Юрий Мухин - Третья мировая над Сахалином, или кто сбил корейский лайнер?

На следующий день после разбора полетов с участием высокопоставленных военных из Хабаровска Казмину позво­нил сам маршал Огарков, который спросил его: «Почему вы не сбили этот самолет?» Казмин ответил: «Потому что у меня не было приказа». Маршал Огарков был рассержен и ска­зал: «Я не спрашиваю вас, получали вы какие-нибудь прика­зы или нет, я спрашиваю вас, почему вы его не сбили».

Маршал Огарков был в то время начальником советского Генерального штаба. Он знал о сложности и угрожающей при­роде событий, которые происходили над Камчаткой во время этого столкновения, и был уверен в том, что Казмину следова­ло бы сбивать любого нарушителя, который оказался бы по­близости. Сложнее ответить на вопрос, почему встреча Каз­мина с сигарообразным самолетом произошла так внезапно.

Начать с того, что Казмин увидел «сигарообразный силу­эт» прямо перед собой совершенно неожиданно и наблюдал его в течение 20—30 секунд. Очевидно, он не ожидал, что уви­дит этот самолет. То есть, иначе говоря, наземный контроль ничего ему не сказал. Он не знал, что это было, и отнесся к этому самолету как к неизвестному, который мог оказаться и советским. Он сказал маршалу, что «у него не было приказа», под чем он понимал, по всей вероятности, что у него не было приказа, относящегося к этому конкретному самолету.

Ясно, что ему и Емельянову были даны специфические приказы иного сорта. Если бы они были пилотами пере­хватчиков 544 и 543, радарные следы которых показаны на карте со стр. 50 и отражают достаточно продолжительные полеты вдоль оси северо-восток — юго-запад, прямо к югу от Петропавловска, их задача, без всякого сомнения, заклю­чалась в том, чтобы патрулировать в воздухе для защиты важной военно-морской базы. То есть, иначе говоря, их мис­сия не имела никакого отношения, по крайней мере перво­начально, ко второму самолету-нарушителю, который, как показано на карте со стр. 50, следовал севернее. Наземный контроль, руководя полетом двух перехватчиков, защищав­ших Петропавловск, вполне мог быть не тем, который пер­воначально отслеживал самолет-нарушитель, находивший­ся значительно севернее города и следовавший курсом с се­веро-востока на юго-запад.

После разворота в конце западного «плеча» перехват­чик 544 мог вполне неожиданно заметить нарушителя, ко­торый сблизился с ним почти на встречных курсах в 21.06 московского военного времени (18.06 GMT). Нарушитель за четыре минуты до этого увеличил скорость до сверхзвуко­вой и пронесся мимо. Тем не менее это место находилось не в «220 км от базы», как Казмин сообщил Иллешу. Более того, «сигарообразный силуэт» который упоминал Казмин, похож, скорее, на RC-135 («Боинг-707»), а 707-й не мог, ко­нечно же, лететь на такой скорости. Как я предположил ра­нее, самолет-нарушитель, летящий со сверхзвуковой скоро­стью, мог вполне быть EF-111, форма которого не похожа на сигарообразную.

Если это столкновение, которое нашло свое отражение на карте, не произошло с Казминым и он не был пилотом 544-го, тогда события, о которых он рассказывает, произош­ли где-то совсем в другом месте в то же самое время с дру­гим самолетом-нарушителем, входившим в состав второй волны.

Во время моего расследования я интервьюировал пол­ковника запаса Привалова, который служил на Камчатке с генералом, командующим военным округом во время со­бытий, связанных с KAL 007, и являлся также его другом. Когда я говорил с ним, Привалов находился в Париже в качестве собкора «Правды». Он процитировал слова сво­его друга, командующего военного округа, который сказал, что советская разведка оценила действия американцев той ночью как «репетицию массированного вторжения». Чита­тель увидит в следующих главах некоторые другие причи­ны, которые привели Советы к этому выводу. Но то, что случилось на Камчатке, включая неожиданность и маски­ровку, координацию с разведывательным спутником, про­леты и другие нарушения границ самолетами-разведчиками и постановщиками помех и сами события, занявшие около двух часов, — все это было частью той угрожающей карти­ны, которую видели Советы.

Глава 16. БОЙ НАД САХАЛИНОМ

Для американцев, даже для тех, кто не верит официаль­ной версии событий, крайне трудно признать, что между со­ветскими и американскими военными самолетами произош­ло серьезное столкновение, окончившееся потерями с амери­канской стороны, столкновение, которое оставалось секретом все эти годы. Их колебания понятны. Но они не согласуются с тем, что показывает мое расследование. В 10-й главе я об­суждал характер обломков и места гибели самолетов, ука­зывающих на такое вооруженное столкновение. В этой гла­ве я упомяну и детально объясню доказательства перехва­тов и уничтожения самолетов над Сахалином.

