Сергей Яров - Россия в 1917-2000 гг. Книга для всех, интересующихся отечественной историей
В период 1945–1950-х гг. среднемесячная заработная плата в народном хозяйстве выросла с 439 до 642 рублей, причем в промышленности — с 478 до 708, в сельском хозяйстве — с 235 до 395, на транспорте — с 486 до 707, связи — с 356 до 529, в торговле и питании — с 271 до 470. Зарплата врачей увеличилась за это время с 394 до 486 рублей, учителей — с 484 до 689, ученых — с 663 до 937 и служащих аппарата органов управления — с 509 до 688. Государственные органы стремились дифференцировать зарплату в зависимости от тяжести и сложности выполняемой работы, уровня квалификации и образования, жестко поддерживая соответствующие пропорции оценок труда. Абсолютный рост заработков во второй половине 1940-х — начале 1950-х гг. сопровождался ощутимым снижением цен, преимущественно на продовольствие.
Понижение розничных государственных цен прежде всего достигалось удержанием на низком уровне в течение долгого времени закупочных цен на колхозную продукцию. С конца 1947 до весны 1953 г. цены на товары снизились на 55 %, из них на продовольственные на 62 % и непродовольственные на 43 %. Стоимость хлеба понизилась на 65 %, мяса — на 64 %, масла — на 67 %. Менее заметным стало изменение цен на непродовольственные товары. Цены на одежду снизились только на 16 %, шерстяные ткани — на 11 %. Более всего подешевели спички, табак, резиновая и кожаная обувь, чулки и носки, хлопчатобумажные ткани — на 44–77 %. Однако цены на товары в 1953 г. были выше цен 1940 г. на 42 %. В среднем в 1950 г. 1 человек потреблял 26 кг мяса, 172 кг молока, 60 куриных яиц, 7 кг рыбы и рыбопродуктов, 11,6 кг сахара, 51 кг овощей, 11 кг фруктов и ягод, 241 кг картофеля, 172 кг хлеба. Картофель, хлеб и молоко являлись основой пищевого рациона людей. Низкой была обеспеченность населения непродовольственными товарами. В 1950 г. потребление на 1 человека составило: тканей — 16,5 кв. м, верхнего трикотажа — 0,3 штуки, бельевого трикотажа — 0,8 штук, чулочно-носочных изделий — 2,6 пары, кожаной обуви — 1,1 пары.
Обеспеченность жильем составила в среднем по стране в 1950 г. 7 кв. м на 1 человека. В 1941–1946 гг. построено 49,8 млн кв. м жилой площади. В 1946–1950-х гг. эта цифра удвоилась — было вновь построено и восстановлено 102,8 млн кв. м жилья.
Почти удвоилась в 1950 г. по сравнению с 1940 г. и обеспеченность населения врачами и средним медицинским персоналом. Эти показатели достигли уровня соответственно 14,6 и 39,6 на 10 000 человек населения.
Власть
1. Высшие органы власти
Политическая система в СССР в годы войны существенно не изменилась. Высшим законодательным органом продолжал оставаться Верховный Совет СССР. Однако он собирался во время войны лишь раз в год, а в 1943 г. не состоялось ни одного его заседания. Вся полнота государственной, военной и хозяйственной власти в стране указом Президиума Верховного Совета СССР 30 июня 1941 г. передавалась чрезвычайному органу, не предусмотренному Конституцией, — Государственному Комитету обороны во главе со Сталиным. В каждой области был назначен уполномоченный ГКО, но фактически Комитет обороны действовал через конституционные государственные учреждения, в первую очередь через правительство. После окончания войны ГКО был упразднен.
Правительство СССР, получившее в 1946 г. новое название — Совет Министров СССР, с мая 1941 г. вплоть до своей кончины возглавлял И.В. Сталин. Правительство объединяло министерства, число которых постоянно росло за счет начавшегося еще во второй половине 1930-х гг. процесса разукрупнения промышленных и строительных ведомств. К концу 1940-х гг. уже насчитывалось несколько десятков промышленных министерств.
2. Местные органы власти
В 1940–1953 гг. продолжалось административно-территориальное переустройство страны. Отчасти оно было вызвано территориальными приращениями СССР в предвоенные и послевоенные годы. В 1941–1954 гг. образовалось свыше 20 новых областей, в небольших союзных республиках — Грузии, Эстонии, Латвии, Литве — областное деление ликвидируется.
В годы войны деятельность Советов, находившихся в прифронтовой полосе, приостанавливалась, и их функции передавались руководителям действовавших здесь войсковых подразделений. Это правило, хотя и с оговорками, не касалось глубоких тыловых районов, где конституционный порядок сохранялся. Во всех случаях исполнительные комитеты — распорядительные органы местной власти — использовались для обеспечения жизнедеятельности низовых административных единиц. Закрепленный Конституцией принцип избрания руководителей Советов и их исполкомов в годы войны зачастую не соблюдался и кооптация (назначение) их стала обычным явлением. Конституционные процедуры в сфере управления были восстановлены после выборов местных Советов в 1947–1948 гг.
