Александр Бушков - Чингисхан: Неизвестная Азия
Даже Карамзин, отнюдь не склонный хвалить татар, вынужден был отметить: «Знаменитый Могольский город Крым (коего именем назвали всю Тавриду), столь великий и просторный, что всадник едва мог на хорошем коне объехать его в половину дня. Главная тамошняя мечеть, украшенная мрамором и порфиром, и другие народные здания, особенно училища (курсив мой. — А. Б.), заслуживали удивление путешественников. Купцы ездили из Хивы в Крым без малейшей опасности, и, зная, что им надлежало быть в дороге около трех месяцев, не брали с собою никаких съестных припасов, ибо находили нужное в гостиницах; доказательство, сколь Моголы любили и покровительствовали торговлю!»
Самое интересное, что современные историки искусства скрепя сердце вынуждены признать: с середины XIV века русское ювелирное искусство полнится заимствованиями из Золотой Орды! Оказалось, что золотой оклад иконы «Богоматери Млекопитательницы» в Новодевичьем монастыре выполнен в ордынском стиле и, мало того, на полях оклада узор составлен из… многократно повторенного слова «Аллах». В панагиях Желтикова и Кирилло-Белозерского монастыря тоже четко прослеживается ордынский стиль…
Великий хан Угедэй, нужно признаться, был горьким пьяницей (от чего в конце концов и помер). Но в то же время он оказался весьма талантливым государственным деятелем. Якобы потомок кочевников, кочевую жизнь он отчего-то терпеть не мог — и занимался градостроительством на широкую ногу, создал разветвленную сеть почтовых станций, прокладывал дороги, приказал вырыть в безводных местах множество колодцев и соорудить немало государственных складов зерна, откуда в неурожайные годы населению раздавали продукты (позже эту ордынскую практику будет применять русский царь Борис Годунов, кстати, далекий потомок ордынского мурзы).
Вообще сохранилось немало свидетельств о том, как Угедэй раздавал просителям и просто бедным немалые деньги из государственной казны. Чиновники его канцелярии частенько пеняли великому на это расточительство — на что он ответил так: «Те, кто в этом (накоплении сокровищ. — А. Б.) усердствуют, лишены разума, так как между землей и зарытым кладом нет разницы — оба они одинаковы в своей бесполезности. Поскольку при наступлении смертного часа (сокровища) не приносят никакой пользы и с того света возвратиться невозможно, то мы свои сокровища будем хранить в сердцах, и все то, что в наличности и что приготовлено, или поступит, отдадим подданным и нуждающимся, чтобы прославить доброе имя».
Переходя к религии, стоит рассказать еще об одном случае, связанном с Угедэем. Однажды к нему явился некий араб, ярый противник ислама, и заявил, что якобы видел во сне великого Чингисхана, который просил передать своему сыну Угедэю, чтобы тот убил побольше мусульман, «так как они очень плохие люди».
Угедэй, не особенно и задумываясь, спросил:
— Он тебе это передал через кого-то или сам сказал?
— Собственными устами! — заверил хитрый араб.
— А ты татарский знаешь? — поинтересовался Угедэй. Араб сознался, что не знает.
— Вот и выходит, что ты, пес смердящий, брешешь, как нанятый, — спокойно сказал Угедэй. — Мой отец, кроме татарского, других языков не знал, как же он мог с тобой разговаривать, что бы ты его понимал?
Потом кликнул охрану, хитромудрого араба вывели прочь и укоротили на голову…
О веротерпимости подробно писал персидский историк Джувейни: «Они не принадлежали ни к одной из главных религий и не отдавали предпочтение никакой вере. Они избегали фанатизма и исповедания той или иной религии, избегали выделить одну из религий и поставить ее над всеми остальными. Скорее, они чтили и уважали ученых и набожных людей каждого вероисповедания. Они относились к мусульманам с большим почтением, так же как к христианам и идолопоклонникам. Многие из детей и внуков Чингисхана выбрали религию в соответствии со своими наклонностями: некоторые приняли ислам, другие — христианство или стали идолопоклонниками, некоторые примкнули к старинным верованиям своих отцов и дедов… они остерегались проявить хоть малейший фанатизм и не отклонялись от закона Чингисхана: уметь уважать все веры и не делать различия между ними».
Европа к подобной терпимости пришла только в конце двадцатого столетия…
Мельком об уровне науки. В стихах золотоордынского поэта Сайфи-Сараи (1321–1396) есть прелюбопытнейшие строчки:
«Узнала любви притяженье душа,Землей вокруг Солнца круженье верша».