В своей книге «Target is Destroyed» Сеймур Херш утвер­ждает, что KAL 007 оставил советское воздушное простран­ство над Камчаткой в 01.58 по токийскому времени, то есть в 16.58 GMT, хотя он не приводит источник своей информа­ции. Поскольку он принимает 16.30 GMT в качестве време­ни входа в воздушное пространство Камчатки, его цифры подразумевают, что KAL 007 пересек Камчатку со средней скоростью относительно земли 586 узлов. Учитывая встреч­ный ветер над полуостровом, дующий со скоростью 50 уз­лов, это означало бы, что самолет летел со скоростью 636 узлов, или 1.058 Mach, с которой «Боинг-747», очевидно, ле­теть не может. Если время входа, указанное Хершем, отно­сится к реальному самолету, это может быть только сверх­звуковой, иначе говоря, военный самолет, или, в противном случае, в проходе над Камчаткой участвовали два самоле­та, и, таким образом, время входа в воздушное пространств во Камчатки относилось к одному самолету, а время выхо­да — к другому. Пройдя над Камчаткой, KAL 007, как нам сказали, пересек Охотское море и еще раз вошел в совет­ское воздушное пространство над Сахалином. Но в целом курс KAL 007 от Берингова до Японского моря и до мес­та гибели западнее Хонсю остается неопределенным. Ясно только то, что ряд самолетов нарушили советское воздуш­ное пространство над Сахалином, некоторые из них пере­секли Камчатку, а некоторые — гряду Курильских островов к югу от нее.

В главе 3 мы видели: то, что произошло над Сахалином, согласно информации американского правительства, очень сильно отличалось от отчета о тех же самых событиях, ко­торый был дан японским правительством. Это привело нас к пониманию того, что в полете участвовало несколько на­рушителей. Мы располагаем сейчас обширной информаци­ей, накапливавшейся с первых дней расследования и проис­ходящей из следующих источников: японского заявления о взрыве в 18.29 GMT и сопровождающей его радарной кар­те JDA, свидетельств моряков «Чидори Мару», серии статей «Известий» и приведенных в ней высказываний очевидцев, и, наконец, русских записей переговоров в воздухе, появив­шихся в качестве приложения к отчету ИКАО, опублико­ванному в июне 1993 года.

Японское и американское заявления в целом, и в осо­бенности радарные карты JDA и лента Киркпатрик, настоль­ко отличаются друг от друга, что их невозможно хоть как-то согласовать. Статьи в «Известиях», как кажется, рассказы­вают нам официальную американо-советскую историю. Тем не менее обилие деталей в заявлениях свидетелей позволяет нам выделить несколько эпизодов преследования и уничто­жения самолетов-нарушителей разными пилотами-истреби­телями и находки нескольких различных остовов советски­ми водолазами на различных участках морского дна у бере­гов Сахалина. Тем не менее именно российские документы, переданные ИКАО для отчета 1993 года и приложенные к Информационному сообщению № 1, дают наиболее драма­тическое доказательство масштабов сахалинских событий и позволяют нам понять очевидные противоречия между японскими и американскими данными.

Большинство российских документов являются транс­криптами переговоров между различными наземными ко­мандными постами на Сахалине, начиная от главноко­мандующего авиацией Дальневосточного округа генера­ла Каменского вплоть до офицеров более низкого ранга. В действительности российские документы ярче всего об­наруживают, что события начались в четыре часа по са­халинскому времени и продолжались без перерыва поч­ти три часа, до тех пор, пока в 06.49 не взошло солнце. Пилот Осипович, как и пилот 805-го, сбили по наруши­телю несколькими минутами ранее и приземлились неза­долго до восхода солнца. Российский транскрипт дает нам доказательства нескольких нарушений, перехватов и при­менения по нарушителям оружия, которые происходили за достаточно долгий период времени, поскольку совет­ские АВАКСы и подкрепления, посланные с материка, ус­пели подойти к Сахалину и вступить в бой. Иначе говоря, транскрипты дают нам доказательство крупномасштабных военных столкновений, интенсивность которых подтвер­ждается материальными и документальными источника­ми, которые я рассматриваю в других главах. Достовер­ность интерпретации того, что случилось на самом деле, таким образом, основывается на фактах.