Анна Корниенко - Лжеправители
Комендант рассчитывал выехать в одиннадцать часов вечера, но инцидент с падением задержал команду, и, собрав все необходимое, они отправились к месту, где были спрятаны трупы, только в половине первого в ночь с 17-го на 18 июля.
Чтобы изолировать шахту (первую, старательскую) на время операции, в деревне Коптяки объявили, что в лесу якобы скрываются чехи, и поэтому его будут обыскивать, и приказали, чтобы никто ни под каким видом из деревни не выезжал. А если бы жители ослушались, то каждого, кто оказался в районе оцепления, расстреляли бы на месте.
Наступил рассвет 18 июля. У членов команды возникла мысль часть трупов похоронить тут же, у шахты. Они стали копать яму и почти уже выкопали ее, когда к Ермакову вдруг подъехал один его знакомый крестьянин, и оказалось, что он мог видеть яму. Пришлось отказаться от этой затеи, а трупы вывезти к глубоким шахтам. Так как телеги оказались непрочными и буквально разваливались на части, комендант отправился в город за машинами. Для этой цели был выделен грузовик и две легковые машины (одна для чекистов). В итоге в путь смогли отправиться только в девять часов вечера.
Процессия пересекла линию железной дороги и через некоторое время остановилась. Останки императорской семьи перегрузили на грузовик. Ехали с трудом, вымащивая опасные места шпалами, и все-таки застряли несколько раз. А около половины пятого утра 19 числа машина застряла окончательно. Не оставалось ничего другого, как, не доезжая до шахт, хоронить или жечь трупы. Последнее обещал взять на себя один малознакомый коменданту «товарищ», но он уехал, не исполнив обещанного.
Тела цесаревича Алексея и Александры Федоровны решили сжечь, но по ошибке вместо последней с Алексеем сожгли горничную Демидову. Останки похоронили тут же, под костром и снова развели огонь, что совершенно скрыло следы захоронения.
К семи часам утра закончили копать общую могилу. Трупы сложили в яму, облив серной кислотой как для неузнаваемости, так и для того, чтобы предотвратить смрад от разложения (яма была не слишком глубокой). Забросав останки императорской семьи землей и хворостом, сверху наложили шпалы и несколько раз проехали туда-сюда грузовиком – следов «захоронения» и здесь не осталось. Тайна была сохранена, этого места погребения белые отыскать не смогли.
Сообщение о расстреле всех членов царской семьи поступило в адрес секретаря Совнаркома Н. П. Горбунова для Я. М. Свердлова 17 июля 1918 года. Центральные советские газеты сообщили об этом 19 июля. Воспроизведем его полностью: «18-го июля состоялось первое заседание Президиума ЦИК 5-го созыва. Председательствовал тов. Свердлов. Присутствовали члены Президиума: Аванесов, Сосновский, Теодорович, Владимирский, Максимов, Смидович, Розенгольц, Митрофанов и Розин.
Председатель товарищ Свердлов оглашает только что полученное по прямому проводу сообщение от Областного Уральского Совета о расстреле бывшего царя Николая Романова.
В последние дни столице Красного Урала Екатеринбургу серьезно угрожала опасность приближения чехословацких банд. В то же время был раскрыт новый заговор контрреволюционеров, имевший целью вырвать из рук Советской власти коронованного палача. Ввиду этого Президиум Уральского Областного Совета постановил расстрелять Николая Романова, что и было приведено в исполнение 16 июля.
Жена и сын Николая Романова отправлены в надежное место. Документы о раскрытом заговоре высланы в Москву со специальным курьером.
Сделав это сообщение, товарищ Свердлов напоминает историю перевода Николая Романова из Тобольска в Екатеринбург после раскрытия такой же организации белогвардейцев, подготавливавшей побег Николая Романова. В последнее время предполагалось предать бывшего царя суду за все его преступления против народа, и только события последнего времени помешали осуществлению этого.
Президиум ЦИК, обсудив все обстоятельства, заставившие Уральский Областной Совет принять решение о расстреле Николая Романова, постановил: Всероссийский ЦИК, в лице своего Президиума, признает решение Уральского Областного Совета правильным».
Из рассказов современников произошедшей трагедии мы узнаем, что мало кто из населения России тех лет, поглощенного идеей всеобщего равенства и братства и грядущего «светлого будущего» для всех и каждого, сожалел о гибели императора (тем более что официальное сообщение об этом событии лгало о судьбе его наследника и императрицы и замалчивало судьбу его дочерей).
