Наполеон и Гитлер - Сьюард Десмонд

Подобно Наполеону, Гитлер имел своих сателлитов. Он видел не только Италию, но и Финляндию, Венгрию, Румынию и «вишистскую» Фракцию с Испанией частью «новой Европы», так же, как и Наполеон хотел, чтобы германские страны и Великое княжество Варшавское стали единой империей. После Муссолини он избрал генерала Антонеску своим наиболее близким союзником. Адмирал Хорти, венгерский регент, не очень ему нравился, поэтому он заменил его кровожадным Ференцем Салаши с его партией «скрещенных стрел». В процессе замены был убит сын Хорти.

Что касается самой Германии, то жизнь здесь, с чисто потребительской точки зрения, выглядела довольно приличной. Такие предметы роскоши, как шампанское, меха, спиртное, парфюмерия в огромных количествах поступала с оккупированных территорий. Национальная экономика теперь была на удивление немилитаризованной, чего нельзя было сказать в 1918 году. Женщин не заставляли работать на фабриках, как в Британии, поскольку было в достатке дешевой рабочей силы. Гигантская бюрократическая машина давала возможность состоятельным людям уклоняться от призыва на военную службу. В таких условиях абсолютизм Гитлера смог вырасти до невероятных размеров.

Каждый жил в вечном страхе перед гестапо. В соответствии с Директивой «Ночь и туман» 1941 года секретные службы получили право арестовывать людей без предупреждения и уничтожать без суда и следствия. Люди исчезали бесследно, стоило им только высказать свое недовольство режимом. Оппозиция склонилась вправо и состояла в основном из людей, близких социально или по крови. Но уже с 1938 года на Гитлера готовились покушения. Гиммлер знал, что что-то происходит, но не принимал все это всерьез. И действительно, по-настоящему серьезные покушения были предприняты только тогда, когда уже было ясно, что Гитлеру грозит поражение в войне. Германские офицеры были законопослушны, пока нацию не потряс 1944 год. Тогда они уподобились императорским паладинам, которые боялись поражения Франции в 1814-м.

Отношения Гитлера с вермахтом были сложными. Офицеры традиционно держались в стороне от политики, а он и совсем лишил их желания лезть не в свое дело, дискредитируя их лидеров. Двое подающих надежды главнокомандующих были уволены со скандалом - как только фельдмаршал фон Бломберг женился на машинистке из военного министерства, пошли слухи, что она позировала для порнографических открыток. Генерала фон Фрича ложно обвинили в гомосексуализме. И в то же время армия в большинстве своем приняла новый режим, так как он давал огромные возможности повышения по службе, особенно в люфтваффе и СС. Однако Гитлеру так и не удалось подчинить себе Генеральный штаб, даже когда в 1941-м он назначил сам себя главнокомандующим. У Генерального штаба до последнего момента были свои идеи, непоколебимо традиционные — желая иметь сильную Германию в границах 1914 года, он не хотел ввязываться ни в какие военные авантюры, не говоря уже о покорении России. В конце концов именно Генштаб пытался убить фюрера в июле 1944-го. Даже после этого неудачного покушения любой, посетивший штаб, вряд ли услышал бы приветствие «Хайль Гитлер!»[46]

Кардинал Пацелли, после того как стал папой в 1939 году, прекрасно понимая, какую опасность для человечества представляет фюрер, выступил посредником между группой немецких генералов и британским правительством в их попытке устранить Гитлера. Фюрер знал, что понтифик — его враг. Он говорил, что если бы он был дуче, то «вошел бы в Ватикан и вышвырнул всех вон». Пий II был готов одеть своих швейцарских гвардейцев в хаки и вооружить их пулеметами для оказания вооруженного сопротивления. Он также написал секретное послание, в котором временно отрекался от папского престола в случае, если его арестует гестапо. Он хотел избежать кризиса, подобного тому, который наступил, когда Наполеон арестовал Пия VII. Когда в 1943 году пал Муссолини, у фюрера были серьезные намерения захватить папу, но он передумал.

