Мария Сергеенко - Помпеи

Где же находились в усадьбе овцы и сколько их было? То обстоятельство, что овечьих скелетов в усадьбе найдено не было, еще ничего не доказывает. Катастрофа случилась в конце августа, и овцы в ту пору стояли, разумеется, не в хлеву, а находились под открытым небом, может быть даже относительно далеко от дома. Решающее значение имеет здесь хлев и его форма. Он был просторен (28 кв. м) и выстроен так, как рекомендовалось строить именно овчарни: вытянут в длину, с дверью в длинной стене, чтобы овцы, наткнувшись с разбегу, как на волнорез, на близкую противоположную двери стену, равномерно распределялись бы по всему хлеву, а не сбивались кучей в одной его части. К моменту катастрофы здесь были три лошади, свиньи с поросятами и множество кур и цыплят. Лошади были, конечно, временными постояльцами; куры и свиньи могли прекрасно уживаться вместе с овцами. Если для свиной закуты и для дров, помещавшихся возле кухни, отвести даже 4 кв. м, то остающихся 24 кв. м совершенно достаточно, чтобы вместить по крайней мере 40 овец. Мы имеем, таким образом, хозяйство, включившее в сферу своей деятельности все главные отрасли хозяйства древней Италии, стремящегося к тому, чтобы быть независимым (идеал античного хозяйства), но отводящего виноградарству большое место.

Каково же было то земельное пространство, на котором развертывалось это хозяйство?

Вопрос об италийском землевладении, которое принято вообще считать крупным, не может сейчас решаться с той безапелляционностью, с какой решали его в XIX столетии. Слово «крупный» слишком отвлеченно, оно нуждается в некоей конкретизации: в старой Саратовской губернии крупным считалось имение, площадь которого выражалась не меньше чем четырехзначной цифрой; на севере Черниговской губернии крупным было владение в 200 десятин. Катон, несомненно, был крупным землевладельцем, располагая виноградником в 25 га и оливковым садом в 60 га. Сколько же земли было у хозяина усадьбы под Боскореале?

В ней полностью, со всеми долиями (большие глиняные сосуды), сохранился винный погреб; Паскви определил, сколько долиев содержало вино (их оказалось 72 из общего числа в 84) и высчитал их емкость, выразившуюся в среднем в 750 гл (в переводе на римский счет 125 мехов). Исходя из этого количества, попробуем высчитать размеры виноградника при нашей усадьбе.

Мы располагаем для этого несколькими цифрами: Греции, отец Агриколы, которому в последствии Тацит доведется зятем, считал, что самый плохой (в смысле малой урожайности) сорт лоз должен дать, при хорошем уходе, с югера 1 мех вина. У Колумеллы мы найдем две цифры. Три меха с югера — идеальная норма, которая в его хозяйстве, несомненно, была достигнута, но для большинства виноградарей оставалась недосягаемой мечтой. Сам Колумелла в спокойные минуты сознавал это: его слова о том, что виноградник, дающий меньше 3 мехов с югера, следует выкорчевать, сказаны в восторге творческого вдохновения, когда, глядя на изумительные результаты своей многолетней работы, он счел возможным забыть о том, что происходит в других виноградниках. Страницей выше он дал цифру более скромную: 2 и даже 1,5 меха с югера. Правильность этих последних цифр подтверждается еще и следующими соображениями. Долии для вина выделывались, конечно, стандартных размеров, причем таких, чтобы хозяину не надо было ломать голову, сколько этой винной посуды ему надо приобрести для своего виноградника. Расчет должен быть прост: на югер по долию; сколько югеров, столько и долиев. Вместимость долиев в нашей усадьбе подкрепляет эти соображения: 10–11 гл — это чуть-чуть поменьше 2 мехов, т. е. урожая с югера; при хорошем урожае все долии были полны; при среднем — часть посуды оставалась пустой, но хозяин никогда не оказывался в беспомощном положении из-за нехватки винной тары. Исходя из этого положения, мы получаем для нашей виллы виноградник в 72 югера.

Не будем, однако, спешить с выводами. Мы не знаем, содержался ли в этих 72 глиняных сосудах урожай только одного года. В виноградарском хозяйстве было весьма обычным явлением оставлять непроданной некоторую часть вина от прошлого года и даже от прошлых лет, выжидая более высоких цен. Сколько долиев у нашего хозяина было занято старым вином? Ясно, что ответить на этот вопрос мы не можем и всякая названная цифра будет здесь совершенно произвольной. Попробуем подойти к решению вопроса о земельной площади усадьбы другим путем: путем установления ее рабочей силы.