«В день печатания известия я был два раза на улице, ездил в трамвае и нигде не видел малейшего проблеска жалости или сострадания. Известие читалось громко, с усмешками, издевательствами и самыми безжалостными комментариями… Какое-то бессмысленное очерствение, какая-то похвальба кровожадностью. Самые отвратительные выражения – «давно бы так», «ну-ка поцарствуй еще», «крышка Николашке», «эх брат Романов, доплясался» – слышались кругом, от самой юной молодежи, а старшие отворачивались, безучастно молчали». Эти воспоминания ясно демонстрируют настроения, царившие тогда в народных массах.
Кроме семьи бывшего императора, в Екатеринбурге были уничтожены все члены дома Романовых, по различным причинам оставшиеся в России после революции, за исключением великого князя Николая Константиновича, умершего в 1918 году в Ташкенте от воспаления легких, и двух детей его сына Александра Искандера – Натальи Андросовой (1917–1999) и Кирилла Андросова (1915–1992), живших в Москве.
25 июля 1918 года, через восемь дней после расстрела царской семьи, Екатеринбург заняли части армии Колчака и отряды белочехов. В доме Ипатьева расположился штаб генерала Гайды, командующего Сибирской армией, начались поиски исчезнувшей царской семьи.
Военные власти белых образовали следственную комиссию, которая произвела осмотр шахты заброшенного рудника вблизи деревни Коптяки. 30 июля для расследования обстоятельств гибели царской семьи постановлением Екатеринбургского окружного суда был назначен следователь по важнейшим делам А. П. Наметкин. С 12 августа 1918 года расследование было поручено вести члену Екатеринбургского окружного суда И. А. Сергееву, который осмотрел дом Ипатьева, в том числе и полуподвальную комнату, где была расстреляна царская семья, собрал и описал вещественные доказательства, найденные в «доме особого назначения» и на руднике.
Почти одновременно с Наметкиным к расследованию дела об убийстве бывшего российского императора подключился начальник уголовного розыска города Екатеринбурга надворный статский советник капитан Александр Федорович Кирста. Кирста был назначен начальником уголовного розыска Екатеринбурга после ухода оттуда большевистских частей. Он должен был обеспечить розыскные мероприятия по поиску доказательств убийства царской семьи в Ипатьевском доме.
Уже в начале августа 1918 года Кирстой были найдены и 7 августа опрошены важнейшие свидетели. Среди них – бывший охранник «дома особого назначения» Летемин и жена начальника караульной команды, стерегшей семью царя, Мария Даниловна Медведева. Оба они достаточно подробно и почти одинаково описали картину расстрела всей царской семьи в подвале дома Ипатьева. Мария Медведева узнала об этом от своего мужа, который якобы присутствовал при казни и даже был в числе палачей, а Летемин обо всех событиях узнал от товарища по охране дома Ипатьева Андрея Стрекотина. Стрекотин стоял на посту у пулемета возле комнаты, в которой происходил расстрел.
Кирста проводил обыски и в доме Ипатьева, и в других местах, где обнаружилось множество предметов, принадлежащих царской семье. Также он выезжал и в район Ганиной ямы – взглянуть на работу команды, пытавшейся отыскать там трупы расстрелянных.
Но чем дольше Кирста вникал в суть полученных им сведений, тем большие сомнения им овладевали. Он был опытным юристом, некоторые обстоятельства, вскрывающиеся в ходе расследования, настораживали его. В духе французской революционной традиции большевики обычно предъявляли рабочим комиссиям трупы наиболее видных расстрелянных «врагов трудового народа». В случае с семьей императора все было иначе. Когда Филипп Голощекин на собрании торжественно объявил о расстреле Николая Кровавого, из зала сразу же раздались выкрики, требующие предъявить тела. «Товарищ Филипп» явственно смутился и увел разговор в сторону.
Тщательный осмотр шахт и окрестностей Ганиной ямы показал, что, вероятнее всего, там только сожгли одежду узников «дома особого назначения», причем и такие части гардероба семьи Николая Романова, которые никак не могли быть на узниках, приведенных в предполагаемую расстрельную комнату (например, шинель наследника престола Алексея и его ранец). А вот следов уничтожения или захоронения тел здесь практически обнаружено не было. Найден был только аккуратно отрезанный палец, принадлежность которого императрице, как это иногда утверждают, весьма сомнительна.