В самом рейхе духовенство не отваживалось на открытые выступления, так же, как это было и в наполеоновской Франции. Когда князь фон Гален, епископ Мюнстерский, осудил действия гестапо, Гитлер не рискнул сделать из него мученика. Иногда фюрер вторил Наполеону в его взглядах на роль католицизма: «Церковь почти наверняка необходима народу, это сильный консервативный элемент», После войны Гитлер планировал поставить католицизм на службу национал-социализму.

Фюрер делал определенные попытки создать новую германскую «аристократию». Специальные политические школы были призваны внушать юным арийцам идеалы национал-социализма. «Ученики этих школ будут избраны среди мальчиков и девочек, принадлежавших ко всем классам германского рейха, — провозглашал Гитлер. — Моя цель — создание элиты, здоровой физически, с правильно сформированным характером и мощным интеллектом». При этом ему не составляло большого труда поносить британские школы, которые во многом послужили ему образцом. (Подобные учебные заведения были созданы также в Голландии и Норвегии). Эти «нордические Итоны» выпекали фанатичных нацистов, но едва ли элиту — многие были востребованы в качестве офицеров СС.

Оккупированные страны управлялись рейхскомиссарами или военными комендантами. Полуголодное население этих стран было безропотно в присутствии вермахта и гестапо, безжалостно подавлявших любое сопротивление. Каждая страна должна была поставлять солдат для СС, ставших чём-то вроде «иностранного легиона». Поставляли они также и дешевую рабочую силу.

Некоторым странам, особенно на Востоке, приходилось тяжелее других. Нет сомнения, что фюрер нашел оправдание своему решению стереть Польшу с лица земли в книге «О войне», где Клаузевиц описывает ее как варварское государство, недостойное занимать место в сообществе европейских наций: «В течение ста лет эта страна (Польша) не играла независимой роли в европейской политике, а была всего лишь яблоком раздора... Если Польша не будет разделена, то должна стать русской провинцией». Он с презрением говорит о легкомысленности ее лидеров, считая, что нет ничего странного в таком быстром падении Польши в конце XVIII века. Клаузевиц считал, что рассуждает не как солдат экспансионистской Пруссии Гогенцоллернов, а как человек, пытающийся смотреть правде в глаза, что я привлекало в его книге фюрера.

Померания, Силезия и Познань били включены в рейх, их население Депортировано на территорию, известную как генерал-губернаторство, управляемое как германская колония, а на их место прибыло три четверти миллиона немцев. Нацистская оккупация сопровождалась систематическими попытками уничтожить польскую аристократию, интеллигенцию, духовенство. В октябре 1939 года двадцать человек, носивших наиболее известные польские фамилии, были расстреляны в Косьцяне. В ноябре целый факультет Краковского университета был приглашен на собрание по поводу обсуждения академических проблем, затем в полном составе арестован и уничтожен. К октябрю 1941 года семьдесят четыре священника были расстреляны только в одной Познани, а еще четыреста пятьдесят находились в концлагерях — не потому, что были священниками, а потому, что были способны возглавить сопротивление. Все образованные люди, будь они землевладельцы, адвокаты, учителя, стали наиболее вероятными кандидатами на расстрел. Польские евреи сгонялись в гетто, где было уничтожено около трех миллионов человек. Еще больше поляков было угнано для рабского труда в Германию. Любой поляк, находящийся вне пределов генерал-губернаторства, должен был носить на одежде желтую букву «Р», подобно желтой звезде Давида у евреев. По словам фюрера, «у поляка может быть только один хозяин — немец». Политика уничтожения польской нации не увенчалась успехом только благодаря героическому сопротивлению поляков. Можно предположить, что режим, подобный фашистскому, получил бы поддержку поляков, опасающихся господства русских. В оккупированной России и вокруг нее ситуация тоже стала сложной: тогда как Гитлер хотел ввергнуть всех славян в рабство, многие армейские офицеры и даже некоторые нацистские чиновники высокого ранга симпатизировали украинским националистам и русским белоэмигрантам. В целом, однако, как украинцы, так и русские подвергались крайне жестокому обращению.