных врагов народа».
«У меня никогда не было и нет обиды на Советскую власть»
– Обратимся к судьбе вашей матери.
– Вот мама как раз, насколько я убедился, стала жертвой вражеского оговора. Именно поэтому 19 ноября 1955 года Военная коллегия Верховного суда СССР пересмотрела дело по ее обвинению, и приговор Военной коллегии от 22 августа 1938 года по вновь открывшимся обстоятельствам был отменен, дело за отсутствием состава преступления прекращено. Выполняя решение Комиссии партийного контроля от 20 января 1956 года, Киевский райком КПСС Москвы посмертно восстановил маму в Коммунистической партии.
В экспозициях Сочинского и Краснодарского краеведческих музеев были материалы о ней и ее первом муже Владимире Васильевиче Торском, погибшем в бою с белогвардейцами. Много интересного узнал я о маме из книги писателя Николая Григорьевича Спиридонова «В огне войны Гражданской», посвященной коммунистам – пламенным борцам за дело революции, отстоявшим и утвердившим Советскую власть на Кубани.
– А после Гражданской войны мать где работала?
– Была первым главным редактором газеты Кубано-Черноморского обкома РКП(б) «Красное знамя», заместителем секретаря обкома партии в Краснодаре. Далее – заместитель заведующего женотделом ЦК ВКП(б), а в 1929 – 1931 годах – в ответственной зарубежной командировке…
Когда по наветам ее арестовали, она была членом Президиума Верховного суда РСФСР. Со слов своей старшей сестры я знаю, что мама сумела спасти от репрессий Екатерину Ивановну Жугину, работавшую главным редактором журнала «Крестьянка». Мама хорошо знала Екатерину Ивановну по совместной работе в большевистском подполье во время деникинской власти. Она была бесстрашным курьером и, рискуя жизнью, доставляла партийные документы в военно-революционный штаб Екатеринодарского комитета РКП(б)…
– И все-таки, я думаю, не избежать нам с вами вопроса от некоторых читателей: как же это – мать невинно пострадала от Советской власти, погибла по вине Сталина, а сын эту власть и Сталина превозносит?
– Не считаю виновными в гибели моей матери ни Сталина, ни Советскую власть. Как я уже сказал, репрессии – это был вынужденный акт фактически продолжавшейся Гражданской войны, в которой оказались и невинно пострадавшие. Но ведь это вовсе не было целью Советской власти, Коммунистической партии и ее вождя. Цель тогда была – защитить страну в надвигавшейся мировой войне, отстоять самый справедливый советский, социалистический строй жизни, у которого по вполне понятным причинам в мире и внутри страны была масса врагов. Их удалось победить в 30 – 40-е годы. А вот в 80 – 90-е – не удалось.
Совершив контрреволюцию, развалив Советский Союз, став у руля управления, эти враги отняли у трудового народа землю, недра, заводы и фабрики, разворовали колхозы и совхозы, превратили страну в сырьевой придаток Запада. Смертность превысила рождаемость. Почти на миллион человек ежегодно стало уменьшаться население нашей Родины. А сколько моих соотечественников превратилось в бомжей, наркоманов, нищих, сколько сирот и беспризорных детей у нас сегодня!
Чтобы отвлечь внимание от всего этого, нынешняя власть и старается с помощью многочисленных СМИ любыми способами чернить наше советское прошлое. Хулят день и ночь В.И. Ленина и И.В. Сталина. Внушают, что репрессии, масштабы которых в десятки раз бессовестно преувеличиваются, – это, так сказать, порождение злых коммунистов и жестокой Советской власти, а социализм – это утопия и «путь в никуда». Что грандиозные успехи Страны Советов были достигнуты за счет заключенных, а не энтузиазмом народа, стремившегося построить справедливое социалистическое общество, да получается, вроде и успехов-то никаких не было. Что детей репрессированных якобы тоже уничтожали, преследовали, то есть не давали им жить…
Вот это люди видят и слышат уже много лет по всем каналам телевидения и радио, об этом читают в газетах и книгах. Ложь хитро перемешивается с правдой, трагедии подлинные и выдуманные нагнетаются, и на многих, конечно, раздуваемое пугало репрессий эмоционально действует очень сильно. Не в последнюю очередь именно это дает возможность нынешнему руководству страны вести пропаганду против Коммунистической партии и ее сторонников. Но я мириться с ложью не могу!
