Янов Александр - Русская идея от Николая I до путина. Книга III-1990-2000 - Александр Львович Янов
— Запад реализует, и даже частично реализовал, свой замысел с помощью «пятой колонны», под руководством своих «хорошо законспирированных спецслужб».
— «Поскольку ельцинский режим приведен в Кремль этими спецслужбами», «он должен рассматриваться как оккупационный».
— «Поэтому непримиримая оппозиция ему становится священным долгом каждого русского патриота», «национально-освободительным движением», призванным «восстановить в стране политический строй, принципиально отличный от чуждой ей западной демократии» и вернуть ей «свойственный России образ жизни».
— Россия, а вовсе не Запад, является родиной «подлинно народной демократии», вероломно «замолчанной западной пропагандой». Свидетельство тому-«вся история России и СССР».
— Запад «бросил вызов всем традиционным ценностям христианского мира, заменив их чистоганом. Спасти их можем только мы, патриоты России».
Так выглядела бы Россия, победи на выборах 96-го года Зюганов, если верить программным документам КПРФ. Стране следовало забыть о своих домашних бедах, посвятив себя судьбоносной борьбе с Западом и его спецслужбами. Перевод стрелки на Запад был главным козырем Зюганова. Внутренняя жизнь страны должна была быть на обозримое будущее заморожена при помощи «восстановленного политического строя, принципиально отличного», как мы слышали, «от чуждой нам западной демократии». Как это делается, Зюганов знал превосходно, не зря же всю сознательную жизнь был верным сталинцем.
Сочетание «мягкой силы» (идеологической и информационной обработки населения, переориентированного с повседневных забот на восстановление СССР и на мессианскую роль России) с «силой жесткой» (террором против «врагов народа») должно было обеспечить стабильность. Крах финансового и фондового рынков, который пророчил Лацис, не беспокоил Зюганова. Столько десятилетий жили без этих рынков, проживем и теперь. Зомбированное население и не заметит этого краха. Оно всегда было готово подтянуть пояса ради возрождения величия державы. А что до модели ее будущего экономического устройства, с ней можно подождать: «наше общество засорено чуждыми ему понятиями и представлениями, и никакие референдумы истинных интересов народа не выявят». И потому «Любые радикальные реформы в переходный период необходимо запретить».
Бесспорно, президентство Зюганова, будь ему суждено тогда победить, было бы рискованной игрой. Оно могло превратить уже начавшую оживать страну в изгоя современного мира. Ставка была, конечно, на то, что России к изгойству не привыкать, но мир все-таки со сталинских времен, на которые ориентировался Зюганов, сильно изменился. И страну реформы 90-х годов изменили тоже. Невозможно было снова запереть в клетке народ, уже привыкший ездить, куда ему заблагорассудится. Невозможно было просто заменить хрущевское «мирное сосуществование» тотальной борьбой с Западом. Слишком легко было заиграться, с атомными бомбами не шутят. Десталинизация не была просто капризом кучки национал-предателей. Без нее невозможно было самосохранение элиты, да и самой России.
Могут сказать, что президентство Зюганова могло стать всего лишь репетицией путинского правления. Но это было бы полуправдой — из тех, что хуже неправды. Путинская Россия несопоставимо больше встроена в мировое хозяйство, она не может позволить себе игнорировать крушение рынков, ни фондового, ни товарного, ни тем более финансового, (не зря же экономическим блоком ее правительства и по сию ПОРУ руководят либеральные экономисты, которых Дугин именует «шестой колонной»). Она не посмеет даже попытаться закрыть страну, она-пока, во всяком случае-не стала необратимой катастрофой для Европейской России. Зюгановская могла стать-уже в середине 1990-х.
Нужно ли было с ними спорить?
Предвыборная кампания Зюганова, опиравшаяся на изложенную выше программу, велась грамотно. Эффективность ее была очевидна. Еще в феврале, за четыре месяца до выборов, 30 % опрошенных полностью соглашались с утверждением «При коммунистах было лучше, чем сейчас». И еще 33 % соглашались с этим в принципе. Массовый избиратель был, иначе говоря, на стороне зюгановцев. Как переломить такую ситуацию за считанные недели? Предлагаются разные версии того, как во втором туре выборов Ельцин неожиданно опередил Зюганова на 13,5 %, хотя самой правдоподобной из них, по-моему, была просто арифметическая: Лебедь и Явлинский, у которых вместе было 22,8 % голосов, передали их Ельцину, и этого было больше чем достаточно для победы. Тем не менее, одни, как Глеб Павловский, уверены, что перелом был достигнут благодаря новейшим политтехнологиям, другие, как Александр Ослон, что благодаря контролю над телевидением, третьи, как Андрей Васильев, отводят главную роль запугиванию населения.
Спора нет, было и то, и другое, и третье. Меня здесь, однако, интересует то, чего НЕ БЫЛО. А именно то, что не было СПОРА. Никто всерьез не оспаривал аргументы Зюганова. Его высмеивали, его пародировали, его разоблачали, рисовали на него карикатуры, его книгу «За горизонтом» сравнивали и, по совести говоря, не без оснований, с «Мет КатрЕ» (слишком уж близко, видимо, он-или те, кто писал для него эту книгу — общались с «коричневыми». Неосторожно было со стороны Зюганова выпускать такую книгу как раз к выборам). Особенно усердствовала газета Не дай Бог! бесплатно распространявшаяся предвыборным штабом Ельцина. Три главных ее пугалки были: в случае победы Зюганова Россию ожидают гражданская война, террор и голод. Словом, все, о чем говорят эксперты, было. Все, кроме серьезного спора.
Откровенная же чепуха, говорили, несолидно, право, было бы с таким вздором спорить. Ну, был ли, скажите, смысл оспаривать такие, например, «аргументы» Зюганова: «Наши отцы и деды, лишь умывшись кровью репрессий и Великой Отечественной войны, примирились между собой. На обломках Российской империи возник СССР, государство вождя, которое по своему духовно-нравственному типу соответствовало Российской народной монархии»? Или такой: «Заговор Запада против России начался не вчера. Еще в XIX веке во время Крымской войны Запад всем скопом навалился на Россию за то, что она своей независимой политикой разоблачила его лицемерие и самоотверженно вступилась за традиционные христианские ценности, давно утраченные Западом. Но в XX веке заговор этот уже перешел все мыслимые пределы: Запад внедрил в высшее руководство страны своего резидента Горбачева и его руками разрушил великую Россию»?
В нормальных обстоятельствах я бы, пожалуй, с этим согласился. И вправду ведь вздор несусветный. Какое «государство вождя»? Ги’Ъгег? 1Б Бисе? Это русская традиция? Какие «христианские ценности» отстаивал в Крымской войне Николай I? Какой нормальный человек счел бы Горбачева «президентом-резидентом»? Но обстоятельства-то были ненормальные — и не только в тривиальном бытовом смысле. Россия, как закоренелый наркоман, переживает тяжелейшую ломку-распад вековой имперской идентичности. Такая ломка не происходит быстро, и в ходе ее возможно все-вплоть до повторения сталинского «государства вождя» (пусть, как все в истории, в виде фарса) и явственных отзвуков «аргументов» Зюганова двадцать лет спустя (см. «крымскую речь» Путина 20 марта 2014). Очевидно ведь, что, будь они серьезно и аргументированно оспорены и на весь мир высмеяны еще в 96-м, повторение их через два десятилетия выглядело бы смехотворно. И кто знает, может быть,
