Средневековый Восток - Леонид Васильев
В классической формуле «начал, продолжил, завершил», обычно относимой к оценке деятельности всех трех выдающихся объединителей страны в XVI веке, на долю Токугава Изясу приходится заключительная фаза. Объединив страну под властью дома Токугава сёгун, приступил к новой серии реформ. Даймё, которых к тому времени насчитывалось около двухсот, не только должны были признать авторитет сёгуна, но и в знак этого признания каждый второй год вместе с семьей, челядью и даже частью дружины проводить в специально построенной для этого дворцовой усадьбе в Киото.
При этом за ними сохранились некоторые традиционные права, включая суд и административную власть в пределах собственных владений, а также право иметь у себя на службе самураев, которые находились в основном на натуральном довольствии.
Своего рода заложничество даймё сыграло важную роль в укреплении власти центра. Кроме того, дом Токугава позаботился о том, чтобы враждебные ему даймё (а таковыми считались все, кто не был родней или вассалами сёгуна), именовавшиеся тодзама, не проживали компактно, а были территориально оторваны друг от друга. Ремесло и торговля в тех городах, где прежде осуществляли свою юрисдикцию даймё, были переданы в подчинение сёгуну вместе с самими городами. Все это значительно подорвало могущество князей и укрепило власть сёгунов.
Изясу провел и аграрную реформу, еще раз закрепив крестьян за их землями. Он же строго разграничил сословия (самураи, крестьяне, ремесленники, торговцы) и наладил систему полицейского надзора в стране. Выступив против католической церкви, закрыв порты и вообще изолировав Японию от внешнего мира, Токугава вместе с тем не стояли за строгую и полную изоляцию. Сёгуны, видимо, понимали, что при контролируемых контактах связи с европейцами могут дать стране немало пользы. Среди других европейцев ими были выделены голландцы — вся шедшая в Японию через посредство голландских купцов европейская наука и культура (ее именовали голландской наукой — «рангакуся»), особенно книги, оказывали немалое воздействие на японцев, привыкших перенимать все полезное. Известно, что последователи рангакуся из числа хорошо образованных японцев уже в XVIII веке активно и вполне осознанно использовали достижения европейской науки для совершенствования экономики страны.
Однако изоляция страны не вела к ее быстрому прогрессу. Если в XVII веке реформы привели к относительному процветанию экономики Японии, то XVIII век принес с собой начало экономического кризиса. Разлагался лишавшийся необходимого материального содержания корпус самураев, из которых в наихудшем положении были ронины. В критическом положении оказались крестьяне, часть которых вынуждена была идти в города либо как-то включаться в городское хозяйство. В упадок пришли большинство даймё, чьи доходы заметно сократились. Что касается сёгунов, то их могущество оставалось неколебимым, причем важную роль в этом играло возрожденное и усиленное в его чжусианской форме неоконфуцианство, которое не только было воспринято в качестве официальной идеологии, но и реально оказывало свое воздействие на образ жизни японцев (патернализм, преданность старшим, крепость семьи, культ этической нормы и многое другое).
Кризис токугавского сёгуната стал заметным на рубеже XVIII и XIX веков, но особенно явственным — с 30-х годов XIX века. Ослаблением могущества сёгунов воспользовались прежде всего наиболее крепкие и развитые княжества из числа тодзама южных районов страны, особенно Тёсю и Сацума. Они богатели за счет контрабандной торговли, активно развивали собственную промышленность, включая и военную, причем сёгуны уже ничего с этим поделать не могли. Сильный удар по авторитету дома Токугава нанесло насильственное «открытие Японии», сделанное США и европейскими державами в середине XIX века. После этого движения против иностранцев и власти сёгунов слились воедино, причем центром притяжения всех мятежных сил в стране стал императорский дворец в Киото.
Давно забытый, хотя и всегда всеми заботливо почитавшийся император вдруг превратился в национально-патриотический символ Японии. Императора активно поддерживали князья и самураи из Тёсю и Сацума. За него выступали стекавшиеся к его двору странствующие ронины. Наконец, антисёгунскую коалицию поддержала и заинтересованная в резком изменении политики Японии Англия. Словом, дни сёгуната были сочтены, и в 1868 году он перестал существовать. Власть в стране была передана императору, шестнадцатилетнему Муцухито (Мэйдзи). Япония вступила в полосу радикальных преобразований, равных которым не знала ни одна неевропейская страна.
Глава 14
Государства и общества
средневекового Востока
Хотя эпоха восточного Средневековья выделена в работе условно, ибо структурно государства и общества в Средние века оставались теми же, что были и в древности, средневековый Восток тем не менее являет собой сущностно нечто новое, достаточно своеобразное по сравнению с восточной древностью. Разница не только в степени и уровне развития, что следует признать естественным и само собой разумеющимся (как-никак, а восточное Средневековье — это полторы-две тысячи лет эволюции, пусть прежде всего цикличной, но также и поступательной); разница в качестве, в совершенстве самой структуры как таковой и, что особенно важно, в цивилизационном ее обрамлении.
Конечно, цивилизационное качество восточных структур выявило себя еще в древности, о чем уже говорилось, когда шла речь о специфике Западной Азии, Китая или Индии, не говоря уже о Египте. Но в Средние века эта специфика не просто углубилась, она видоизменилась. Во-первых, потому что древние индо-буддийская и китайско-конфуцианская цивилизации обрели за полторы-две тысячи лет устойчивые системы ценностей и завершенный облик: что-то отсеялось и ушло в прошлое, что-то вышло на передний план и стало определяющим. Во-вторых, потому что вся ближневосточная зона оказалась под влиянием новой, возникшей именно в Средние века исламской цивилизации, корни которой уходят как в древний Ближний Восток, так и в иудео-христианскую традицию, не говоря уже об иранском влиянии с его зороастризмом и административно-политической культурой.
Иными словами, средневековый Восток в цивилизационном плане стал много более
