коллектив авторов - Смех в Древней Руси
2. КрЪпителныя ахинЪйския статьи, им же пристоитъ:
Егда у кого будетъ понос, взять дЪвичья молока 3 капли, густово медвЪжья рыку 16 золотников, толстого орловаго летанья 4 аршина, крупнаго кошечья ворчанья 6 золотников, курячья высокого гласу пол фунта, водяной струи, смЪтив по цыфирю на выкладку, ухватить без воды и раздЪлить, яко доброй шелкъ без охлопья, длинникомъ на пол десятины, мимоходом по писцовой книге.
3. КрЪпительныя порошки:
Взять воловово рыку 5 золотниковъ, чистаго, самого ненасного свиново визгу 16 золотников, самыхъ тучных курячьих титекъ, иногди пол 3 золотника, вешнаго вЪтру пол четверика в таможенную мЪру, от басовой скрипицы голосу 36 золотниковъ, вЪжливаго жаравлинаго ступанья 19 золотников, денныя свЪтлости пол 2 золотника, нощныя темности 5 золотников; яйцо вшить в япанчю и истолочь намЪлко, и выбить ентарного масла от жерновнаго камени 5 золотниковъ.
4. Того ж лекарства животъ и сердце крепитъ:
Взять женскаго плясания и сердечнаго прижимания и ладоннаго плескания по 6 золотников, самого тонкаго блохина скоку 17 золотниковъ, и смЪшати вмЪсто и вложить в ледяную в сушеную иготь и перетолочь намЪлко желЪзным пестомъ, и принимать 3 дни не Ътчи, на тще сердце, в четвертый день поутру рано, после вечерень, по 3 конопляные чаши, принимать вровень, не переливая, а послЪ того будет принимать самой лехкой прием.
5. КрЪпительныя статьи:
Сухой толченой воды 6 золотников, да взять ис той же обтеки горносталыя яйца желтокъ, смЪшать з гусиным бродом большой руки.
6. Им же от запора:
Филинова смЪху 4 комка, сухово крещенского морозу 4 золотника и смЪшать все вместо в соломяном копченом пивЪ, на одно утро после полденъ, в одиннатцатом часу ночи, а потом 3 дни не Ътчи, в четвертый день ввечеру, на зорЪ до свЪту, покушавъ во здравие от трехъ калачей, что промеж рожекъ, потомъ взять москворецкой воды на оловянномъ или на сребряномъ блюде, укрошить в два ножа и выпить.
7. ПослЪдущая лечба:
Есть и бить доволна, чего у кого не приволна, сколь душа приметъ, кому не умереть — немедлено живота избавитъ.
8. А буде от животной болЪзни, дается ему зелья, от котораго на утро в землю.
9. А буде которой иноземецъ заскорбитъ рукою, провертЪть здоровую руку буравом, вынять мозгу и помазать болная рука, и будетъ здравъ без обЪихъ рукъ.
10. А буде болятъ ноги, взять ис под саней полоз, варить в соломяном сусле трои сутки и тем немецкие ноги парить и приговаривать слова: «Какъ таскались санныя полозье, так же бы таскались немецкия ноги».
Духовное завещание" Елистрата Шибаева
Се аз, многогрешный Елистрат Иванов сын Шибаев, пишу в целом своем разуме, отходя сего света.
Наследство мое любезное, Землю Святорусскую, уступаю я всем моим приятелям. Ково чем государь царь пожаловал, владеть вам, друзьям моим, по дачам безспорно.
Душу мою похранить и поминать приказываю я другу моему подушевному Тихону Бастрыгину. Собрать ему семь архиереев, семь архимандритов, а имянно: с Углицкого лесу — преосвящен-наго отца Сиротку з дубовым крестом, да с Муромского лесу — преосвященнаго отца Гаврюшку з булатною панагиею, с Касимовской дороги, с Крипанского лесу — преосвященнаго отца Дол-жинского полку с липовым обозженым крестом, а протчих архиереев со архимандриты поблизости собрав со всех лесов, святых отцов-ясаулов да отца моего духовнаго Емелю, у которого крест на ремени полуторы сажени. А за оное погребение дать им за труды загородной мой собственной дом, выехав из Москвы, за надолобами по Петербургской дороге: два столба врыты, а третьим покрыты, а доходу с него туша мяса да глова запасу, а на иной год и больше. Гроб мой зделать из самого мелкого и тихова дождя, тело мое грешное покрыть самым лехким и топким воздухом и проводить к погребению на 12-ти собственных моих конях, которые ржут еже зорей в болотах.
Ему ж, другу моему подушевному Тихапу Бастрыгину, за труды — любезная моя душа да вотчина в Ладожском озере на сто сажен глубины.
Благодетелнице моей Прасковье Гавриловне — лутчее мое сокровище, первые три богоявленские мороза да шесть возов собственной моей казны рожествепского самого белого сыпучево снегу.
Благодетелю моему Александру Филиповичу — на сорочки самаго тонкого ивановского до семидесят аршин орловского летания. Да ему ж, моему другу, сто аршин на простыни лебеди-нова крику.
Племяннику моему Александре Николину — на пару зеленую егерского платья 7 аршин самого лутчаго соколья гляденья.
Племяннице моей Анне Федоровне — на балахон и на юпку 18 аршин конского ржания.
Жене моей Наталье Дмитревне — в награждение все 24 часа в сутках.
Брату моему Ефиму Ивановичу — на 40 четвертей в поле, а дву потому ж моих молодецких затей.