– А разве совсем нет у вас и никогда не было чувства личной обиды за то, что вам пришлось пережить? Ведь известно, дети репрессированных составили уже в 60-е годы довольно активную диссидентскую и полудиссидентскую силу, которая немало способствовала свержению Советской власти. Можно вспомнить хотя бы писателей и поэтов Василия Аксенова, Булата Окуджаву и других.
– Ну а такие антисоветчики, как Егор Гайдар или Никита Михалков? У них на кого и на что обида? Они-то просто предали своих знаменитых отцов и дедов, на произведениях которых мы в свое время воспитывались. Что же касается обиды Окуджавы или Аксенова, она какая-то уж слишком узко личная на поверку. Помнить свое давнее горе и закрывать глаза на горе сегодня, вокруг, рядом, но не лично твое – это, по-моему, бесстыдство какое-то.
Окуджава, например, не прощал Советской власти гибели своего отца в 30-е годы, но когда в октябре 1993-го новая, «демократическая» власть на его глазах расстреливала сотни невинных людей, он этим зрелищем, транслировавшимся по телевидению, оказывается, наслаждался! Мало того, не постеснялся потом вслух цинично говорить об испытанном садистском удовольствии. Какова же цена «гуманизма» этих людей?!
– Действительно, каким-то патологически узким и специфически шкурническим выглядит их «гуманизм». А вот выдающийся русский поэт Виктор Боков, в свое время репрессированный, то есть «пострадавший от Сталина», в последние годы своей жизни – 90-е годы ХХ века писал о нем такие стихи:
Сталинский след с Мавзолеяне смытНи дождями, ни градомснарядным…Он с рукой зашинельной стоитИ незыблемым, и громадным.
Величие Сталина и сталинской эпохи не отрицал, а воспевал и прошедший не раз приговоры сурового времени Ярослав Смеляков – тоже один из талантливейших наших поэтов. Список таких людей можно продолжать. Значит, они видели и понимали нечто гораздо более важное, существенное для родной страны, чем личная обида?
– В этом суть. Многие – по-моему, и не только такие выдающиеся – душой чувствовали и разумом понимали, что в труднейших, сложнейших исторических обстоятельствах, где возможны и ошибки, решается в конечном счете судьба Родины. А она превыше всего!
Если же вспоминать великих соотечественников, которым выпало перенести горечь неправедного обвинения и временного заключения, то их дальнейшая работа на благо Родины, их отношение к Сталину в последующие годы свидетельствуют о многом. Назову хотя бы Сергея Павловича Королева, авиаконструктора Туполева, Маршала Советского Союза Константина Рокоссовского… Известно, как ответил Рокоссовский на предложение Хрущева очернить Сталина: «Не могу, Никита Сергеевич. Товарищ Сталин для меня святой…»
– Перенесемся в наше время. Передо мной письма о Сталине, приходящие в редакцию «Правды» сегодня. Автор одного из них, из города Ангарска Иркутской области, прислал стихи тамошнего поэта Валерия Алексеева под названием «Молитва сталиниста». Поскольку они в определенном смысле имеют отношение к теме нашего разговора, приведу выдержку из них, обращенную как раз к Сталину:
В стране стряслось у нас такое,что сердце екает в груди.Восстань!.. И твердою рукоюпорядок строгий наведи.Я был под Брестоми под Псковом,но не погиб в бою от ран…И я тебя, отца родного,прошу, как старый ветеран,устрой стране головомойкуи разберись: кто друг, кто враг?!По тем, кто начал «перестройку»,давно соскучился ГУЛАГ.Для новоявленных баронов,в царьки шагнувших из нулей,колючки ржавой и патронов,прошу тебя, не пожалей…
Как вы это воспринимаете? Кровожадность? Жестокость?
