Анна Гранатова - Плутоний для Фиделя. Турецкий гром, карибское эхо
Только что теплоход «Александровск» вернулся из опасного плавания через Атлантику, с Кубы. Он уже совершил туда уже два рейса, в рамках операции «Анадырь» перевозя военную технику, и в том, что и сейчас ему предстоит плыть в том же направлении, моряки почти не сомневались. Генеральские шишки просто так в Кронштадт не поедут. Команда «Александровска» уселась на жестких, с фанерными спинками и скрежещущими ножками, стульях в ожидании новостей. Генерал выпятил грудь, словно собирался командовать парадом, и, достав из кожаного портфеля конверт, объявил:
— Товарищи моряки! Вам сейчас предстоит сделать третий рейс!
— На Кубу? — кто-то иронично бросил из зала. Генерал на миг смутился и ответил: — Точное местонахождение порта назначение находится в конверте, который мы вручим капитану корабля в час отплытия. Этот конверт капитан должен будет вскрыть совместно с товарищем из специальных органов, который поедет с вами.
— В районе Гибралтара. По спецсигналу радиосвязи, — опять веселоиронично кто-то вставил свою реплику. — Лоцман-то будет прежний или в КГБ нового подберут? Товарищ генерал, к чему говорить загадками?
— Такой порядок, — стушевался генерал. — Так положено. А пока могу лишь сообщить вам, что этот рейс — самый ответственный. Я прошу вас проявить выдержку и благоразумие, и по окончании рейса вы все будете представлены к правительственным наградам. Ни в коем случае «Александровск» не должен подвергаться досмотру ВМС США!
— Не иначе, повезем атомные бомбы… — полушутя опять кто-то заметил из экипажа, и народ испуганно приутих.
Генерал-лейтенант шагнул вперед и, обратившись к капитану, спросил:
— У вас есть план экстренного затопления судна? — Нет, товарищ генерал. У нас же обычное гражданское судно. Оно в сражениях не участвует. Зачем же его топить?
— Было — судно, а теперь у вас — боевой корабль! — сухопутный генерал, похоже, кое-что смыслил в моряцкой терминологии. — Боевой корабль холодной войны. Поэтому план экстренного затопления необходим. Команда на выход в море поступит в ближайшие 48 часов. Готовьте теплоход к переходу через Атлантику. На борту будут люди. Хоть пассажиры-то эти не из капризных, но и путь не ближний.
Действительно, уже в ближайшие часы «Александровск» перегнали к особому пирсу для погрузки какой-то секретной техники.
— Как ты думаешь, что повезем на этот раз? — обратился старший механик Владимир Барзунов к капитану «Александровска». — Третья ходка на Кубу! Ну, Хрущ, лихо развернулся! Говорят, он на эту затею уже угрохал двадцать миллионов долларов (считали А. Фурсенко, см. «Адская игра», и С. Микоян, см. «Анатомия Карибского кризиса». — Прим. А.Г.)! А таких, как мы, наверно, — десятки! Лучше бы нам зарплату прибавили, чем правительственные награды вешать за то, что мы возим все эти патроны-макароны.
— А тебе Кубу не жалко? — почему-то ответил капитан. — Ведь придушат же ее америкашки, если мы не поможем! А там ведь тоже люди. И они имеют право жить так, как хотят, а не как им указывают. Они хотят строить свою собственную жизнь, а не обслуживать Дядюшку Сэма, превратив остров в публичный дом!
— А говорят, при Батисте было лучше.
— Кто говорит? Хозяин казино? Борделя? Владелец плантации, сгнобивший в грязи, под солнцем десятки наемных рабов? Любой человек имеет право на добро и справедливость, но мораль несовместна с законами больших денег… Все эти бизнесмены, в золотых очках да смокингах, подобны библейским «гробам окрашенным» — снаружи красиво, а внутри — гниль! Штаты — такие!
Вот их и раздражает Куба, которая показала всему миру подлинные человеческие ценности.
— Пусть так, — согласился механик. — Пойду, проверю все узлы машины и движок. А то путь-то неблизкий. Шесть тысяч морских верст!
— Я вот, знаешь, о чем думаю? — медленно ответил капитан. — О плане затопления судна. Если мы повезем людей, то как же его топить?
«Александровск» — белоснежный корабль — гордо стоял на рейде в золотых огнях и лучах прожекторов. Хватало одного взгляда мельком, чтобы понять — он не предназначен перевозить табак или кофе, равно и для того, чтобы набивать свои трюмы крылатыми ракетами и атомными бомбами. Он был слишком величав для грязной работы. Об этом свидетельствовали большие круглые окна в отсеке для экипажа, таких никогда не делают на грузовых кораблях, а эти замечательно большие окна щедро пропускали внутрь кабины лучи солнца, которые немедленно освещали весь нехитрый интерьер внутри. И уж этот корабль (язык не поворачивался его назвать «судном») никак не был рассчитан на то, чтобы в его трюмах, в духоте и жарище, словно корабельных крыс, перевозить людей! Но именно таким был приказ.
