Римская Республика. Рассказы о повседневной жизни - Коллектив авторов
Но вот наступил третий день триумфа, когда должен был появиться перед гражданами Рима сам триумфатор Павел Эмилий. Еще гуще была толпа на пути шествия, еще больше суетились ликторы и рабы, наблюдавшие за порядком. Ожидание жителей было особенно томительным. Наконец вдали послышались звуки труб, игравших боевой римский марш. Музыка становилась все громче, а затем показались и сами трубачи. За ними жрецы и юноши в красивых передниках с красной каймой вели 20 жирных белых коров для жертвоприношения; рога их были позолочены и украшены повязками и венками. Далее шли мальчики, несшие серебряные и золотые жертвенные чаши, а за ними несли 77 сосудов с золотой монетой; сосуды эти были настолько тяжелы, что каждый из них несли 4 человека. Вслед за этими сосудами несколько человек несли священную золотую чашу, стоившую 10 талантов (12 000—15 000 рублей на наши деньги); Павел Эмилий посвятил ее богам и приказал украсить драгоценными камнями. За чашей несли бокалы, принадлежавшие некогда Антигону и Селевку (преемникам Александра Великого), а также столовый сервиз Персея.
Но вот показалась та часть процессии, которой с особым нетерпением ждали зрители: это была колесница царя Персея с его оружием и лежавшей на нем царской диадемой. Публика с любопытством разглядывала все мельчайшие подробности этих предметов, принадлежавших недавнему врагу Рима, но скоро внимание ее было отвлечено какими-то неопределенными возгласами людей, шедших на некотором расстоянии от колесницы: оказалось, что это дети царя Персея – 2 мальчика и 1 девочка, шедшие в сопровождении целой толпы воспитателей, учителей и дядек, которые в слезах протягивали руки к зрителям и учили детей просить и молить римлян о пощаде. Дети были еще совсем маленькие и, видимо, не понимали всей тяжести постигшего их несчастия; они с любопытством рассматривали толпу, стоявшую вдоль пути, и мало смущались устремленными на них взглядами тысяч людей. Это еще более возбуждало сострадание к ним, так что публика почти не обратила внимания на Персея, шедшего следом за детьми. Многие, глядя на них, плакали, и у всех к чувству торжества над врагом примешивалось чувство жалости.
Римские военные знаки и венки
Царь Персей шел в черной одежде и македонской обуви. Страшное горе, обрушившееся на него, сделало его похожим на помешанного. Его окружала толпа друзей и приближенных, с опущенными от горя головами, с глазами, полными слез; они взглядывали иногда на Персея, как бы давая понять публике, что скорбели лишь об его участи, всего менее заботясь о своей собственной. В публике говорили, что Персей просил Эмилия не вести его в процессии и избавить от этого позора. Эмилий, как бы смеясь над его малодушием и привязанностью к жизни, ответил на просьбу так: «Это и прежде зависело от самого Персея; но и теперь никто не мешает ему сделать это, если он захочет…» Эмилий намекал на то, что царь может покончить с собой, предпочтя смерть позору, и этим избавить себя от унижения. Шедшую за Персеем толпу пленников толпа встретила враждебными криками: «Горе побежденным!»
Но вот и самая главная часть всего шествия – сам триумфатор. Перед ним несли 400 золотых венков, присланных ему депутатами различных городов в награду за его победу, а затем шли в пурпуровых туниках и плащах ликторы с перевитыми лаврами пучками прутьев в руках; около вертелись скоморохи, увеселявшие толпу. А вот, наконец, и он – предмет всеобщих шумных восторгов и приветственных кликов. Как величественно, с каким достоинством стоял Павел Эмилий на своей великолепно украшенной колеснице! Его бритое, мужественное и гордое лицо показывало, что это человек большой энергии и суровости. На нем была вышитая пальмовыми ветвями туника, и поверх нее – украшенная золотыми звездами пурпуровая тога; на ногах его была золоченая обувь; в одной руке он держал лавровую ветвь, в другой – богато украшенный скипетр из слоновой кости с изображением орла наверху; на голове его был лавровый венок. За ним стоял государственный раб, державший над ним золотой венок и твердивший ему: «Обернись назад!» – т. е. не возгордись, помни, каким ты был раньше.
Павел Эмилий ехал, стоя на круглой позолоченной колеснице, запряженной четырьмя белыми конями; теперь белые кони не только не вызывали ропота народа, как это случилось во время триумфа Камилла (в начале IV века до P.X.), который первый запряг в триумфальную колесницу белых лошадей (в этом увидели большое высокомерие), но даже казались особенно подходящими для торжественного шествия. Громкие крики толпы, приветствовавшей Павла Эмилия, заглушались игрой музыкантов, бывших в старинных костюмах этрусского покроя, и пением солдат, шедших сзади колесницы с лавровыми ветвями в руках; старинные шутливые песни, в которых осмеивались недостатки триумфатора, сменялись победными гимнами в честь подвигов доблестного Эмилия.
По священной дороге через форум триумфальное шествие поднялось на Капитолий. Здесь Павел Эмилий, войдя в храм, сложил свой венок перед статуей Юпитера, посвятил ему лавры, которыми были обвиты фасцы (пучки прутьев) его ликторов, и принес пышную жертву в благодарность за дарованную победу. После этого на площади Капитолия было устроено большое пиршество, в котором участвовали не только все чиновники и жрецы, но и весь народ; не было только здесь консулов, так как, по понятиям римлян, они не могли никому уступать первого места на пиршестве, а триумфатор в этот день был выше них. Так как народу набралось очень много, то пришлось накрыть столы и в других местах; везде однако
