Гарт Лиддел - Стратегия непрямых действий
Дерьа находился на слишком большом удалении от английских позиций, и поэтому англичане не были в состоянии захватить этот пункт в достаточно короткое время, с тем чтобы оказать влияние на исход операции. К счастью, под руками оказались арабы, которые внезапно вышли из пустыни и перерезали все три железнодорожные ветки. Однако ни особенности тактики арабов, ни характер местности не помогли создать стратегический барьер в тылу турецких войск. Так как Алленби добился быстрого и решительного успеха, то он должен был искать место для создания такой преграды в непосредственной близости к противнику. Одним из таких мест для воспрещения отхода противника являлись р. Иордан и горные цепи западнее ее. Железнодорожный узел в Эль-Аффуле и мост через р. Иордан около Вейсана находились в 100 км от линии фронта и, следовательно, в пределах стратегического "броска" бронеавтомобилей и кавалерии Алленби при условии, что на пути к этим важным объектам не будет помех. Задача заключалась в том, чтобы найти путь подхода, который турки не смогли бы своевременно перехватить.
Как была решена эта задача? Прибрежная Шаронская равнина представляет собой коридор, ведущий в Эздрелонскую равнину (долина р. Нахр-эль-Мукатта) и Израильскую долину (долина Эль-Гур), в которой расположены Эль-Аффула и Вей-сан. Этот коридор прерывается только одной дверью, расположенной в таком глубоком тылу турок, что она была оставлена ими без охраны. Дверь образована узким горным поясом, отделяющим прибрежную Шаронскую равнину от внутренней Эздрелонской равнины. Однако входу в коридор мешали турецкие траншеи.
Путем продолжительной психологической подготовки, в которой вместо снарядов применялась хитрость, Алленби отвлек внимание противника от побережья в сторону иорданского фланга. Успеху отвлечения внимания турок способствовали две весенние неудачные попытки наступления англичан восточное р. Иордан.
В сентябре, пока внимание турок по-прежнему было приковано к восточному направлению, войска Алленби скрытно перебрасывались на запад до тех пор, пока в секторе вблизи побережья соотношение сил не выросло с 2:1 до 5:1. 19 сентября после 15-минутной интенсивной артиллерийской подготовки пехота пошла в наступление, преодолела два ряда турецких траншей неполного профиля и затем широким заходом двинулась в глубь страны. Кавалерия устремилась через открытую дверь и, двигаясь за бронеавтомобилями, быстро прошла коридор и достигла проходов в Эздрелонскую равнину. Успех этих действий был обеспечен военно-воздушными силами, которые лишили командование противника возможности управлять войсками
На следующий день в турецком тылу был создан стратегический барьер. У турок оставался только один путь отступления - в восточном направлении, через р. Иордан. Если бы не действия английской авиации, турки смогли бы воспользоваться для своего отхода этим путем, так как прямое наступление английской пехоты было затруднено вследствие упорного сопротивления турецких арьергардов. Рано утром 21 сентября английский самолет обнаружил большую колонну (фактически всё, что осталось от двух турецких армий), спускавшуюся по крутому узкому ущелью от Набулуса (50 км северо-восточнее Яффы, см. рис. 15) к р. Иордан. В результате четырехчасовой воздушной атаки колонна противника была разгромлена. С этого момента можно считать, что 7-я и 8-я турецкие армии перестали существовать.
Восточнее р. Иордан, где создание стратегического барьера было затруднено, 4-я армия быстро теряла свою боеспособность вследствие непрерывных булавочных уколов, наносимых англичанами. Вскоре английские войска захватили Дамаск. Развивая успех, англичане захватили Халеб (Алеппо), 320 км севернее Дамаска и на удалении 530 км от линии фронта, откуда англичане начали свое наступление 38 дней назад. В ходе этого наступления было захвачено в плен 75 тыс. человек, причем англичане потеряли менее 5000 человек.
К Халебу английские войска подошли 31 октября, как раз в то время, когда Турция капитулировала под влиянием еще более непосредственной угрозы, созданной поражением Болгарии и приближением войск Мильне из Салоник к Константинополю и к ее тылу.
