Идеология национал-большевизма - Михаил Самуилович Агурский
Так или иначе, но и по выступлениям Бухарина против Устрялова в 1928 г., и по брошюре его ученика Зайцева видно, что харбинец вызывал у него сильное раздражение, как способен вызывать раздражение человек, вслух произносящий очень неприятные вещи.
Бухарину и после никак не хотелось верить, что Устрялов был в чем-то прав, а он, Бухарин, вдруг из вождей страны превратился в ее пасынка. Если Устрялов был действительно прав, то тогда все мировоззрение Бухарина оказывалось несостоятельным. И хотя Устрялов сам ошибался в очень многих вопросах, особенно в экономических, Бухарин не мог не чувствовать, что сущность мировоззрения Устрялова, его национал-большевизм, реализовалась, и он, Бухарин, одураченный Сталиным, сам больше, чем кто-либо другой, помог его осуществлению.
Сталин был недоступен для бухаринского гнева, но зато он мог искать возможности выместить свою накопившуюся злобу против Устрялова.
Как только в 1934 г. Бухарин получает пост главного редактора «Известий», в одной из первых же статей он нападает на Устрялова за то, что тот переоценивал возможности частной инициативы. «Как ограниченны и тупы оказались апостолы «здорового капитализма» от Устрялова до Каутского, от Милюкова до Дана». Но ведь Бухарин-то отлично знал, что Устрялов вовсе не был «пророком здорового капитализма», а пророком национал-большевизма, или, как говорил Бухарин, «фашистского цезаризма»! И если он уязвлял его за ошибки в экономических прогнозах, то это никак не могло дискредитировать политические и национальные прогнозы Устрялова. Но это и вызывало ярость Бухарина. Ведь сам Бухарин оказался лжепророком по всем пунктам, включая и экономический.
Устрялов очень достойно ответил Бухарину из Харбина:
«Да, я недооценивал новаторские энергии русской революции. Да, я тогда ошибался, и было бы действительно признаком тупости или трусости этого теперь не признать открыто. Корень всех ошибок этого рода лежал, несомненно, в переоценке косности, консервативного упора, буржуазной стабильности нашей крестьянской стихии».
Но, как не может не заметить Устрялов, ошибались не только «буржуазные и социалистические сирены» — ошибались и многие сирены коммунистические...
Вряд ли «коммунистическая сирена» Бухарин был способен на такое чистосердечное раскаяние, и неясно, прочел ли он ехидный ответ Устрялова. Но, как рыцарь печального образа, он до самого конца пытался сражаться, как только мог, с русским национализмом. Его статья в «Известиях» в январе 1936 г. была направлена против отрицательных черт русского национального характера в прошлом. Он говорил, что русские были нацией Обломовых, а слово «русский» было синонимом жандарма и т. п.. Правда, при этом Бухарин прославлял современный ему русский рабочий класс за то, что ему удалось победить в себе отрицательное наследие прошлого. «Правда» резко отозвалась на эту статью Бухарина. В анонимной статье (уж не принадлежащей ли перу Лежнева?) говорилось: «Партия всегда боролась против каких бы то ни было проявлений антиленинской идеологии «Иванов, не помнящих родства», пытающихся окрасить все историческое прошлое нашей страны в сплошной черный цвет».
Можно представить себе, с каким чувством читал эту статью Устрялов, в то время уже профессор Московского университета... Через два года и сам Бухарин был «отодвинут» из жизни насовсем...
ЕВРЕЙСКИЙ БУНТ
Социальные процессы, спровоцированные выдвижением лозунга «социализм в одной стране», вызвали цепную реакцию событий. Одним из них оказалась национализация борьбы с оппозицией как еврейской, на что Сталин, вероятно, рассчитывал, уже провозглашая свой лозунг в декабре 1924 г. Эта национализация была подготовлена демографическими процессами в стране (см. приложение № 1) и была реакцией на них[17]. Враждебность к евреям стала ощущаться и в самой партии, хотя, разумеется, она была скрытой и не находила открытого выражения. Об этом имеются лишь разрозненные данные, но и они говорят о том, что при любом повороте событий антиеврейские настроения могли сплотить вокруг себя немало членов партии.
Утверждается, например, что в киевском ЧК, где в 1918 году большинство составляли евреи, успела образоваться оппозиция евреям, в результате чего последовала команда не назначать более евреев на видные должности, а в агитационных целях приказывалось расстрелять кого-либо из евреев, что и было сделано.
Быть может, первый конфликт внутри партии, связанный с еврейским вопросом, был вызван Зиновьевым. Зиновьев сгруппировал вокруг себя в Петроградском руководстве много евреев. Ю. Ларин (Лурье) позднее намекал на это, заявив, что на фотографии Петроградского совета, сделанной после Октябрьской революции, большинство составляют евреи. Впрочем, это может быть подтверждено и чисто фактическим анализом состава этого совета.
Преобладание евреев в руководстве петроградской организации к 1921 г. стало, видимо, столь одиозным, что Политбюро, учитывая уроки Кронштадта и антисемитских настроений в Петрограде, решило направить туда несколько русских членов партии, правда, исключительно с пропагандистской точки зрения[18]. Вместо Зорина (Гомберга) в качестве секретаря губкома партии был направлен Угланов; вместо Трилиссера в качестве секретаря губисполкома был направлен Комаров. Вместо жены Зиновьева, Равич, в отдел управления был направлен Москвин; в ЧК был направлен Семенов. Разумеется, с Зиновьевым работало много русских — Евдокимов, Бакаев, Харитонов, Сафаров, — но присылка новой русской группы была символическим жестом Политбюро, как бы усиливающим число русских в петроградской организации. Вряд ли за этим стояло нечто большее. Но Зиновьев объявил новой группе войну и обжаловал решение Политбюро. В итоге в петроградской организации стихийно сформировалась оппозиционная, чисто русская в национальном отношении группа (к которой примкнули Володин и Лобов), вынужденная бороться с остальной частью организации, где тон задавали евреи. В конце концов Угланова отозвали из Петрограда.
Этот конфликт был впоследствии искусно использован Сталиным, сделавшим из Угланова боевое орудие против оппозиции в 1925-1927 гг.
Существует литература, показывающая, что сам Сталин, помимо политических соображений, которые могла вызвать у него борьба с оппозицией, сам был всегда склонен к антисемитизму, который в последние годы действительно стал его манией. Люди, знавшие Сталина на Кавказе, утверждают, что уже тогда он говорил грузинским рабочим, что «евреи народ трусливый», что они «трусы и торгаши» и что Ленин будто бы возмущен тем, что Бог послал ему Мартова, Дана, Аксельрода — «жидов обрезанных»[19].
О наличии враждебности к евреям можно более определенно говорить внутри Красной Армии. Как известно, первые успехи советской власти на
