Государево кабацкое дело. Очерки питейной политики и традиций в России - Игорь Владимирович Курукин
«Сильно противились, пришлось пропоить 40 рублей, прежде чем позволили выйти…; когда просил о выходе — 1/4 ведра, при составлении приговора — 1/2 ведра, домой пришли — 1/4 ведра, к земскому начальнику пошли — 1/2 ведра…» — такие проблемы были у псковских крестьян, собиравшихся выйти из общины на рубеже XIX–XX вв.{362} Ответы на упоминавшуюся выше анкету кн. В. Н. Тенишева отмечают, что в деревне уже и женщины «напиваются при любом удобном случае», а сама выпивка теперь превращается в обряд; «Без блинов не масленица, а без вина не праздник»{363}.
Однако именно в это время и зарождается в России без излишнего административного шума настоящее общественное движение против пьянства, опыт которого был, к сожалению, не востребован инициаторами антиалкогольных кампаний советской эпохи.
Глава 5
БОРЬБА
С «ГОСУДАРСТВЕННЫМ ЗЛОМ»
Первые попытки. — Забытый опыт. — Православное кодирование. — Трезвенники и власти. — Был ли «сухой порядок?»
Пройдет еще несколько лет трезвой жизни, народится новое поколение и на нас будут показывать пальцем: «Посмотрите, вот идет человек, который когда-то был пьян…» Мы будем горды сознанием своего исторического прошлого.
А. Аверченко. Осиновый кол на могилу зеленого змия. Пг., 1915
Первые попытки. Открытие винокурения и производство дешевого спирта начали новую эпоху алкогольного потребления в Европе, а затем и в других странах, куда предприимчивые торговцы доставляли новый продукт. Однако рост потребления спиртного во многих странах вызывал и ответную реакцию. Поначалу это были довольно грубые меры, вроде указов XVI в., украшающих до сих пор пражские пивные: «Если горожанин будет уличен в пьянстве — на первый раз посадить его в яму на хлеб и воду. Если этот же человек попадает вторично — бить кнутом и посадить в яму на хлеб и воду. Если проштрафиться в третий раз — отрезать нос».
Но все эти строгости сразу же показали свою неэффективность и постепенно сменялись более гибким подходом. В Англии поток дешевого джина, способствовавший развитию массового пьянства в первой половине XVIII века, был ограничен законом 1751 г., вводившим высокое налогообложение для производителей спирта. С 1843 г. в США на уровне отдельных штатов стали появляться первые запретительные законы. В Швеции с 1854 г. получила распространение так называемая готенбургская система: право продажи спиртного на территории города или сельской общины передавалось одной акционерной компании, имевшей право получать не более 5–6 % прибыли; остальное целиком шло на местные нужды.
С начала XIX столетия стали возникать общественные движения, направленные на борьбу с пьянством. Впервые общества трезвости были учреждены в Америке: в штате Нью-Йорк в 1808 г., а в в Бостоне 1826 г. было образовано «Американское общество трезвости». Аналогичные организации появились в Англии в 1829 г., в Швеции в 1835 г. Трезвенническое движение в США середины прошлого века возглавлял сам Авраам Линкольн, предупреждавший, что если алкогольная промышленность пустит в стране глубокие корни, то это принесет «беды еще большие, чем рабство». В последней четверти XIX века по Америке прошел крестовый поход женщин за трезвость; активно действовали «Женский христианский союз трезвости», «Лига трезвенников» и другие подобные организации.
За несколько десятков лет антиалкогольное движение-получило широкое развитие, накопило большой опыт пропагандистской работы, в сочетании с законодательными инициативами и внедрением материальных стимулов поощрения трезвого образа жизни на работе и в быту. С 1886 г. начали собираться международные конгрессы по борьбе с пьянством; появились и первые международные организации трезвенного движения: «Общество синего креста» (1877 г.), «Независимый орден добрых рыцарей храма Господня» (1852 г.), «Общество белой ленты» (1874 г.). В XX веке движение еще более развернулось с помощью неалкогольных промышленников, заботившихся об отрезвлении рабочей силы.
В 1835 г. возникло первое подобное общество на территории Российской империи, в Лифляндии. Собственно же в России единственной известной нам публичной реакцией на рост пьянства стало появление нескольких изданий анонимной брошюры «Берегись первой чарки». Безвестный автор рассказывал о судьбе молодого купца, сделавшегося «в одну неделю… банкрутом и закоснелым пьяницей», и призывал «удаляться от питейных домов». Более или менее массовое антиалкогольное движение началось с крестьянских волнений 1858–1859 гг., вызванных, правда, специфическими причинами.
Последнее откупное четырехлетие (1859–1862 гг.) было отмечено утверждением колоссальных сумм платежей, превышавших предыдущие торги на 40 миллионов рублей. К тому же к концу 50-х гг. XIX столетия в правящих кругах явно обнаружились реформаторские стремления, и в правительстве обсуждалась будущая отмена откупной системы. Желая получить напоследок максимальную прибыль, откупщики уже в 1858 г. стали повышать цены с 3–3,5 до 8—10 рублей за ведро водки при официальном распоряжении, что подобная акция «не должна быть считаема за злоупотребление». В кабаки начали поставлять крайне недоброкачественную водку, добавлять в нее разные дурманящие примеси — например, табак. Вот тогда в ожидании скорой отмены крепостного права в стране с осени 1858 г. развернулось невиданное прежде «трезвенное движение» и возникли первые общества трезвости.
«С молебствием и водосвятием» крестьянские сходки в Тульской, Калужской, Саратовской, Курской, Орловской, Тамбовской, Тверской и других губерниях принимали решения: «Не пить откупного вина и не ходить в питейные дома» полгода или год под угрозой денежного штрафа, а в повторных случаях нарушения — порки. При этом принятые на сходках приговоры о трезвости учитывали конкретные житейские ситуации: они разрешали приобретать вино на свадьбы, поминки, праздники, по просьбе стариков и по другим чрезвычайным случаям{364}.
Образцы такого народного творчества приводились тогда же в сообщениях газеты «Московские ведомости»: 1859 года, марта 15-го дня, мы, нижеподписавшиеся, избранные от мира старшины, рядовые крестьяне и дворовые села П-ва с деревнями Кр-ною и Пог-вою, быв на мирском сходе, по случаю возвышения содержателем болховского питейного откупа на хлебное вино цен, что мы для себя и семейств своих почитаем разорительным, во избежание чего, и для распространения в нас и детях