3. Национальная политика
Война усилила жесткий контроль центра над национальными окраинами, позволив, помимо прочего, провести акции, немыслимые ранее, в условиях мирного времени. Это прежде всего «переселение народов». Началось оно с насильственного переселения немцев Поволжья в Казахстан в 1941 г., а завершилось в 1943–1945 гг. высылкой народов Кавказа (чеченцев, ингушей, кабардинцев, балкарцев, карачаевцев), калмыков и крымских татар в Среднюю Азию и Сибирь. В качестве предлога было использовано сотрудничество с немецкими войсками групп лиц, принадлежащих к этим народностям. На месте Крымской и Чечено-Ингушской автономий появились Крымская и Грозненская области.
Ожесточенной была борьба с националистическими повстанцами на Украине и в Прибалтике: их сопротивление удалось сломить лишь в конце 1940-х гг. Обычным явлением стали чистки национальных политических элит. Наиболее масштабными они были в Грузии. В 1952 г. здесь было сфабриковано так называемое «менгрельское дело», в связи с чем оказались обвинены в национализме и шпионаже и арестованы почти все руководители республики.
Национальная политика, конечно, не ограничивалась одними лишь репрессиями. Ей была присуща (особенно в годы войны) и определенная гибкость. Это выразилось, в частности, в увеличении доли национальных кадров в управлении республиками и отказе от поспешной и резкой ломки в них культурно-бытовых укладов.
4. Государственная безопасность
Во время войны отчасти приостановился маховик политических репрессий. Изменился контингент «политических преступников». Он расширился за счет лиц, оказавшихся в плену и потому заподозренных в отсутствии советской «лояльности», и переселенных народов, коим приписывалась коллективная вина. В 1945–1953 гг. также не проводилось массовых репрессий в масштабах, сравнимых с 1937 г., хотя региональные чистки, как показали события в Ленинграде в 1949–1950-х гг. и в Грузии в 1952–1953 гг., затрагивали все слои общества.
Помимо «ленинградского» и «менгрельского» дел, необходимо упомянуть еще три дела, возникновение которых было характерно для политико-идеологического режима 1945–1953 гг. Самое раннее из них — дело командующего ВВС А.А. Новикова и связанных с ним лиц, обвиненных в халатности и пренебрежении к своим обязанностям. Оно не стало, как это бывало в прошлом, прологом к массовым арестам среди военных — в первую очередь из-за глухого сопротивления высшей командной верхушки армии. Однако то, что на скамье подсудимых вместе с Новиковым оказались и другие видные военачальники (часть показаний которых к тому же пытались использовать против Г.К. Жукова), позволяет предположить, что замыслом организаторов «дела» едва ли было только устранение частных неполадок в Военном ведомстве.
Фабрикации дела Еврейского антифашистского комитета (ЕАК) благоприятствовала атмосфера, возникшая после начатой в 1949 г. борьбы с космополитизмом. Комитет, давно заподозренный в слишком тесных связях с заграницей, теперь обвиняли в стремлении расчленить СССР и в подрывной работе внутри страны по заданию иностранных разведок и сионистских организаций. Почти все члены Комитета и близкие к ним представители еврейской интеллигенции (среди них поэты И. Фефер, Л. Квитко, П. Маркиш) были расстреляны в 1952 г.
Логичным завершением сталинского правления явилось «дело врачей». Оно возникло в январе 1953 г. в связи с обвинением некоторых кремлевских врачей, в основном евреев, во «вредительстве» по отношению к больным. Следствие по делу продолжалось всего несколько недель (оно прервалось после смерти Сталина), но и этого оказалось достаточно, чтобы сфабриковать версию об антисоветском заговоре. Ее подкрепили «доказательствами», полученными с помощью лжесвидетельств и самооговоров обвиняемых.
Смертная казнь по-прежнему применялась как наказание за политические преступления. 26 мая 1947 г. она была отменена Указом Президиума Верховного Совета СССР, установившим, что «за преступления, наказуемые по действующим законам смертной казнью, применять в мирное время заключение в исправительно-трудовые лагеря сроком на 25 лет». Эта правовая норма уже в ближайшее время показалась сталинскому окружению крайне неудобной. 23 января 1950 г. Президиум Верховного Совета СССР уточнил собственный указ: «Допустить применение к изменникам родины, шпионам, подрывникам-диверсантам смертной казни как высшей меры наказания». Это мотивировалось просьбами национальных республик, профсоюзов и даже деятелей культуры.
