Владимир Рыжков - Закулисье российской истории. Завещание Ельцина и другие смутные события нашей страны
Дело Ходорковского продолжается. По Анне Политковской преступники не наказаны, заказчики не установлены — все продолжается… А тот же Медведев говорит на этом фоне, что надо поощрять свободы.
Мнение по этому вопросу Сергея Ковалева:
Слава богу, наша страна не учредила премии имени Сахарова. Говорю «Слава богу» совершенно сознательно — можете себе представить, кто бы у нас ее получал, учреди наша страна такую премию.
Сахаров сегодня не нужен России, он не востребован Россией. Но кем не востребован? Народом или властью? Или Россией в целом? Кому не нужен сегодня Сахаров?
Мнение по этому вопросу Виктора Ерофеева:
Я боюсь слова «народ» — потому что это мифическое понятие, которое тоже очень легко манипулируется всеми. Есть население страны, и многие из этого населения уже, по крайней мере, по колено вышли из народа, а некоторые и по пояс, то есть стали самостоятельными гражданами. Я имею в виду «гражданами» не по отношению к стране и государству, а по отношению к самим себе. То есть у них есть свои аппетиты, свои интересы и т. д. Так вот в систему этих ценностей Сахаров опять-таки не укладывается. Потому что идея разбогатеть, идея жизненного успеха совершенно не связана с теми моральными категориями, с той болью за то, что произошло и происходит в стране, которые связаны именно с Сахаровым. Это ужасно. Потому что надо сказать, что если у нас не будет такого морального маяка, то действительно непонятно, за чем следовать. Я преподаю в Московском международном университете, и там стоит бюст Сахарова. Там всегда цветы, студенты об этом знают, там лекции читаются и т. д. Но это, что называется, индивидуальные порывы, это такие оазисы в пустыне. Какая это часть населения?
А сколько человек было на прощании с Егором Гайдаром? Десять тысяч человек. Три с половиной часа на 20-градусном морозе люди стояли в километровой очереди, чтобы проститься с Егором Гайдаром. Это свидетельство того, что народ далеко не един и на самом деле огромное количество людей разделяет либеральные демократические взгляды, которые были характерны для Сахарова и Гайдара.
Действительно, есть определенная часть населения, которая понимает, в какой яме находится Россия, и чтобы выбраться из нее, возможен только тот путь, который показал Гайдар. Но эти люди невостребованны. Они стоят в очереди, прощаются с человеком, который действительно является символом цивилизованной России, но какие должности они занимают?
Получается, что Россия Сахарова и Гайдара — это уже какая-то «потусторонняя» Россия. Она маленькая, она оазис. Эта «другая Россия» сейчас не представлена в парламенте, и нет партий, которые бы выражали ее интересы. Эти люди, к сожалению, малоактивны, но эти люди есть. По оценкам «Левада-центра», на вопрос, разделяете ли вы западноевропейские демократические ценности, 15–20 % стабильно отвечают «да» — это 15–20 миллионов взрослых людей.
Можно вспомнить очередь прощания с Андреем Дмитриевичем Сахаровым. И с Борисом Николаевичем. Но где были эти люди во время голосования? Впрочем, вопрос этот тоже не имеет особого смысла. Потому что голосование есть, но нет выборов. И люди это понимают.
Мнение по этому вопросу Сергея Ковалева:
Будете вы ходить в эти кабинки или не будете, от вашего поведения результат не зависит. Это можно утверждать совершенно ясно, это доказали выборы, и если бы только в Чечне, к чеченскому рекорду приближались и многие другие регионы. Все это понимают, это понимают и ярые сторонники «Единой России». Они понимают, что все это результат сложной комбинации мошенничества, так называемого административного ресурса. «Административный ресурс» — это же один из видов мошенничества. И разного рода давления — это тоже мошенничество. Все это понимают, и тем не менее все наши первые лица говорят, что состоялось народное волеизъявление. Все наши международные партнеры поздравляют наших первых лиц с победой на выборах. Заметьте, с «победой». Они ведь тоже не дураки, они тоже понимают, что происходит. Те, кто говорит о «свободном волеизъявлении», знают, что они врут. Те, кто их слушает, тоже знают, что они врут. И обе стороны взаимно осведомлены о недоверии к себе тех, кто их слушает. Ложь перестала быть средством обмана. Ложь теперь — это некоторый ритуал. Ритуал верности, патриотизма, если хотите. И посмотрите, что касается бесстрашия наших сограждан — у нас 93 тысячи избирательных комиссий. Это очень много. А если посчитать тех, кто осуществляет административный ресурс? И при этом все молчат и безропотно фальсифицируют выборы.