Для рабов здесь были отведены четыре маленькие комнатки (8,1 кв. м каждая); впоследствии к ним прибавили еще пятую, отгородив дощатой перегородкой часть коридора, по обе стороны которого расположены были эти каморки (факт сам по себе очень любопытный, так как он свидетельствует о росте и процветании хозяйства, требовавшего добавления рабочих рук). В каждой комнатке стояло по одной кровати, кроме последней, добавочной, где помещалась большая кровать для взрослого и маленькая для подростка. В обычае было, чтобы рабы спали по двое. Таким образом, мы получаем 10 взрослых рабов. В это число не входят, конечно, вилик с женой, жившие в мезонине над воротами, и раб, которого Паскви помещал в комнатке, похожей на переднюю и расположенной перед триклинием. Раб этот, на обязанности которого лежало следить за всеми, кто входил и выходил, не может быть причислен к производственному персоналу настоящих рабочих — это сторож: в усадьбе, конечно, должен был находиться человек, который оставался здесь круглые сутки и сторожил ее, когда все уходили на работу. Поэтому мы его и не будем принимать в расчет.

Помещение рядом с кухней, где хранился сельскохозяйственный инвентарь, нет никаких оснований, как это делает Паскви, считать спальней; здесь не обнаружено никаких следов ни кровати, ни светильников, ни того убогого скарба, который составлял хозяйство раба. Большое количество сельскохозяйственных инструментов, развешанных по стенам и лежавших кучей в углу (причем инструментов железных), не оставляет сомнения в назначении этой комнаты: перед нами кладовушка, куда пряталась всякая рабочая снасть и которую настоятельно советуют иметь в усадьбе латинские писатели-агрономы. Больше помещений для рабов в усадьбе нет; остальные комнаты, по характеру своего убранства, для рабов отнюдь не предназначались — это «господская половина». Нельзя думать, что для рабов отведен был и мезонин, находившийся над маслодельней и комнатками рабов: такие мезонины, обычно надстраиваемые с двух противоположных сторон усадьбы, играли, кроме своего прямого назначения, еще роль сторожевых вышек, откуда хозяин и его доверенные лица могли наблюдать за тем, что происходит в усадьбе и вокруг нее; рабам на таком дозорном посту, конечно, не было места. Таким образом, мы принуждены остаться при том числе рабочего персонала, какое было уже указано нами выше: при 10 взрослых работниках. Все ли они, однако, были мужчинами?

В усадьбе во время катастрофы находилась хозяйка. Она и погибла здесь: гипсовый отлив, сделанный по способу Фиорелли, сохранил там тонкое и красивое лицо женщины, сумевшей среди грозного разгула стихии сохранить на лице величавое бесстрастие совершенного покоя. Двенадцать створок от раковин, наполненных разными притираниями, несколько зеркал и разные принадлежности дамского туалета, а также такие вещи, как веретена и иголки, свидетельствуют неоспоримо о наличии женского населения в усадьбе. Число женской прислуги не могло быть меньше двух: вероятно, оно было больше. Возьмем самое меньшее, и у нас останется рабочий персонал в 8 человек. Какое количество земли можно обработать при наличии такой рабочей силы? Ответить на этот вопрос можно только приблизительно. Катон вычисляет персонал для виноградника и оливкового сада; Сазерна (писатель конца II — начала I в. до н. э.) дает свои нормы для arbustum. В обычае этой части Кампании, как показывают находки в нескольких усадьбах, было устраивать большие виноградники не в виде arbustum, а как vinea, т. е. так, чтобы лозы вились не по деревьям, а по шпалерам и кольям. В усадьбе под Боскореале виноградное хозяйство сочеталось с масличным, с полевым и с овцеводческим. Один и тот же кусок земли находился под маслинником или arbustum и служил в то же время хлебным полем и пастбищем; другой — под виноградником. Высшая цифра, которой можно определить величину усадьбы, — 100 югеров.

Доходность этого имения была велика. Мы можем определить только ту валовую сумму, которую хозяин получал с виноградника. Количество вина, находившееся у него в погребе, должно было дать ему при низких ценах (300 сестерций за мех) 37 500 сестерций (300x125), что по тем временам было отнюдь не мало. К этому надо присчитать еще доход от масла и от молочного хозяйства.

Рассмотрим еще одну усадьбу, лежавшую в 2 км от Помпей, в долине Сарно, начав с ее плана (рис. 48).

Главный въезд (А) был с севера; деревенские строения расположены вокруг обширного двора (Б), колонны которого, простые и двойные, сделаны из кирпича. Стены голые, никогда не имевшие украшений; (1 и 2) — хлевы; (а, б, в) — водопои: вокруг (В) и (Д) расположены комнаты рабов и вилика, кладовые, склады и рабочие помещения; (В) — сыроварня; это, правда, только гипотеза, основывающаяся на том, что здесь нашли огромный бронзовый котел (1,06 м диаметром и 0,32 м высотой, с двумя ручками); (Г) считают тюрьмой для рабов, потому что здесь лежали колодки, похожие на те, которые были в гладиаторской казарме; (14 и 15) — мельница и пекарня; лестницы (в, г и д) свидетельствуют о наличии второго этажа, от которого ничего не осталось; (Д) — винный погреб, (28) — точило: между ними сарай (27), под которым в 78 г. лежало множество бревен.