За сто пятьдесят лет до Коперника… То, что Земля обращается вокруг Солнца, предстает не как ошеломительная научная сенсация, а как проходная фраза, содержащая всем известные истины…
А если спуститься с небес на землю, в «Книге Марко Поло» отыщутся сведения о неизвестном европейцам способе топить печи: «Правда, что во всей провинции киданей есть способ применения черных камней: эти камни добывают в горах, и они горят, испуская пламя, как поленья: они сгорают полностью, как древесный уголь. Они долго горят, и готовить на них легче, чем на древесине… потому что они лучше и стоят меньше, чем древесина, которую таким образом экономят».
Совершенно неважно, существовал в действительности Марко Поло или нет, была ли приписываемая ему книга написана в XIII веке или в XV-м, когда была впервые напечатана. Главное тут в другом: в отличие от «диких» татар, «цивилизованная» Европа и в XV веке совершенно не умела топить печи каменным углем, хотя в Европе имелись немалые его залежи. Европа начисто сожгла свои обширные леса — вот и пришлось совершенно отказаться от мытья, и благородные дамы с кавалерами смердели вовсю — не от неряшливости, а оттого, что леса истребили, а углем пользоваться не умели…
О высоком положении женщин в Золотой Орде сохранилось немало свидетельств. Добропорядочный мусульманин Ибн Бат-тута изрядно возмущался тем, что тюркские женщины не сидят затворницами по теремам и разгуливают с открытыми лицами.
И записал добросовестно: «Я был свидетелем в этой стране одной удивительной вещи — уважения, которым пользуются женщины: они имеют действительно более высокий ранг, чем ранг, занимаемый мужчинами… часто жену сопровождает ее муж, которого многие принимают за одного из ее слуг».
Плано Карпини: «Девушки и женщины ездят верхом и несутся вскачь так ловко, как и мужчины. Мы даже видели, как они неслись со стрелами и колчаном… Женщины выполняют все работы: шьют шубы, одежду, обувь и все, что делается из кожи; они ведут телеги, чинят их, нагружают верблюдов и делают все быстро и ловко».
Речь идет, разумеется, о простолюдинках — дамы благородного сословия гораздо более утонченны.
Итальянец Рикольди дель Монтекроче (1291 г.): «Татары относятся с большим уважением ко всем женщинам в мире, но особенно к своим. Именно женщины занимаются общественными и домашними делами, они же покупают и продают. Женщины горды и воинственны. Они ездят верхом, как мужчины, и я их видел часто въезжающими в города, как мужчины, с луком и стрелами. Они очень верны своим мужьям».
После всего этого с нешуточным удивлением читаешь проникнутые простодушным цинизмом рассуждения историка С. Соловьева о некоем «превосходстве» Европы над всеми прочими: «Превосходство древнеевропейских народов над восточными нам понятно, потому что у первых мы видим чрезвычайно благоприятные природные, племенные и исторические условия, или условия народного воспитания… Также понятно нам превосходство новых европейских народов перед древними, потому что к той же выгоде условий природных и племенных присоединился запас древней цивилизации, да еще выгоднейшие исторические условия, лучшее воспитание, присоединилась общая жизнь народов при высшей религии».
Отсюда следует непререкаемый вывод: «Но мы не имеем никакого права сказать, что… племена монгольские, малайские и негрские могут перенять у арийского племени дело цивилизации и вести его дальше».
«Арийский» мыслитель, забавлявшийся подобными упражнениями за полсотни лет до герра Розенберга, и не подозревал, насколько вторична и убога европейская цивилизация в сравнении с азиатской, понятия не имел о высокой культуре тех, кого высокомерно назвал «монгольскими племенами»…
В Золотой Орде, кстати, никаких монголов нет. Нет, хоть ты тресни. Куда ни глянь — повсюду тюрки, тюрки и еще раз тюрки. И уже совершенно не убеждают ритуальные утверждения множества историков — были монголы, были, непременно были, только они, вот незадача, в кратчайшие сроки «растворились» среди тюрок… Вздор. Если монголы смогли буквально в течение пары десятков лет без следа «раствориться» в тюркском море, значит, они и с самого начала не играли в событиях особой роли — вполне возможно, что огромное войско Чингисхана мимоходом подхватило в свои ряды и какое-то небольшое монгольское племя — но не более того…