Погрузка подразделения бойцов 51-й ракетной дивизии с дьявольским номером 666 прошла быстро и организованно. Два-три ненавязчивых вопроса, заданных капитаном «Александровска» пассажирам, — и весь экипаж уже знал о том, что придется перевозить ядерные боеголовки к ракетам Р-14, фронтальные крылатые ракеты, ядерные боеголовки к тактическому мобильному комплексу «Луна» и тому подобные взрывоопасные вещи для 51-й ракетной дивизии генерала Игоря Стаценко.
Коробки с боеголовками для Р-14 сгрузили под видом сельскохозяйственной техники в носовые отсеки «Александровска». Таких взрывоопасных деревянных коробок было двадцать четыре штуки! Одновременно грузили и коробки с другим грузом, не менее опасным грузом. Когда же на «Александровск» поднялся личный состав, то штурман вздрогнул и перекрестился. Через Атлантику предстояло перевозить ракетный полк со знаковым номером 666! Именно этот полк отвечал в 51-й ракетной дивизии за боеготовность Р-14. «Да часть наших ребят уже на Кубе», — успокаивали штурмана. Действительно, часть полка Коваленко уже заняла боевые позиции плато Эсперон района Гуанахай. Там они «строили учебный центр» и для этого «проводили геологические работы», как говорилось в легенде. Но батареи стартового обеспечения отправлялись на Кубу только сейчас… «Ой, не к добру этот дьявольский номер! — пробормотал штурман. — Чувствую, ввязались мы в адскую игру.».
Впрочем, плавание начиналось вполне спокойно, несмотря на ветреную осеннюю погоду и волнения Балтики. «Александровск», вышедший из Кронштадта в открытое море в те дни, когда уже заканчивалась навигация, сопровождала советская подлодка. Она шла на некотором отдалении и ничем своего присутствия не выдавала. В разгар кризиса на заседании Политбюро Хрущев объявит: «Подлодки пусть идут на Кубу, а «Александровск» пусть идет в ближайший порт». Но это случится позже.
Прорыв сквозь блокаду
Возле Гибралтара режим секретности на «Александровске» резко усилился. Военным запретили в дневное время суток подниматься на палубу. Температура в трюмах доходила до 40 по Цельсию, началась душегубка. Гуляли по палубе группами по пять-семь человек, по ночам, а днем предписывалось спать на нарах, люди начали путать время суток, доходили до полуобморочного состояния и, преследуемые нашествием дурных мыслей, видели скверные, тревожные и затейливые сны. Мучились жаждой, вставали, покрытые каплями пота, обреченно смотрели в потолок, на желтую электрическую лампочку, на свешивающееся пыльное одеяло соседа, вздыхали, вытирали пот и снова ложились, напряженно думая о том, что их ждет впереди, и не находили ответа на это, словно запутавшись в мудреной арифметической задаче с ускользнувшей ошибкой.
Время тянулось медленно, счет суткам терялся. До ракетчиков, коротавших время за житейскими разговорами в своей трюмовой раскаленной тюрьме, дошли слухи, что судно проходит Азорские острова, те самые, что считались центром морского пути между Старым и Новым Светом. Земля Азорских островов, помнящая Колумба, которого здесь по ошибке приняли за морского пирата и даже упекли великого мореплавателя на несколько дней за решетку, готовила «Александровску» первое испытание. К кораблю подкатилась волна дьявольского гула, он нарастал, колотил в виски тревогой и опасностью и, словно огромный невидимый колпак, обрушился на корабль, поглотив его. Над «Александровском» кружил американский военный самолет, словно хищная птица, заметившая добычу. И сидящие в трюмах люди, не видя этого самолета, всем своим телом ощущали опасность, сердце замирало в груди, цепенели пальцы, к горлу подкатывал комок, и бились стальными кувалдами в корпус корабля волны Атлантики. Потом рев стал слабее, и сознание стало возвращаться медленно, отрывками, словно солнечные вспышки в тумане, и призрак угрозы, наконец, стал неосязаем, как морской горизонт ночью.
Но это было лишь начало. А вот дальше начались настоящие кошмары. Кеннеди объявил блокаду. Это означало, что все суда, приближающиеся в зоне в 500 морских миль от берегов Кубы (примерно 927 км), обязаны подвергаться досмотру. «Александровск» либо должен прорваться сквозь блокаду, либо быть затоплен. Был, конечно, и третий путь — вернуться в советский порт, но до Кубы оставались считаные часы плавания, да и силы людей, находящихся в трюмах, были уже на исходе.