По оценкам, до миллиона человек участвует в избирательных процессах. Это огромное количество людей. И эти люди не боятся совершить тяжкое государственное преступление, так как им приказывает начальство. Они боятся другого — они боятся его не совершить. А ведь мы были в конце 80-х — начале 90-х гг. очень близки к тому, чтобы в стране возникло гражданское общество. Теперь от него почти нет следов. Ведь гражданское общество — это то общество, которое чувствует себя хозяином в доме, которое может эффективно влиять на то, что происходит в стране, на политику. Но теперь этого нет. Теперь эти зачатки гражданского общества свернулись, а «демшизой» называют отдельных людей, которые упрямо повторяют банальности о демократии и правах человека.
Кстати сказать, Андрей Дмитриевич Сахаров не боялся говорить такие банальности. Но когда он это делал, его освистывали. А сегодня, скорее всего, с трибуны Госдумы Сахаров вообще ничего бы не говорил, потому что он бы просто не был на этой трибуне.
Сейчас интеллигенция в России расчленена. Она находится в довольно сложном положении. Она в какой-то степени выполнила свою задачу к 1991 году. Ведь что такое «интеллигенция»? Это, условно говоря, «секта» по борьбе за освобождение народа и за его народное счастье. Освобождение было предпринято в конце 80-х годов, и выполнена эта задача была отчасти интеллигенцией. А потом начались бесконечные шатания, произошло сильное разочарование в народе.
И интеллигенция растерялась. Сейчас говорить о том, что интеллигенция есть, какой она была в течение двух веков в России, трудно. Любая власть интеллигенцию пыталась развратить — это не новость. Но сейчас многие не считают, что тот тоталитарный режим, который был в СССР, и сегодняшний режим, который связывают с именем Путина, — это вещи одного порядка. Многие считают, что тогда было плохо, а сейчас можно как-то жить. Для них нет политической напряженности.
С другой стороны, интеллигенция тоже в какой-то степени отравилась националистическими идеями.
Если бы сейчас поставили на голосование вопрос, кого вы считаете для себя авторитетом — условно говоря — Сталина или Сахарова, это голосование пошло бы. Все было бы в порядке, потому что те, кто руководил бы этим голосованием, были бы уверены, что победил бы Сталин. И о чем это говорит? Что прививка от сталинизма так и не была сделана?
Мнение по этому вопросу Сергея Ковалева:
Прививку от сталинизма не хотели делать. Но это непростой вопрос. Должен сказать, что я категорический противник законов о люстрации, но вот юридическая оценка нашего прошлого могла бы состояться в нормальном судебном порядке, совершенно независимо ни от каких законов такого рода. Но увы, этого не произошло, и это наша беда, и это наш гигантский проигрыш по сравнению с послегитлеровской Германией, где судебные процессы проходили и до сих пор проходят. Теперь что касается интеллигенции. Что там долго говорить? Вот вам отчетливая, исчерпывающая характеристика, так сказать, «среднестатистического настроения» интеллигенции. Есть Российская академия естественных наук, РАЕН. Вот эта самая РАЕН, а это все-таки доктора, профессора, выбрала своим членом Рамзана Кадырова. Молодого человека, почти необразованного, совсем невоспитанного. Ну, ладно — выбрали. В каждом сообществе, даже в такой академии, есть трусливая клака, которая что-то умеет протаскивать. Но вот что удивительно: с несколькими из членов этой академии меня столкнула жизнь относительно недавно — случайно, без всякого специального намерения — и люди говорят: да я и не знал, когда голосовали, когда выбирали. И только один человек — его зовут Юрий Николаевич Афанасьев — из членов этой академии подал заявление о том, что он не может остаться в такой академии, и вышел. Понимаете? Вот вам характеристика интеллигенции. Понимаете, наша интеллигенция — битая-перебитая. Ей очень отчетливо напомнили всякими вертикалями власти, как устроена жизнь в нашем отечестве. Ничего особенно не изменилось — произошел лишь некоторый камуфляж, некоторое усовершенствование советского образа жизни, но он остался. И надо жить так, как ты привык жить в прошлом. Собственно, так и делается.