Анализируя решающую победу в Палестине, необходимо отметить, что турки были в состоянии сдерживать английскую пехоту до тех пор, пока им не стало известно о создании англичанами в их тылу стратегического барьера, что неизбежно оказывало на них сильное моральное воздействие. Более того, так как войска перешли к траншейной обороне, понадобилась пехота для ее взламывания. Но как только были восстановлены нормальные условия ведения боевых действий, победа была обеспечена подвижными войсками, составлявшими небольшую часть всех сил. Эта тонкая форма непрямых действий была характерной только для периода подготовки операции. Она заключалась в использовании подвижности войск, которая нарушила устойчивость противника и вызвала его деморализацию и сама крайняя степень которой была внезапность.
Необходимо также коротко сказать и о юго-восточном театре, т. е. о Салониках. Отправка туда союзных войск последовала в результате запоздалой и неэффективной попытки союзников послать осенью 1915 г. подкрепление сербам. Однако через три года Салоники оказались трамплином для наступления, которое имело важные последствия. Хотя сохранение плацдарма на Балканах, пока на них не велось активных боевых действий, было необходимо по политическим соображениям, а также и потому, что там могли развернуться военные действия, все же сомнительно, чтобы тогда нужно было держать скованным такое большое количество войск (в конечном счете полмиллиона человек). Немцы впоследствии иронически говорили, что у них на Балканах находится "самый большой концентрационный лагерь союзных войск".
Глава XIV.
Стратегия 1918 г.
Любое исследование хода военных действий в последний год Первой Мировой войны должно проводиться в тесной связи с изучением предшествующей обстановки на море. Вследствие того, что война затянулась, морская блокада оказывала все большее и большее влияние на военную обстановку.
В самом деле, если спросить историка, какой день был наиболее решающим для исхода Первой Мировой войны, то он вполне может назвать 2 августа 1914 г. (т. е. еще до вступления Англии в войну), когда Уинстон Черчилль, бывший в то время первым лордом Адмиралтейства, в 1 ч 25 мин ночи разослал приказ о мобилизации английского флота. Этот флот не выиграл другого Трафальгарского сражения, но он сыграл большую роль, чем какой-либо другой фактор, для завоевания союзниками победы в войне. Флот был средством блокады, и как только рассеялся пороховой дым войны, стало ясно, что морская блокада сыграла выдающуюся роль в войне; чтобы быть более точным, следует сказать, что она явилась решающим фактором в войне. Эффект блокады подобен "смирительным рубашкам", которые применяют в американских тюрьмах для усмирения непокорных заключенных. Смирительная рубашка, когда она постепенно стягивается, сначала стесняет движения заключенного, а затем затрудняет его дыхание; чем туже она затягивается и чем дольше в ней находится заключенный, тем больше ослабевает его сила сопротивления и тем сильнее падает он духом
Беспомощность вызывала полную безнадежность, а история подтверждает, что не потери войск, а потеря надежды peuiaei исход войны. Ни один историк не может недооценивать того факта, что полуголодное состояние немцев явилось непосредственной причиной крушения их "внутреннего фронта". Но оставляя в стороне вопрос о том, насколько революция явилась причиной поражения, нужно сказать, что неуловимый, но всеохватывающий фактор блокады следует непременно принимать во внимание при анализе любой военной обстановки.
Является непреложным фактом, что именно потенциальная угроза, если не непосредственное влияние блокады, вынудила Германию начать в феврале 1915 г. свою первую кампанию подводной войны. Это дало Англии моральное право освободить себя от обязательств по Лондонской декларации и туже затянуть кольцо блокады, заявив о том, что английские военные корабли будут перехватывать и подвергать осмотру все суда, подозреваемые в перевозке товаров в Германию. Более того, торпедирование немцами "Лузитании" дало Соединенным Штатам важный, хотя и запоздалый предлог к вступлению в войну и, кроме того, ослабило трения между Англией и Соединенными Штатами, вызванные усилением блокады.
Через два года напряжение в экономике, вызванное блокадой, вынудило немецких военных руководителей возобновить интенсивную, ничем не ограниченную кампанию подводной войны. Зависимость Англии от снабжения по морю была уязвимым местом в ее военной мощи. В свою очередь, большой эффект подводной войны приводит к выводу, что этот вид непрямых действий в плане большой стратегии чреват серьезными последствиями для государства. Этот вывод нельзя отнести целиком к каждой стране, но для Англии он оказался почти полностью справедливым. Потери английских судов, если исходить из такого параметра, как грузоподъемность, увеличились с 500 тыс. т в феврале до 875 тыс. т в апреле. К тому времени, когда путем контрмер Англии удалось значительно снизить потери судов, в стране оставалось продовольствия только на шесть недель.