Племяннице моей родной, девице Варваре Ефимовне, — на приданое 90 аршин самых лутчих и чистых воровских моих замыслов, да ей же пустая моя поместная земля на 40 верст заечьих следов.
Невестушке моей любезной — самой лутчей и сладкой кон-фект, до чего я и сам с молодых лет охоту имел, — три пуда с четвертью медвежьяго плясания.
Дядьке моему Андреяну — 40 золотников самой любезной и тихой моей думы.
Служителю моему и дворецкому Степану Яковлеву — на одно-рядочной кафтан 8 аршин веселого смеху.
Камординеру моему Парамону — на бошмаки 9 ювтей пьяных моих сонных мечтаней.
Поверенному моему Саве Федорову за ево неленостные труды — 4 подлинника да 6 спорных застенков.
Отцу моему и богомольцу попу Александру — на рясу 7 аршин ^приказных моих ябед.
Дедушке моему Тимофею Алексеевичу — 6 пуд самой лутчей щирой моей лжи.
Тетушке моей Дарье Васильевне — на шлафор 20 аршин самого лутчаго брусничного цвету моей красоты, да ей же оставляю рецепт на ее болезнь: набрать по три зори 10 золотников небесного цвету и три винтеля взяв с небесных звезд сияния, 6 золотников громового стуку, 5 граней ласточкина летания и, смешав оное вместе, варить в луковом перышке и, сваря, влить в один стакан, и оной декопт принять вдруг декабря 25 числа и лечь потеть в одной сорочке на мяхком белом снегу, и одетца неводным крылом, и выпотеть три часа, или как вспотеет, потом утретца самой мяхкой и душистой кропивой.
А оставшее все мое движимое имение: кашлянье, сморканье, оханье, стонанье ¦— роздать по частям свойственникам моим, а особливо Андрею Миничу, племяннику моему, — 44 фунта простоты и бездельной моей волокиты.
По душе моей грешной роздать требующим всю мою молодецкую бодрость, также и некоторую часть моего щегольства.
А на сорочины и полусорочины собрать нищую братью, наварить про них дубовые каши с березовым маслом, да после обеда дать им на дорогу полтора аршина толчков, чтобы впредь они мимо моево Соловьева гнездышка не ходили без докладу.
А кто сему будет препятствовать или сим награждением доволен не будет, тому учинить жестокое наказание, а имянно: среди армянского лета вырубить на Москве-реке ледяной столб и свить из дикова камня большей кнут. Взяв одно чистое облако из ведреного и чистого дня, зделать барабанные палки и по тому облаку пробить дробь и прочесть сие завещание. Потом привязать тово, кто сему поругается, ко оному столбу накрепко жестоким ветром и высечь немилостивно каменным кнутом.
Сего завещания хозяин скончался в голодное лето, в серый месяц, в шесто-пятое число, в жидовской шабаш.
Текст (в списке конца XVIII в.) публикуется по изданию: Кузьмина В. Д. Пародия в рукописной сатире и юмористике XVIII века. — Записки Отдела рукописей. Гос. ордена Ленпна библиотека СССР им. В. И. Ленина, вып. 17. М., 1955, с. 154—156.
Фаболь о безместном дворе
— Не знаеш ли где двора сыскать,
а мне место приискать?
В кабаках жить без денех скушно,
в торговых банях начевать душно.
Водоливы упрямы,
не любят, когда приходим мы пияны,
Начевать не пускают
да со двора взашей толкают.
Толко, братец, прибежище у меня
в харчевне у баннаго двора.
В день я по рядам гуляю,
а вечеру тая счербу хлебаю.
С в о д ъ ч и к:
— Очень хорошо, я тебе двор сыскать, толко изволь мне прежде на вино дать. Есть хорош двор продають, толко хозяина не найдут, а когда и не найдеш, так и даром отдадуть.
Текст внизу картинки:
Сей двор продать, а о цене спросить хозяина, которой жител-ство имеет у всех святых на Куличках, что в Кожухове за Пре-чистинския вороты, в Тверской-Ямской слободе, не доходя Яуских ворот, близ Новинского монастыря, в Таганке у Благовещения на беретках, прогпед Симонов монастырь, в белом городе, в Басманной, у Орбацких ворот на Пресне, у Ондроньева монастыря на Болшей улице на Никицкой, не доходя Донскаго монастыря, у Покровских ворот в Дрогомиловской слободе, прошед вдоль Каменаго мосту, в мещанской у Калуских ворот, против каменных полат, в Переславской ямской, не доходя старых воротников у Данилова монастыря, за Месницкими вороты в кожевниках у самого Рожественского монастыря, в Коломенской ямской за пустым болшим жилищим близ сесвятца, не доходя Ехолова, у Каменнаго столба на гороховом поли у забору, не доходя Алексеевской башни чрез мостовую в третием переулке у Сухо-ревой башни за шестерыми вороты, прошед трапенцу (?) в Ро-госке близ Краснаго села под Девичием в Малых Лужниках, что в Гончерах в новой слободе близ Преображенскаго за Москвою-рекою на Варгунихи, на болоте за Красными вороты у Николы в Толмачах, что на трех горах, не доходя стараго убогаго дому в Лафертове, прошед Серпуховския ворота, на Бутырках у Троицы в Лужниках, что на Филях на Сивцаве Вражке в Кружалной улицы, а именно — не ходя в далную страну пройди Марьину рощу в соснегу, не ростаел ли он был на снегу.
