Женщина и война. Любовь, секс и насилие - Рафаэль Абрамович Гругман
Так по указу 1940 года немецкие проститутки, а также патриотически настроенные арийские девушки, не имея иной возможности записаться в ряды вермахта, стали чиновниками специального министерства, созданного в недрах военного ведомства, призванного отвечать за поддержание боевого духа. Солдатским подругам назначили жалование, предоставили медицинскую страховку и социальные льготы. Насчёт получения боевых наград, сказать не берусь (на Восточном фронте бордели хоть и находились во втором эшелоне боевых действий, но иногда подвергались авианалётам и артиллерийским обстрелам), и в случае ранения какие-то награды девушкам полагались — они ведь были госслужащими и при исполнении обязанностей.
Бордели вермахта делились на четыре категории: солдатские, унтер-офицерские и привилегированные — фельдфебельские и офицерские, отличавшиеся по зарплате, нормам выработки, культуре и быстроте обслуживания. Союзникам вермахта не дозволялось навещать барышень рейха — их обслуживали второсортные неарийские проститутки.
В офицерских публичных домах имели право работать только элитные проститутки — чистокровные немки, выросшие на исконно германских землях, ростом не ниже 175 см, светловолосые, с голубыми или светло-серыми глазами, обладающие хорошими манерами. В фельдфебельских борделях и рангом пониже разрешалось работать фольксдойче. Как немецкие солдаты завидовали господам офицерам, заглядываясь на длинноногих блондинок! Случались в борделях любовные драмы и даже трагедии.
Во все времена клиенты публичных домов влюблялись иногда в куртизанок, выкупали из публичных домов и даже шли с ними под венец. Об этом писал Куприн, большой знаток дореволюционных киевских публичных домов. А как исступлённо каялся в греховных чувствах неистовый Виссарион Белинский. Его письмо к Боткину от 10–16 февраля 1839 года: «До сих пор не понимаю, что я чувствовал к гризетке, но — право — что-то чувствовал. Должно быть, это была страсть, а не чувство […] а когда находил в себе это чувство — хотел возбудить страсть […] Когда, увлечённая страстию, чувством или чувственностию, она отдавалась мне вся, — я, при всей моей чувственности и животности, […] нашёл в себе довольно силы, чтобы не опрофанировать наслаждением того, что я почитал в себе святым чувством, — и я вырвался из обаятельных объятий сирены и почти вытолкал её от себя».
Чернышевский, Достоевский, Толстой, Гоголь, Чехов, Блок… — весь цвет русской литературы познал любовь проститутки. Да что русской литературы… А французской? Бальзак, Дюма, Мопассан, Гюго… Но влюбиться так, как влюбился военный министр Третьего рейха фельдмаршал фон Бломберг?! В 1938 году он «погорел» на любви к проститутке, женился на ней и прогневал фюрера: с куртизанкой фельдмаршалу баловаться не возбраняется, но жениться — никак нельзя.
Истории любви, случавшиеся в борделях вермахта, не попали на страницы художественных романов: вряд ли их герои дожили до конца войны. Надо признать: труд рядовых служительниц вермахта был нелёгким. В солдатских публичных домах проститутка за месяц должна была отработать не менее шестисот талончиков. Это было конвейерное производство. Штатное расписание домов терпимости составлялось бухгалтерами вермахта из расчёта: одна проститутка на сто солдат. Отсюда и научно обоснованные нормы выработки. Зато каждый солдат мог встретиться с приглянувшейся ему девушкой (хотелось написать ППЖ) с учётом поощрительного талончика до шести раз в месяц. В унтер-офицерских борделях проститутки могли уделить больше внимания клиентам: одна проститутка ублажала семьдесят пять унтеров и фельдфебелей. Офицерская проститутка дарила любовь пятидесяти офицерам. Это то, что касалось сухопутных войск. Привилегированные войска — авиацию и флот — одаривали любовью суперэлитные проститутки.
На авиабазах ежемесячная норма проститутки — шестьдесят асов «Люфтваффе». Наземный обслуживающий персонал авиабазы в секс-обслуживании был приравнен к офицерам вермахта, одна проститутка приходилась на пятьдесят технарей. Зато в авиационных полевых госпиталях выздоравливающим лётчикам создали курортное обслуживание, им обеспечивался индивидуальный подход — одна проститутка на двадцать пилотов.
Но, несмотря на заботу командования вермахта о солдатском здоровье, почти каждый десятый немецкий солдат переболел сифилисом или триппером — и всё по причине недисциплинированности военнослужащих, прибегавших к услугам уличных проституток, не имевших санитарной карты и не подвергавшихся ежедневному «техническому» осмотру санитарным врачом.
Нельзя сказать, что вермахт не заботился о здоровье проституток, находившихся на государственной службе. Санитарные врачи обеспечивали публичные дома дезинфицирующими средствами, мылом, полотенцами и достаточным количеством презервативов, которые до самого конца войны регулярно поставлялись из Главного санитарного управления, даже когда начались проблемы с резиной и вышел запрет на продажу презервативов гражданским лицам. Даже когда из-за непрекращающихся воздушных налётов возникли проблемы со снабжением, солдаты регулярно обеспечивались предохранительными средствами, которые в случае острой необходимости приобретались в борделе, в солдатских буфетах, на кухнях или у снабженцев. В каждой «комнате для свиданий» для особо горячих парней висел плакат-напоминание: «Половые сношения без противозачаточных средств строго запрещены!»
Солдата перед выходом в увольнение обязательно проверял врач, дабы не допустить заражения женщин кожными или грибковыми заболеваниями, но привыкшие к риску «идальго» зачастую пренебрегали законами, сдерживающими их сексуальную жизнь, и, игнорируя предостережения, пользовались услугами непроверенных девушек, не имеющих санитарных карт. За непослушание любители приключений расплачивались венерическими болезнями. Командование вермахта смирилось с сексуальным неповиновением «странствующих рыцарей» и поселило солдатских проституток в казармы (фельдфебельские и офицерские девушки этой участи избежали), продолжая снабжать солдат презервативами и регулярными разъяснительными лекциями санитарных врачей.
В Берлине по-деловому подходили к сексуальному обслуживанию солдат на Восточном фронте. Генерал-полковник Гальдер, начальник генерального штаба сухопутных войск (1938–1942), в июле 1941-го записал в рабочем дневнике о текущих неотложных делах, требующих немедленного решения, третий пункт посвящён борделям:
«23 июля. Пока всё идёт согласно плану. Текущие вопросы, требующие немедленного решения:
1. Лагеря для военнопленных переполнены. Надо увеличить конвойные части.
2. Танкисты требуют новые моторы, но склады пусты. Нужно выделить из резерва.
3. Войска двигаются быстро. Публичные дома не успевают за частями. Начальникам тыловых подразделений снабдить бордели трофейным транспортом».
Вот и нашли для вермахта статью обвинения, подходящую к разделу «чужие» против «своих»: поощрение проституции и принуждение немецких женщин к освоению древнейшей профессии.
Итальянское бордельеро
Союзники Гитлера, за исключением, пожалуй, Румынии, в которой приняты были антисемитские законы, создавшие юридическую базу для открытия в Румынии концлагерей, расистами не были. Итальянские фашисты, пришедшие к власти в 1923 году, отвергали радикальный немецкий антисемитизм. Отправка римских евреев в концлагеря началась 16 октября 1943 года, после низложения Муссолини и заявления нового правительства о роспуске фашисткой партии и выходе Италии из войны (8 сентября 1943 года); через четыре дня в Италию
